важное не ускользает от вашего быстрого ума!
похвалы, счел все же необходимым сделать вид, что он польщен. Он поклонился
и решительно возразил против комплиментов, по его словам совершенно
незаслуженных. Закончив эту маленькую интермедию, все углубились в дело,
которое еще предстояло разобрать.
решению пришел в конце концов Совет Трех, мы воздержимся от подробного
описания разговора, возникшего в ходе обсуждения. Заседание было долгим,
настолько долгим, что когда, наконец покончив с делом, все поднялись со
своих мест, башенные часы на площади глухо пробили полночь.
Совета, чьи имена так и не были названы читателю, в то время как они
надевали плащи, готовясь выйти из комнаты. - Мне кажется, его высочество
выглядел во время сегодняшнего празднества более слабым и утомленным, чем
обычно.
значительно превосходит годами каждого из нас. Мадонна ди Лоретто, дай ему
сил и мудрости еще долго и достойно носить чепец дожа!
известно. То было не крупное пожертвование, просто дож хотел закрепить свой
ореол святости. Боюсь, его правление продлится недолго!
и мы осиротеем, когда нам придется оплакивать его кончину!
смерти. Годы и болезни не повинуются нашей воле.
своими друзьями.
сердце у меня легко. Человек, подобно тебе, счастливо выдавший замуж дочь,
легко поймет, с каким облегчением я воспринял весть о решении дел моей
подопечной. Радость часто имеет то же выражение, что и горе: порой она
заставляет даже проливать слезы.
покинули роковую комнату. Вошедшие вслед за тем слуги погасили светильники,
и помещение погрузилось в темноту, не менее беспросветную, чем мгла,
обволакивавшая мрачные тайны этого дворца.
Глава 14
Гондолы продолжали скользить среди опустившейся тьмы, под сводами дворцов
раздавались смех и пение. На Пьяцце и Пьяцетте еще сверкали огни и пестрели
толпы неутомимых гуляк.
веселья. Несмотря на отдаленность, время от времени до слуха его обитателей
долетал шум толпы и громкие звуки духовых инструментов, приглушенные
расстоянием, придававшим им таинственное очарование.
Виолетты был погружен во мрак. Юная пылкая девушка стояла на балконе,
выступающем над водой, и, вся подавшись вперед, как зачарованная, со слезами
на глазах, вслушивалась в один из тех нежных венецианских напевов, в которых
голоса певцов-гондольеров перекликаются с разных концов канала. Гувернантка,
ее неизменная спутница, находилась возле нее, в то время как духовный отец
оставался в глубине комнаты.
- проговорила очарованная Виолетта, выпрямившись, после того как умолкли
голоса певцов, - но в такую ночь и в этот волшебный час, что может
сравниться с Венецией?
представляется взорам непосвященных, - ответил внимательный кармелит. - У
нас свои радости и свои достоинства, заслуживающие пристального изучения, у
других городов свои преимущества Генуя и Пиза, Флоренция, Анкона, Рим,
Палермо и самый великолепный - Неаполь...
богаче других наделен дарами природы. Из всех мест, какие я посетил за свою
жизнь, полную скитаний и паломничества, это земля, на которой заметнее всего
печать божественного творца!
правда прекрасный город, если воспоминание о нем способно так воспламенить
воображение кармелита.
сохранившихся от дней праздности и легкомыслия, чем как человек с
просветленной душой, которому подобает видеть руку создателя даже в самом
простом и непривлекательном из его чудесных творений.
Флоринда, подняв глаза на бледное лицо монаха. - Восхищаться красотой
природы - значит преклоняться перед ее создателем.
Донна Виолетта от неожиданности отпрянула назад, у нее перехватило дыхание,
изумление и восторг наполнили душу молодой девушки, и при мысли, что она
покорила чье-то сердце, лицо ее залилось краской.
прислушиваясь к музыке с явным неудовольствием.
этот обычай был очень распространен, донне Виолетте впервые оказывали
подобный знак внимания. Всем известная замкнутость ее образа жизни,
уготованная ей судьба, страх перед ревностью деспотического государства и,
быть может, глубокое уважение, которое внушали нежный возраст и высокое
положение девушки, до сих пор удерживали вздыхателей, честолюбцев и
расчетливых в благоговейном почтении.
когда просторные комнаты наполнились нежными звуками музыки, она не сумела
скрыть свою радость.
рискуя говорить полным голосом из боязни пропустить хотя бы звук. - Они
исполняют один из сонетов Петрарки! Как это неосторожно и все же как
благородно!
выходя на балкон и пристально всматриваясь в то, что происходило внизу. - На
музыкантах, которые находятся в одной из гондол, цвета какого-то знатного
синьора, а в другой лодке - одинокий кавалер.
ливрее.
Это безрассудство таким образом добиваться склонности дочери республики.
Скажи что хочешь.., но только откровенно.
тому, как изящно он подает знак рукой.
самого вышлют из Венеции. Кажется, близок час, когда проплывает полицейская
гондола? Убеди его поскорее уехать, добрая Флоринда... И все же.., можем ли
мы допустить подобную грубость по отношению к столь именитому синьору?
безрассудную отвагу. Помогите нам своей мудростью, время ведь не терпит.
пробудили непривычные переживания в пылкой душе прекрасной, но неопытной
венецианки. Жалость, печаль и сочувствие были написаны на его скорбном лице,
когда он видел, как чувства берут верх над бесхитростным разумом и горячим
сердцем все это говорило о нем как о человеке, скорее познавшем опасности
страстей, чем осуждающем их без попытки даже вникнуть в их источник и силу.
Услыхав обращенные к нему слова гувернантки, он повернулся и молча вышел из
комнаты. Донна Флоринда покинула балкон и подошла к своей воспитаннице. Ни
словом, ни жестом не пытались они поведать друг другу о владевших ими
чувствах. Виолетта бросилась в объятия более искушенной подруги и спрятала
лицо у нее на груди. В это мгновение музыка внезапно смолкла и послышался
плеск весел.
сохранил свою остроту. - Гондолы уплывают, а мы не сказали даже обычных слов
благодарности!
достаточно серьезную. Вспомни о своем высоком предназначении, дитя, и не
Быков Василий
Зыков Виталий
Маккарти Кормак
Якубенко Николай
Березин Федор
Майер Стефани