растет! Это он Кавказ так похвалил. А заодно и тыкву. Сашка промолчал. Но
про себя отметил: в этом деле они маху дали. Опозорились. Из молока делала
Регина Петровна сметану, творог в мешочке из марли вывешивала. Давала пить.
Только молочное у братьев не пошло. Пили и морщились. Старались удрать из-за
стола.
парное молоко. - Вы своего счастья не понимаете! Это же лучшее, что
придумала для вас природа!
сами по себе.
Регина Петровна и садилась пить сама. А чурек ломала на кусочки для каждого.
- Отчего, скажите, пожалуйста, вы, когда вас много, такие неуправляемые? Вы
же, как пыльная буря: не удержишь, не успокоишь... А когда вас двое, - еще
им по кусочку чурека, - вы другие, и лучше. Не совсем, конечно. Но лучше,
лучше...
расшарапят. И дылду, и молоко, и чуреки...
у мужичков. Они лакали молоко, как котята, язычком, из блюдец.
Колькой сделали. Положили туда три чурека, думали, воспитательница не
заметит. Еще муки в бутылку набили.
братьев ответа. Как соловей лета. Черные брови свела, сердится, значит.
Насупясь, присела и, подперев щеки руками и глядя мимо них, стала говорить,
что вот думала она, живут семьей, да все у них общее, и все свое... А кто-то
по-шакальи ведет себя, то есть сам у себя ворует. Тырит, кажется, так
называют. И это ей, Регине Петровне, ни в жизнь не понять. Как можно у себя
со стола украсть?
посовещаться, потом к заначке.
стол.
дылду пожелтей попросила прикатить с огорода. И за стадом присмотреть. И за
мужичками.
выложила на стол две железные банки тушенки. Выменяла на молоко у
проходящего поезда.
на боку была американская консервированная колбаса.
расползется, а под крышкой... Мать честная, вот праздник, так праздник! Ради
таких банок братья готовы каждый день свое рождение терпеть!
баночкам, все поглаживали их сверкающие холодные бока. Пытались лизать, но
вкус у железа был самый что ни есть железный, щипало язык, и только.
рождения он, конечно, не догадывался, но привез кусок сала в тряпке и банку
джема: у своих, у заводских, выпросил.
настоящий сладкий пирог будет!
удивишь. Вот если бы в их заначку тушенку добавить или колбасу, в овальной
банке с ключиком! А то сожрут зазря, и Демьян поможет. Ишь, нюх-то у него -
прямо к тушенке поспел.
Петровне мешал. О хозяйстве своем что-то ей рассказывал, как картошку
засыпал, как арбузов замочил, а яблоки здешние он ругал, а хвалил те, что у
него на родине антоновкой зовутся.
спину Регине Петровне. - Я и за себя, и за бабу могу, но все равно без
хозяйки хата как без печки. Все есть, а тепла нет. Да и вам, гляжу, с двумя
крохотулями-то нелегко... А?
таганка, и ничего не отвечала. Но вдруг попросила закурить:
камышинку поднес горящую. При этом вопросительно глядел ей в глаза.
стороживших тут же.
она. - У нас в городке до войны так и говорили: ее профессия "жена летчика".
Провожать... Ждать. А потом снова провожать... Когда мы сходились, мы были
чем-то похожи, жены летчиков: у кого-то о тряпках, об украшениях, а мы - о
самолетах да о полетах. Чей муж летал на Север, да чей в Америку... Это было
тогда модно. И всегда - о войне. Потому что самолеты эти возили бомбы - они
так и зовутся бомбовозы, и хотя это был военный секрет, мы все знали о
самолетах: сколько бомб он везет, какая скорость и куда полетит в случае
чего.
бомбить. Оттуда короче было. С первого вылета он вернулся, я его встречала.
Мужички у меня тогда совсем, совсем крохотные были. А в семьи тех, кто не
вернулся, надо было нам, женам вернувшихся, идти. Так было заведено. Вот что
страшно-то, идти в дом, где еще ничего не знают. И делать вид, что зашли
случайно.
уж приготовились, это первый раз фашистам в голову не пришло, что мы
осмелимся к ним летать... И жены других летчиков ко мне пришли...
летчиками ездить уже не к чему было. Вдова, да еще с таким хвостом...
А потом решила сюда... Подумалось, тут-то легче будет...
помочь.
умелый! Я сам что хошь сварю! Ты не думай!
спросила:
ревниво следили не только за банками на столе, но и за мельтешащим гостем,
погнали за топливом. Сушняк да кизяки собирать. Дров сегодня требовалось
много.
огород. - Увидел небось тушенку, так и прилип к кухне... Я умелый! Я умелый!
С тушенкой-то все мы умелые! Облысел от своей умелости-то!
начал нудить...
печки.
печки, я его сразу раскрыл... Он жениться хочет!
дерьмо, забыл. Так его поразило Сашкино открытие.
ней женится генерал... Или маршал...
жениться, если ты еще не вырос?
попрыгает рядышком, про печку расскажет, про картошку... А потом и увезет!
И лошадь его отравлю.
заорал изо всех сил:
Мережковский Дмитрий
Посняков Андрей
Акунин Борис
Махров Алексей
Володихин Дмитрий
Глуховский Дмитрий