Чтение 37–й страницы книги ~Повелитель Островов~

- Какой ты глупенький! - сказала она. - Нет, Гаррик, мы дали тебе то, что ты хотел. Теперь твоя очередь дать нам то, что хотим мы!

- А мы хотим тебя! - хором пропели все нимфы.

Наклонившись через борт "Золотого Дракона", Кашел смотрел в фосфоресцирующие клочья пены, которые проплывали мимо. Неподалеку от мачты один из матросов наигрывал на лютне, чья шейка изгибалась под прямым углом. Несколько его товарищей слушали, и их обнаженные спины покачивались в такт мелодии.

- Я люблю ваши звезды, - говорила Мелли. Она лежала на поручне, подложив руки под голову, и смотрела вверх. - Они так похожи на вас самих - всегда появляются и исчезают одним и тем же путем.

Она подняла правую ногу и вытянула носочек, будто указывая на прибывающую луну.

- Знаешь, вы ведь всегда заняты одним и тем же, - усмехнулась фея. - Строите города, а затем разрушаете их. Кого-нибудь убиваете... Как думаешь, это из-за того, что вы используете железо?

Кашел поглядывал на подружку и старался не хмуриться. Он не понимал: шутит она или нет? Он вообще не был уверен, что фея шутила в привычном, человеческом смысле.

Дул легкий бриз. Видимость стояла отличная, но грот* [Грот (мор.) - самый нижний парус на второй мачте от носа (грот-мачте).] был приспущен, поскольку капитан считал, что Эрдин прячется где-то за горизонтом. Плавание вдали от земли строилось скорее по законам свободного искусства, чем науки. Плюс-минус сотня миль, особенно в такой ситуации, как у них: когда команда впервые шла заданным курсом. При поднятых же в темноте парусах и куда меньшая ошибка грозила выбросить их на берег Сандраккана.

- Железо полезно во многих отношениях, - возразил Кашел, снова обращая взгляд на воду. - Мне нравится прикосновение дерева, но для обода телеги или, скажем, лемеха плуга нет ничего лучше железа.

На корме судна, где покачивался ялик, один из горцев насвистывал на бамбуковой дудочке. Мелодия отличалась от той, что играл лютнист - или вообще какой-либо мелодии. Но, тем не менее, вместе они создавали странный ансамбль, как нельзя лучше подходящий к настоящему моменту.

Вид разбегающихся волн действовал на Кашела успокаивающе. Казалось, вода и вовсе исчезла, а корабль парит в воздухе. Под ним проплыла рыба, отсвечивающая розовым. Она была длиной тридцать футов с простым хвостовым плавником, не похожим на развевающиеся рыбьи хвосты, к которым привык Кашел.

- Что это? - удивился парень.

- М-м? - Мелли перекатилась на живот и свесилась вниз, чтобы посмотреть за борт.

Рыба исчезла в несуществующем море. Внизу, на склоне холма, люди танцевали вокруг алтаря. Они вышагивали, менялись местами, исполняя сложные па. Фигурки выглядели совсем крошечными, но Кашел отлично различал все детали. Лица людей казались измученными, будто танец доставлял им больше страданий, чем радости.

- Они боятся за свой урожай, - беззаботно пояснила Мелли. Она запрокинула лицо, и юноша впервые с удивлением увидел на нем морщинку. - От них лучше держаться подальше, Кашел. Они только притворяются друзьями.

Юноша, не отрываясь, смотрел вниз. Неужели он видел, что творится на дне? Впередсмотрящий на вершине мачты, казалось, ничего не замечал.

- Но кто они такие? - спросил Кашел. Холм с алтарем и танцующими проплыл под килем, а юноша все не мог понять, что же это было.

- О, смотри! - воскликнула Мелли, тыча пальцем. В возбуждении она засучила ногами. - Это же твой друг Гаррик! О нет, нимфы поймали его!

Она бросила взгляд на Кашела и хихикнула.

