давних кочевьях Я гдеРто его позаимствовал, чтобы удовлетворять свою
почти чувственную любовь к арбузам. Люблю их по осени есть прямо на ули-
це, покупаю, сажусь, где придется, стелю под арбуз газету и неспешно
съедаю его целиком, долгоРдолго поплевываЯ косточками: философ... АРа,
вот о чем в ту минуту подумал: нож, мол, взял в карман не длЯ себЯ С длЯ
своего ТяУ. Подумал, что когдаРто и мое ТяУ было унижаемо. В сером инже-
нерском пиджачке.
Та униженность давно изжилась, но и ослабев, она
продолжала давить на расстоянии: как закон тяготения. Я
даже силилсЯ в себе воссоздать (на вмятинах моей
многажды линявшей психики) болезненноРобидные сценки из
прошлого. Сценки и случаи, уже оптом забытые С стершиесЯ
настолько, что не помнились. Но ведь были.
конечно, опять мимо их палаток. (КИОСК, написано на одной из них круп-
но.) Еще не сумерки.
определитьсЯ в агрессивном ко мне чувстве. Вот и овощной лоток. Вот он.
Очень могло быть, что мне захотелось их (и себя?) слегка спровоцировать.
Как бы на пробу. Но нет: полуседой мужик за пятьдесят их мало интересо-
вал. Они не задирались. Не покупаешь С посмотри товар! Посмотри, полю-
буйсЯ С они, мол, не против... Пожалуй, они даже отыграли задним числом
прошлый инцидент, посмеявшись, но теперь не над общажником, не надо
мной, а над одним из своих, кто за прилавком. Смеялись над молодым кав-
казцем, мол, не умеет считать до миллиона и потому считает до тысячи,
зато долларами!.. Вполне могло быть, что отыграли. Восток дело тонкое.
тот жалкий инженеришка, боль, стаял на нет в моем сознании. (Как комок
снега. Как небольшой.)
пристроитьсЯ на весь вечер в кресле. И чтоб с книжкой какойРникакой. И
чтоб душа...
ло к дверям С Я иду. Иду подышать первым ночным воздухом.
ночного воздуха). Такое бывает; и обычно неясным образом связано с бра-
том Веней. Я перед ним не виновен, это несомненно С но несомненно и
чувство вины. Я на этот предмет уже и не рефлектирую, привык... Конец
дня, к вечеру, к ночи ближе человеку хочетсЯ дать жалостливым чувствам
волю. ХочетсЯ себЯ укорить. Душе сухо. Душе шершаво. А событиЯ днЯ слиш-
ком мелки, будничны, недостают и недобирают, чтобы душу царапнуть. Подд-
разнил себя: ренессансный, мол, человек, а глядишь, с удовольствием бы
помолилсЯ на ночь глядЯ. Если б умел!..
коплечий медбрат. Как замечено, медбрат берет честно, то есть меньшую
всеРтаки половину);
дел, слабо и вяло рефлектирующий к ночи. Ни души. А справа торчал знако-
мый фонарный столб, фонарь светил С оттуда направленно освещались де-
ревья, весь наш общажный скверик.
моего лица (и моего сознания?) были в тени. Возможно, уже работало пред-
чувствие: Я бросил косой взгляд в сторону. Я увидел его сразу.
толкнуть, скажем, рукой в грудь или схватить длЯ начала сзади за ворот.
(Он не был из тех, что куражились у прилавка в середине дня.) НетРнет,
этот человек не колебался: он уже достаточно знал о суетных наших общаж-
никах. Он просто сказал, что если у менЯ есть деньги и курево, чтобы Я
отдал ему то и другое. Деньги. И курить , С повторил он и коротко вздох-
нул, да, такой обычный вздох, мол, жизнь идет.
ты. Он продолжал спокойно сидеть рядом.
о моем ноже в заднем кармане. (Уличный фонарь сверкнул мне в лицо. Фо-
нарь и подсказал.)
ки. Возможно, хотел выпить сидя, а не на ходу.
достаточном ТяУ, которому нынче чтоРто сухо и никак не плачетсЯ (то
бишь, не думаетсЯ о вечном...). Но вот кольнуло: сначала о деньгах, ут-
рату которых, конечно, переживу (что мне деньги С их всегда нет!) А вот
каково будет пережить еще и униженность? Завтрашний спрос с самого себя,
чем и как завтра оправдаюсь? С именно так, с будущей оглядкой думалось,
притом что думалось без гнева, холодно и словно бы абстрактно. Я видел
уже сразу отстраненно; как с высоты фонаря. Нас обоих. Сидят двое на
скамейке рядом. Картинка затягивалась до совсем медленной и недвижной,
до статичной. Тем удивительнее, что Я тоже захотел глоток водки и живо
сказал:
кичащийсЯ своей силой. (Своим умением нагнать страх.)
лал второй.
глотков. Посидел. ОтдышалсЯ от обжигающей жижи.
он тоже заглотнуть водки может как следует! или не видишь?!.
ленькими беспаузными глотками (думаю, это была перваЯ его ошибка).
знаменитых, и еще про какиеРто престижные дома на Кутузовском, куда он
хоть сейчас позвонит и поедет: ТБудет краснаЯ икра, из холодильника
клубника с мороженым... нцыРцы!У С прищелкнул он Языком. В перескок С
вдруг С об охоте в горах, как метко он стреляет и как ледянаЯ горнаЯ
кристальнаЯ вода (ручей? или водопад?) выбивает за тыщу лет в скале ка-
менное корыто! С Он болтал, как болтает выпивший сразу повышенную дозу,
неравномерно (пока что) распределяющуюсЯ по крепкому телу. Крепок, Я то-
же отметил. Болтал он в удовольствие С и, конечно, бессвязно С своего
рода наслаждение, треп, смех, воздух, удобнаЯ скамейка и великий водоч-
ный хмель, что дает выговоритьсЯ душе. С новым скачком (с разворотом)
мысли он заговорил так:
ришь?.. Ну, отец, ты только не спорь. Это уже все знают. Русские кончи-
лись. Уже совсем кончились... Фук, С произнес он слово, какРто поРособо-
му менЯ зацепившее. Слово было из моего детства. (языковаЯ тайна, Тлинг-
вистическаЯ безднаУ поманила меня.) Пишущий человек, пропускавший через
себЯ потоки слов ежедневно, ежечасно, и вдруг на тебе! С Забытое, с лег-
ким дымком, слово. Смешное, игровое слово из детства, которое ни разу в
своей пишущей жизни почемуРто не использовал: не употребил. Оно удивило.
А сидящий на скамье и унизивший менЯ поборами еще и повторил. Ему тоже
понравилсЯ этот звукРслово в необязательной нашей болтовне: С Фук!.. Фу-
Рук! С тоненько повторил он, как бы откупориваЯ крохотную бутылку.
Шломо Вульф
Мурич Виктор
Круз Андрей
Лукин Евгений
Вронский Константин
Белогорский Евгений