Застывшего статуей клювастого обдало такой дрянью, что Сер-
гей успел его пожалеть. О себе он уже не думал, он знал -
все, это конец! Это труба! Дальше и быть ничего не может!
дальше ничего не имеет права быть! Лезвие узкого и вытянуто-
го топора последним солнцем сияло в небесной выси. Вот сей-
час! Еще немного! И солнце обрушится на него! И настанет ко-
нец света! И все погибнет!
крик. - Стойте!!!
оно повернуло голову и стало медленно опускать Магический
Кристалл. Но он услышал старческий скрипучий голос, словно
усиленный мегаваттным усилителем мощности:
страшных муках. Взять нечестивца!
жуткие головы на голос. Побежали меж рядами палачи-любители.
Зашевелилась, загудела толпа. Но вдруг все разом замерло.
лос на всю округу.
многолетних изощренных и мучительных пыток обитателям миров,
подвластных воле Змея, Покрытого Перьями, запрещалось произ-
носить его заклятье всуе. Лишь нечто необыкновенное, выходя-
щее за все рамки привычного бытия могло оживить заклятье Ке-
цалькоатля. И отчаянного храбреца ждала страшная судьбина.
Ему давалось совсем немного времени.
каменного изваяния Пернатого.
ческий Кристалл пропал в складках плаща-сутаны. - Говори! И
пусть ни единый волос не упадет с твоей головы. Эй, стражи,
охраняйте наглеца пуще зеницы ока! Этому мученику предстоит
долгая и ужасная жизнь!!!
мог даже повернуть ее. Но за одно он готов был поручиться:
на Земле нет ни одного существа с подобным голосом. Да, ведь
голос этот звучал с подвываниями, на высокой, нестерпимо вы-
сокой ноте и одновременно в нем гудели низкие басовые пере-
гуды, словно било огромного литого колокола вторило душераз-
дирающей сирене.
и все демоны Отлахун-Ти-Ку и Болон-Ти-Ку мне поручители! Сам
Пернатый мне покровитель и защитник! - проговорил смельчак
из толпы с невероятным апломбом, громогласно и зычно. - Ибо
богиня земли, сама Тлальтекутли, полная в своих суставах
ощеренными пастями, богиня, из которой Ицамна сотворил весь
мир, вечная среди вечных и всепожирающая, установила этот
обычай! Черный бог Тескатлипока, являющий образ Дымящегося
Зеркала, освятил дарованный Тлальтекутли обычай! Уэуэтеотль,
Старый Бог, благословил на его исполнение всех живущих среди
временно живых, Ит-Чель и Кукулькан, Хун-каме и Вукуб-каме
утвердили обычай, повелели его чтить и исполнять. Богиня
вод, Чальчиутликуэ заповедала тольтекам не отрекаться от
учений и верований предков под страхом ее вечного гнева,
ибо...
светлее этого солнца, не было ничего более вечного и могуче-
го - вокруг этого солнца вращалась вся Вселенная. Сергей
смотрел на него, не мигая. И он ни черта не понимал. Но
солнце сияло, горело, не падало.
тие, в тринадцатый день четырехлунного месяца Изгор в вели-
кое празднество жертвоприношений и всенародных гуляний пос-
ледней жертве Тлальтекутли позволяет надеяться на невероят-
ное - на сохранение жизни! Вы все знаете об этом!
Слушайте же, нечестивцы, предающие память предков! Вот что
гласит завет Тлальтекутли: если в праздничной толпе пред
вознесением над жертвой Секиры Справедливости найдется та,
что готова сочетаться узами любви и освященного брака с пос-
ледней жертвой, то жертве сохраняется жизнь!
Червя! Она подразумевала жертву из тольтеков, богомерзкий
язычник!
упорством и яростью:
ву! Она не уточняла - кто ей окажется! И не язычник, Жрец,
не язычник! Уж скорей язычница! Ты стар и глуп, ты не можешь
разобрать, кто перед тобою. Но ты не осмелишься нарушить во-
ли Пернатого!
там голос! Разве сейчас это важно?! Сейчас важно, чтобы
солнце-топор опустился не на его голову, а куда-нибудь в
другое место! Все остальное - ерунда, мелочи! Он тяжело
вздохнул, и его опять начало рвать - неудержимо, болезненно,
выворачивая наизнанку.
бузданная гиргейка! Ты нечестивка и смутьянка! И тебя ждет
лютая смерть! Но сначала мы отдадим богам то, что принадле-
жит им по праву! Эй, снять головные путы с Червя!
обрела возможность поворачиваться. Но зато дико заныла шея,
всю ее искривило судорогами, пронзило миллиардами иголок.
Солнце на миг, превратилось в ослепительную молнию - послы-
шались стоны, что-то попадало вниз, покатилось по ступеням.
И вновь топор, вокруг которого вращалась Вселенная, взмыл
под облака.
смельчаку, который возьмется спровадить к ним отпущенную ими
жертву!
Но Сергей не закрыл глаз. Он был готов к смерти - вот сейчас
вспыхнет в последний раз, озарится все вокруг плазменным си-
янием... И потухнет. Весь мир потухнет!
ными губами.
тошный вопль лишил слуха.
Он не попал в него! Он попал в самого себя! Он оттяпал своим
топором собственную ступню! И теперь крутился волчком на ка-
менных плитах. Когти на отрубленной ступне сжимались и раз-
жимались, она еще жила, но смотреть на нее было жутко.
сразу, что это довольный смех, ведь так мог смеяться лишь
динозавр. И ему почему-то стало не по себе.
клювастого слетел изогнутый рог, ударился о край колодца,
свалился вниз. Клювастый сразу перестал вертеться, подхватил
топор на длинной рукояти, сильно хромая, подковылял к Сер-
гею. Все начиналось сначала. Но на второй заход у Сергея вы-
держки не хватило.
один для всех! Везде! Всегда! Уцелевшего не добиваюю-ют!!!
рамиды - теперь Сергей снова видел этого гигантского монс-
тра. От такого ждать жалости не стоило.
глаза.
уха. И вновь последовал истошный крик, что-то тяжелое шмяк-
нулось на плиты.
клювастый исполин валялся внизу, то сжимаясь в комок, то
разжимаясь. Правой ноги по самое колено у него не было. Из
раны хлестала зеленоватая жижа, наверное, кровь.
растал.
посыпались со лба клювастого наземь красивые перья с желтыми
и синими глазками. С чавканьем отлетело большое шерстистое
ухо, упало Сергею прямо на грудь, обожгло, словно его со
Орлов Алекс
Маккэфри Энн
Махров Алексей
Херберт Фрэнк
Шилова Юлия
Акунин Борис