- Ему следовало быть осмотрительнее. Он, конечно, неплох, но далеко не так силен, как ты.

- Гаррик? - взревел Кашел, свесившись всем корпусом с перил. - А что он там...

Это действительно был Гаррик. Он выглядел точно так же, как при их прощании в Каркозе. Кашел разглядел своего друга, стоявшего посередине обширного двора. Его окружала ватага смеющихся девиц, а Гаррик переводил взгляд с одной на другую. На лице у него застыло мученическое выражение.

- Что он делает на дне моря? - закончил свой вопрос Кашел.

- Попался нимфам, - терпеливо повторила Мелли. - Интересно, зачем он пошел к ним, не знаешь? Они же теперь никогда его не отпустят!

Вырезанный из тикового дерева квадратный нос "Золотого Дракона" медленно скользил поверх подводного пейзажа. Кашел высовывался все дальше, чтоб не упустить друга из вида.

- Неужели мы не можем помочь ему? - с отчаянием спросил он.

- Почему же нет? Конечно, можешь, - пожала плечами Мелли. Она вскочила Кашелу на руку и теперь приплясывала, как крошечная обезьянка. - Надо прыгнуть через борт.

И для верности указала пальчиком.

Дальше Кашел действовал с той же решимостью, как если бы на берег выполз морской демон, угрожающий его отаре. Он оттолкнулся правой ногой от поручней и в красивом прыжке полетел вниз. Прикосновения воды он не почувствовал: просто "Золотой Дракон" взмыл в небо и исчез.

- О! - с удивлением произнесла Синяя. Все нимфы уставились на что-то за спиной Гаррика. Юноша оглянулся и увидел, как его друг Кашел шагнул на замковый двор через одну из дверей. У него на плече сидела крошечная девушка, прекрасно сложенная и, вообще, вполне нормальная, если не обращать внимания на ее росточек, а также копну волос удивительно-красного цвета.

- Кашел! - воскликнул юноша. - А ты что тут делаешь? И кто это у тебя на плече?

Нимфы придвинулись поближе к Гаррику. Синяя встала между ним и вновь прибывшими. Несмотря на очевидную тревогу, она и ее сестры выглядели решительно.

Кашел бросил взгляд на плечо.

- О, это Мелли, - пояснил он. - Вот уж не ожидал, что ты ее увидишь. Наверное, я сплю.

- Тебе придется отпустить его, Сиана, - обратилась Мелли к Синей нимфе.

- Гаррик наш! - с жаром возразила та. - У тебя есть свой собственный человек, Мелли! Зачем ты сюда явилась?

Кашел, похоже, игнорировал эту перепалку.

- Мелли сказала, мы можем помочь тебе выбраться отсюда, - продолжал он. - Хотя, если это сон... Не знаю. С тобой все в порядке?

- Как сказать, - вздохнул Гаррик. - Все так запутано.

Он засмеялся и добавил:

- Впрочем, все запуталось еще раньше. Наверное, я тоже сплю... Но ужасно хочу проснуться.

Снова видеть Кашела было просто здорово. Он излучал такое чувство уверенности, с которым ничто не могло сравниться. Ни в этом мире, ни в том, настоящем. Было на сто процентов понятно: Кашел не сделает ничего плохого! Правда, на свете существовала также масса хороших вещей, о которых Кашел не давал себе труда побеспокоиться, но это дела не меняло.

- Кашел хочет, чтоб вы отпустили его друга, - заявила крошечная девушка со своего места на его плече. - А он даже сильнее, чем вы думаете. Тебе придется сделать, что он велит, Сиана. А не то...

И она повела руками в странно-угрожающем жесте - так ветер вздымает горбом волны, набегающие на берег.

- Мне снилось, будто я нырнул с борта корабля, - рассказывал Кашел. Он нахмурился, стараясь все припомнить. - Но воды там не оказалось. Я просто прошел через какую-то дверь.

