себя - все было новостью для Привалова. Ляховская обращалась со всеми с
аристократической простотой, не делая разницы между своими гостями.
Привалова она расспрашивала как старого знакомого, который только что
вернулся из путешествия. Половодов выбивался из сил, чтобы вставить
несколько остроумных фраз в этот беглый разговор, но Ляховская делала вид,
что не замечает ни этих остроумных фраз, ни самого автора. Сначала Половодов
относился к этому равнодушно, а потом обиделся и замолчал. Ему казалось, что
Зося приносила его в жертву приваловским миллионам; против этого он,
собственно, ничего не имел, если бы тут же не сидели этот сыромятина
Лепешкин и Виктор Васильич.
головой в сторону молчаливо сидевшего Виктора Васильича.
успокоенный внимательно-тревожным взглядом хозяйки. - Отныне он просто
Моисей...
собрались в "Золотом якоре", у одного проезжающего. Проезжающий-то в третьем
этаже номер занял. Ну, набралось нас народу грудно... Иван Яковлич, Ломтев
Миколя я, Виктор Васильич, ваш братец... много народу понаперло. Выпили...
Виктор Васильич и говорит: "Супротив меня никому смелости не оказать..."
Обнаковенно, человек не от ума сболтнул, а Иван Яковлич подхватил: окажи им
смелость сейчас, и шабаш. Ну, какую в номере смелость окажешь, окромя того,
что зеркало расщепать или другую мебель какую... Туда-сюда, а Виктор
Васильича карахтер вроде как телеграф: вынь да положь... Как он закричит:
"Спущайте меня на веревке на карниз... С бутылкой по карнизу обойду!" Я
отговаривал, да куда - чуть было меня за бороду не схватил. Ну, думаю,
ступай, - Василию Назарычу меньше по векселям платить. Связали полотенца да
на полотенцах его, раба божия, и спустили, как был, без сюртука, без
жилетки... Вот он встал этаким манером на карнизе, Христос его знает,
уцепился как-то ногами - стоит, и только, значит, хотел из бутылки пить,
внизу караульный прибежал... Думает, либо лунатик, либо вор по стене ползет.
Ха-ха! И сейчас "караул!!"... Полиция и всякое прочее. А Виктор Васильич не
идет с карнизу и шабаш: подавали мы полотенце - не берет, притащили лестницу
- "не хочу". Сам слезу, слышь. Ну, слезай. Вот он уцепился руками за карниз,
да по окну и полез... И господь его знает, совсем было слез, да по дороге
зацепил, видно, голяшкой за кирпичи, да как ногами бухнет в окно... Звон,
треск!.. А окно-то выходило в номер, где ташкентский офицер остановился. А у
ташкентского офицера семь дочерей, и все спали в этом самом номере.
Обнаковенно, испужались до смерти и, в чем были, прямо с постели в номер к
тятеньке. Тятенька, обнаковенно, прибежал с ливольвером и сейчас Виктора
Васильича за ногу и, с позволения сказать, как кошку, в номер к себе утащил:
"Кто таков человек есть?" А Виктор Васильич, не будь плох, отвечает:
"Моисей". - "Из каких местов?" - "С неба упал..." А мы там сидим и голосу не
подаем, потому либо в свидетели потянут, либо тятенька этот пристрелит.
хохотавшая во время рассказа до слез.
Давид хохотал как сумасшедший и старался под столом достать Лепешкина своими
длинными ногами.
Ляховская, когда пароксизм общего смеха немного утих. - Так и запишем:
Моисей...
дверь за ним затворилась, Половодов увел Ляховскую в другую комнату и
многозначительно спросил:
сразу другого человека, а женщина... Это, заметьте, очень важно, и я
серьезно рассчитываю на вашу проницательность.
давеча изволили надуться за завтраком?
чувствовать или думать!
Ляховская. - Вы позволяете себе, кажется, слишком много...
вы знаете, что это со мной иногда случается...
Ляховская сделала серьезное лицо и посмотрела вопросительно своими темными
глазами.
начинает дело... Поверенным Веревкин.
на своей перчатке.
такое - скрытность, упрямство, подозрительность, - право, трудно сказать с
первого раза.
вы в нем, что намекало бы на бесхарактерность? Нерешительность во взгляде,
бесцельные движения... Обратите внимание, Привалов - последняя отрасль
Гуляевых и Приваловых, следовательно, в нем должны перемешаться родовые
черты этих фамилий: предрасположение к мистицизму, наконец - самодурство и
болезненная чувствительность. Привалов является выродком, следовательно, в
нем ярче и шире оставили свои следы наследственные пороки и недостатки, чем
достоинства. Это закон природы, хотя известным образованием и выдержкой
может быть прикрыто очень многое. Ведь вместе с своими миллионами Привалов
получил еще большое наследство в лице того темного прошлого, какое стоит за
его фамилией.
человеком, - заметила девушка, останавливая глаза на одушевленной физиономии
Половодова.
что меня делает глупым именно ваше присутствие, Софья Игнатьевна.
про вас, что вы влюбляетесь по сезонам: весной - шатенки, зимой - брюнетки,
осенью - рыжие, а так как я имею несчастье принадлежать к белокурым, то вы
дарите меня своим сочувствием летом.
проговорил:
зарывается с каждым днем все больше и больше. Я не скажу, чтобы его курсы
пошатнулись от того дела, которое начинает Привалов; но представьте себе: в
одно прекрасное утро Игнатий Львович серьезно заболел, и вы... Он сам не
может знать хорошенько собственные дела, и в случае серьезного
замешательства все состояние может уплыть, как вода через прорванную
плотину. Обыкновенная участь таких людей...
надеждой на успех... Но будемте говорить серьезно: мне надоели эти ваши
"дела". Конечно, не дурно быть богатым, но только не рабом своего
богатства...
Сквозь обычную беззаботность и приемы женщины, привыкшей к поклонению с
первого дня рождения, прозвучала совершенно особенная нотка. Что это?
Половодов внимательно посмотрел на девушку; она ответила ему странной
улыбкой, в которой были перемешаны и сожаление, и гордость, и что-то
такое... "бабье", сказал бы Половодов, если бы эта улыбка принадлежала не
Зосе Ляховской, а другой женщине. Вдруг в голове у него мелькнула, как
молния, одна мысль, и он совершенно равнодушным тоном спросил:
улыбкой.
XV
памятник отошедшего в вечность бурного прошлого; по еще замечательнее была
та жизнь, которая совершалась под его проржавевшей кровлей.
встретить только в Сибири. Сам он называл себя почему-то хохлом. Молва
гласила другое, именно, что он происходил из кантонистов. Свое состояние он
нажил в Сибири какими-то темными путями. Одни приписывали все краденому
золоту, другие - водке, третьи - просто счастью. Общий голос громко кричал о
том, что Ляховский пошел жить от опеки над наследством Приваловых. Вернее
всего было, что созидающими элементами здесь являлось много различных сил и
счастливых случаев, а узлом всего являлась удивительная способность
Ляховского сразу определять людей и пользоваться ими, как игрок пользуется
Никитин Юрий
Лукьяненко Сергей
Контровский Владимир
Шилова Юлия
Херберт Фрэнк
Лондон Джек