я допускаю; но помилуйте, моя дорогая, ведь только король личным указом
может даровать право носить имя де Рюбампре сыну девицы из этого рода. Она
вступила в неравный брак, значит, этим указом будет оказана великая милость.
И, чтобы ее заслужить, нужны огромные средства, известные заслуги и весьма
высокое покровительство. Платье вырядившегося лавочника доказывает, что этот
юнец не богат и не из хорошего рода; лицо у него красивое, но он мне
показался глупым; он не умеет ни держаться, ни говорить - словом, он
невоспитан. Чего ради вы о нем хлопочете?
страшно боялась, как бы кузина не открыла истины о ее путешествии.
вас.
принимать этого господина ни под тем, ни под другим его именем.
туда. Прежде всего ни один из четырех денди, побывавших в ложе г-жи д'Эспар,
не поклонился ему и не удостоил своим вниманием; провинциальный поэт был
весьма этим озадачен. Притом дю Шатле, украдкой наблюдавший за ним, исчезал,
как только он намеревался к нему подойти. Люсьен рассматривал мужчин,
гулявших в фойе, и убедился, что его наряд достаточно смешон; он забился в
уголок ложи и просидел там до окончания спектакля, то упиваясь пышным
зрелищем балета в пятом акте, столь прославленном своим Аидом, то зрелищем
залы, которую он медленно обводил взглядом, от ложи к ложе, то предаваясь
размышлениям, углубленным близостью парижского общества. "Так вот оно - мое
царство!- думал он.-Вот мир, который я должен покорить!" Он пешком воротился
домой, обдумывая речи молодых людей, приходивших на поклон к г-же д'Эспар;
их осанка, жесты, манера входить и выходить припоминались ему с удивительною
ясностью. На другой день, около полудня, он прежде всего пошел к Штаубу,
знаменитейшему портному того времени. Просьбами и обещанием уплатить
наличными он вымолил у портного согласие приготовить платье к
знаменательному понедельнику. Штауб снизошел до того, что обещал сшить к
решающему дню восхитительный сюртук, жилет и панталоны. Люсьен заказал в
бельевой лавке сорочки, носовые платки, словом, целое приданое, а знаменитый
сапожник снял с его ноги мерку для башмаков и сапог. Он купил красивую
трость у Вердье, перчатки и запонки у мадам Ирланд,- короче сказать, во всем
постарался уподобиться денди. Удовлетворив свои прихоти, он пошел в улицу
Нев-де-Люксембур, но не застал Луизы.
Альбертина.
Луизы; она еще не вставала. Он зашел в два часа.
записка.
встречный...
Он взял записку и тут же на улице прочел обезнадеживающие строки:
чувствую недомогание, однако ж встану и поеду ее навестить. Я в отчаянии от
этой досадной помехи, но Ваши таланты меня утешают; Вы пробьетесь и без
покровительства".
заметив, как пришел туда. Дар провидения, присущий талантливым людям, навел
его на мысль о катастрофе, возвещенной этой холодною запиской. Он шел,
погрузившись в размышления, шел все вперед, окидывая взглядом памятники на
площади Людовика XV. Стояла прекрасная погода. Щегольские кареты беспрерывно
мелькали перед его глазами, направляясь в главную аллею Елисейских полей. Он
следовал за толпою гуляющих; в хорошую погоду, по воскресным дням, сюда
стекается не менее трех-четырех тысяч экипажей, образующих импровизированный
Лоншан. Он шел все дальше, зачарованный роскошью выездов, нарядов, ливрей, и
очутился на площади Этуаль перед Триумфальной аркою, которая строилась в ту
пору. Что с ним сталось, когда на обратном пути он встретил великолепный
выезд и увидел в коляске г-жу д'Эспар и г-жу де Баржетон; за кузовом коляски
развевались перья на шляпе лакея; по зеленой, шитой золотом ливрее он узнал
экипаж маркизы. Движение карет приостановилось; образовался затор; Люсьен
увидел преображенную Луизу; она была неузнаваема: тона ее туалета были
подобраны в соответствии с цветом ее лица; платье на ней было
восхитительное; во всем ее уборе, прелестной укладке волос, в шляпе,
заметной даже рядом со шляпой г-жи д'Эспар, этой законодательницы моды,
запечатлелось самое тонкое сочетание вкуса. Есть непередаваемая манерна
носить шляпу: сдвиньте ее немного назад, и у вас будет дерзкий вид;
надвиньте ее на лоб, у вас будет угрюмый вид; набок - вы примете вольный
вид; светские женщины
де Баржетон сразу разрешила эту удивительную задачу. Красивый пояс
обрисовывал ее стройный стан. Она переняла у кузины ее движения и привычки;
она сидела в той же позе, она так же играла изящным флакончиком с духами,
висевшим на цепочке на пальце правой руки, и как бы нечаянно показывала
божественную ручку в божественной перчатке. Словом сказать, она уподобилась
г-же д'Эспар, не обезьянничая; она была достойной кузиной маркизы, казалось,
гордившейся своею ученицею. Женщины и мужчины, гулявшие по аллеям, смотрели
на блистательную карету с объединенными гербами д'Эспаров и Бламон-Шоври.