- А я двигался по тропинке, но потом сошел с нее и потерялся, - сообщил Гаррик. - Зато приобрел вот это...

Он бросил взгляд на меч и снова подумал, не стоит ли надеть его.

- ...но я не искал его. По крайней мере, мне так не казалось.

Он тоже нахмурился.

- Это нечестно! - хором возмущались нимфы. Зеленая, казалось, сейчас заплачет от разочарования.

- Или вы укажете путь другу Кашела, - невозмутимо сказала Мелли, - или Кашел сам проложит его. Вы знаете: он это сделает.

- Я повстречал Мелли еще по пути в Каркозу, - уклончиво сообщил Кашел. - А ничего не рассказывал, потому что думал: вы ее все равно не увидите. Наверное, ты ее видишь только во сне?

Гаррик пожал плечами. Он все же решился надеть пояс с мечом. На нем было пять наборов крючков, ему подошел тот, что застегивался потуже, чем на прежнем владельце.

- Нечестно! - продолжала хныкать Зеленая. Тем не менее взяла Гаррика за руку и легонько потянула. Тот медлил, оглядываясь на друга.

- Ступай с Празиной, - велела фея. Голос ее звучал вполне полновесно, будто девушка была нормального размера. - И впредь будь благоразумнее, смотри, во что впутываешься. В следующий раз мой Кашел может и не оказаться под рукой!

Она наклонилась, подбоченившись, и показала язык Гаррику.

- Мелли! - в смущении воскликнул Кашел.

Фея взорвалась смехом, одной рукой она махала Гаррику, другой - теребила ушную мочку своего друга.

Празина потянула настойчивее. Ее сестры успели куда-то сгинуть, пока Гаррик не смотрел в их сторону. Отбросив колебания, он пошел вслед за Зеленой нимфой к одной из арок.

- Прощай, Кашел! - крикнул он через плечо. - Приятно было снова встретиться, даже так...

Эх, да как угодно...

Празина остановилась у арочного проема.

- Эта дорога приведет тебя обратно, Гаррик, - вздохнула она. - Путь, которым ты пришел сюда, закрыт... Но в любом случае так будет короче.

Юноша смущенно улыбнулся нимфе. Кашел и его крошечная подружка уже исчезли. Гаррик боялся сказать хоть что-то: а вдруг это снова сделает его несвободным? Поэтому он просто нырнул в коридор, начинавшийся за аркой.

- Прощай, Гаррик! - донесся сзади голос нимфы. - Не сходи больше с тропы!

Он отправился в путь по коридору со стенами из желтой суковатой сосны. С каждым шагом становилось все темнее, приходилось идти ощупью. Но вскоре юноша обнаружил, что многочисленные наросты гриба на дереве излучали слабый фосфоресцирующий свет, который худо-бедно позволял ориентироваться в пространстве.

Гаррик шел по возможности быстро, на ходу придерживая ножны левой рукой. Это получилось у него само собой, инстинктивно - наверное, сказалась привычка, приобретенная Карусом за тысячу лет до того.

Через сотню ярдов дорогу ему пересек еще один коридор: справа, кажется, горели огни, слышалась веселая музычка.

Однако Гаррика на этот раз ничто не могло сбить с намеченного пути. Даже если б он увидел, как за углом убивают его собственную сестру, то и тогда он посчитал бы это иллюзией и продолжил идти в указанном направлении.

Идти и молиться Пастырю, чтоб он не ошибся...

Дойдя до места, где часть свода обвалилась, юноша перебрался через обломки. Среди них он заметил бронзовый шлем и золотой эфес Меча, но само лезвие и кости того несчастного, что носил когда-то меч, исчезли, затерялись в веках.

Светящийся налет грибка теперь скользким ковром покрывал каменные стены. В одном месте Гаррику пришлось перепрыгнуть через трещину в несколько футов, оттуда поднимались горячие серные испарения. Вскоре коридор превратился в туннель, высеченный в скале. На каком-то участке пути поперек него проходила металлическая труба, вибрирующая и холодная на ощупь.

Наконец, впереди показался свет. Облизав пересохшие губы, юноша сдержался, чтоб не сорваться на стремительный бег, и продолжал идти все тем же размеренным шагом. Что-то с пронзительным писком хрустнуло у него под босыми ногами. Казалось, это что-то представляло собой костяной скелет, не одетый мышцами и шкурой.

Туннель привел в большую круглую комнату - должно быть, несколько сот футов в поперечнике. Резкий белый свет лился с потолка, чью высоту Гаррик затруднился определить. Странное дело, само это белое сияние ощущалось как давление.

Юноша остановился и выпустил ножны из рук. Он не мог вспомнить, сколько уже он сжимал меч в ладони. Но, похоже, давно - рука совсем затекла.

Какая-то конструкция непонятного назначения была прикручена к полу. Большая ее часть превратилась в кучу ржавой рухляди, из которой там и сям торчали непонятные трубки с кристаллической субстанцией. Некоторые из них сломались.

Гаррик огляделся: примерно в четверти пути по периметру располагался выход. Юноша с облегчением перевел дыхание. До того момента, как он увидел это прямоугольное отверстие в стене, он боялся, что выхода из его ночного кошмара вообще не существует. Приободрившись, он почти весело зашагал к проему.

За ним коридор расширился, но вскоре оказался почти блокирован скелетом великана. Бедняга, видать, полз из последних сил, прежде чем свалился. Правая рука его была вытянута, пальцы тянулись в сторону круглого зала, из которого вышел Гаррик.

Юноша с трудом протиснулся мимо черепа, составлявшего почти четыре фута в поперечнике. Глазница у великана была лишь одна - где-то в районе переносицы. Трудно сказать, являлось ли это проявлением уродства, или великанам такими и полагалось быть. Кости монстра казались ощутимо тяжелее, чем читалось бы нормальным для человека.

Грудная клетка сохраняла свою целостность. Ее облюбовали себе пауки размером в гаррикову ладонь, они сидели на своей паутине с характерным Z-образным рисунком. Появление юноши вызвало переполох в стане членистоногих. Они закопошились, пытаясь найти себе укрытие среди острых осколков костей позвоночника.

Их мохнатые тела были грязно-желтого оттенка. Свет, падавший из-за спины Гаррика, отражался в четырех парах глаз пауков. Вздохнув поглубже, юноша пошел напролом, разрывая в клочья паутину и внушая себе, что это просто тонкая ткань. Что он вовсе не боится мерзких жирных тварей, градом посыпавшихся ему на шею.

Таков был путь из ночного кошмара. Гаррик возвращался к своим друзьям, шел домой, и никакие страхи не могли ему помешать.

Дальше дорога делала петлю. В полной темноте юноша нащупал у себя под ногами тазовые кости какого-то животного, размером превышавшего слона. Пришлось форсировать и это препятствие. Он спускался с кучи костей, придерживаясь правой рукой за длинный бедренный сустав, когда опора под ногами исчезла. Дальше пола не было.

Гаррик закричал. Он судорожно сжал в руке мосол динозавра, но пальцы предательски соскользнули с отполированной поверхности, и юноша полетел вниз. Инстинктивно он поджал в полете ноги, это помогло ему спружинить и удачно приземлиться десятью футами ниже.

Он стоял в центре круга, нарисованного на полу склепа Бенлоу. На пустой полке валялась опрокинутая свеча, продолжавшая гореть в луже растекшегося воска. В открытую настежь дверь смотрела ночь.

Теноктрис лежала на полу без сознания. Лианы же нигде не было видно.

Когда Кашел очнулся, уже рассвело, и серианские матросы, как всегда, возбужденно болтая, возились с парусами. Подняв голову, юноша увидел, что "Золотой Дракон" входил из залива в широкое русло реки. Вода за бортом была коричневая. По обе стороны реки до самого горизонта расстилались болота.