Люсьен удивился, заметив, что многие прохожие раскланиваются с кузинами; он
не знал, что весь Париж, состоящий из двадцати салонов, уже осведомлен о
родстве г-жи де Баржетон и г-жи д'Эспар. Молодые всадники окружили коляску,
чтобы сопровождать кузин в Булонский лес; среди них Люсьен заметил де Марсе
и Растиньяка. По жестам этих двух фатов Люсьен легко догадался, что они
выражают г-же де Баржетон свое восхищение по поводу совершившейся в ней
перемены. Г-жа д'Эспар блистала красотою и здоровьем; стало быть, ее
недомогание было лишь поводом для отказа в приеме именно ему: ведь она не
отменила званого обеда. Разгневанный поэт направился к коляске; он шел
медленно и, оказавшись в виду обеих дам, поклонился им; г-жа де Баржетон не
пожелала его заметить, маркиза навела на него лорнет и не ответила на
поклон. Парижская знать оказывала презрение по-иному, нежели ангулемские
властелины: дворянчики, старавшиеся уязвить Люсьена, все же признавали его
способности и почитали его за человека, между тем как для г-жи д'Эспар он
просто не существовал. То не был приговор, то был отказ в правосудии. Когда
де Марсе навел на него лорнет, бедного поэта охватил смертельный холод:
парижский лев так уронил лорнет, что Люсьену показалось, будто опустился нож
гильотины. Коляска тронулась. Ярость, жажда мщения овладели униженным
человеком; будь то в его власти, он задушил бы г-жу де Баржетон; он
перевоплотился бы в Фукье-Тенвиля ради наслаждения отправить г-жу д'Эспар на
эшафот; он был не прочь предать де Марсе какой-либо утонченной пытке,
измышленной дикарями. Он видел, как мимо него, раскланиваясь с
прекраснейшими женщинами, проскакал де Каналис, изящный, как то и подобает
нежнейшему из поэтов.
единственная сила, перед которой склоняется мир".- "Нет,- вскричала его
совесть,- не золото, а слава!" - "Но слава - это труд! Труд! Любимое слово
Давида.. Бог мой! Зачем я здесь? Но я добьюсь своего. Я буду разъезжать по
этой аллее в коляске с лакеем на запятках. Моими будут маркизы д'Эспар. Он
мысленно произносил бешеные монологи, обедая за сорок су у Юрбена.
нетерпением обрушиться на Анаис за ее вероломство. Но мало того, что г-жи де
Баржетон не оказалось для него дома, привратник даже на порог его не пустил.
Люсьен сторожил у подъезда до полудня. В полдень от г-жи де Баржетон вышел
дю Шатле; он искоса взглянул на поэта и хотел уклониться от встречи. Люсьен,
задетый за живое, бросился вслед своему сопернику; дю Шатле, почувствовав
погоню, оборотился и отдал Люсьену поклон; исполнив долг вежливости, он явно
спешил исчезнуть.
Выслушайте! Вы относились ко мне с дружелюбием, я взываю к нему. Я прошу о
ничтожной услуге. Вы только что видели госпожу де Баржетон. Скажите, чем я
заслужил немилость и у нее и у госпожи д'Эспар?
известно, отчего дамы покинули вас в Опере?
зашла речь, юный денди сказал, коротко и ясно, что вы не Рюбампре, а Шардон,
что ваша мать - повивальная бабка, что ваш отец был аптекарем в Умо,
предместье Ангулема, а ваша сестра, милейшая девушка, бесподобно утюжит
сорочки и помолвлена с ангулемским типографом Сешаром... Таков свет! Вы
пожелали быть на виду. Вас пожелали изучить. Де Марсе зашел в ложу, чтобы
вместе с госпожою д'Эспар посмеяться над вами, и тотчас же обе дамы
обратились в бегство; они боялись, что ваше общество их унизит. Не ищите
встречи ни с той, ни с другой. Если госпожа де Баржетон пожелает встречаться
с вами, кузина не станет ее принимать. У вас есть талант, попытайтесь
отыграться. Свет пренебрег вами, пренебрегите светом. Укройтесь в мансарде,
создайте великое произведение, станьте законодателем в какой-либо области, и
свет будет у ваших ног; свет нанес вам раны, нанесите раны ему, и тем же
оружием. Чем более дружбы оказывала вам госпожа де Баржетон, тем более она
от вас отдалится. Но сейчас вопрос не в том, как вернуть дружбу Анаис, а в
том, как бы не обрести в ней врага; я укажу к этому путь. Она вам писала,
возвратите ей письма; ваш благородный поступок ее тронет; позже, ежели вам
понадобится ее помощь, она отнесется к вам без неприязни. Что до меня
касается, я столь высокого мнения о вашей будущности, что защищаю вас всюду;
Доставалов Александр
Каргалов Вадим
Маккарти Кормак
Прозоров Александр
Махров Алексей
Каргалов Вадим