Кашел вскочил на ноги.

- Мелли! - позвал он, испугавшись, что его подружка была всего лишь частью сна.

Фея свесилась на прядке волос Кашела, нарочно прокачнувшись перед его глазами. Причем проказница сначала сделала воздушное сальто и лишь потом приземлилась на плече своего друга.

- Хорошо поспал, Кашел? - спросила она, глядя снизу.

Юноша глубоко вздохнул. Туника на спине была мокрая, да и на плечах оставалась слегка влажная. А ведь он определенно не плавал во сне.

- Не знаю, как это я проспал все на свете, - сказал Кашел, глядя на суетившихся вокруг матросов. Им небось пришлось переступать через него, когда они на рассвете растягивали парус, да и сейчас убирать парус, как требовала того речная навигация, было нелегко. Только теперь двое ухмыляющихся моряков принялись вращать кабестан* [Кастестан (мор.) - лебедка с вертикальным валом, применяемая на речных судах.] - раньше им это мешал сделать спящий Кашел.

- Им следовало разбудить меня, - посетовал парень. Видно, серианцы были слишком вежливы (или слишком осмотрительны), чтобы дать пинка соне, как он того заслуживал. Кашел чувствовал себя пристыженным.

Джен и Фраза стояли на левом крыле шканцев. Увидев, что юноша проснулся, они вежливо поклонились ему. Покраснев он, в свою очередь, вежливо откланялся.

Ничего, скоро настанет время тянуть трал. Вот тогда Кашел окажется полезен.

- Раньше мне не приходилось видеть Эрдин, - сказала Мелли. - Хотя, полагаю, это всего-навсего город. Я не была на Сандраккане уже тысячу лет. Помню: здесь часто идет дождь и водятся пятнистые кошки, которые быстротой могут поспорить с лисицей.

Она хихикнула и уселась, глядя на Кашела.

- Хотя, конечно, может, вы их всех переловили, чтоб пустить их шкуры себе на одежду. Вы, люди, всегда делаете нечто подобное.

- Мелли, этой ночью я видел сон, - медленно произнес юноша.

- Нет-нет, Кашел, - смеясь, возразила фея. - Это был не сон. Разве ты не помнишь? Ты был слишком занят - спасал своего друга Гаррика. Тебе некогда было смотреть сны.

Прокуратор сочла необходимым нанять портшез, чтоб добраться до особняка бор-Дахлиманов. Теперь она покачивалась в кресле на подставке, которое четверо носильщиков взгромоздили себе на плечи. Они направлялись в самое сердце Эрдина. Городские правила запрещали в дневные часы использование колесного транспорта на улицах города. До заката оставалось еще три часа, а Азера не желала ждать. Посему она вышла на крыльцо гостиницы, располагавшейся на северной окраине города, и махнула носильщикам.

Стиснув руки, Шарина смотрела ей вслед и прислушивалась к себе: стало ли ей легче оттого, что они наконец добрались до Эрдина. Бор-Дахлиман был городским аристократом, приверженцем короля. А, вернее сказать, противником графа Сандракканского. Все, что связывало Азеру с ее связником, - это вражда к графу, но на данный момент и того хватало.

Прокуратор сумела обеспечить своих спутником жильем, одеждой и пропитанием на время ожидания корабля до Валлеса. Теперь оставалось ждать. Политическое противостояние Сандраккана и Орнифала не отменяло торговые отношения между островами, туда-сюда ходили рейсовые суда. Помимо них подвизались и торговцы из других мест, осуществлявшие перевозки во Внутреннем Море.

Прожив свою жизнь на Хафте, Шарина была не в курсе системы правления на Сандраккане. Все, что она знала об этом острове, сводилось к выдержкам из эпических поэтов: дикое место, чьи скалистые берега служили прибежищем для варваров, воевавших с героями.

Девушка обернулась к Ноннусу.

- Я все думаю об этих старых поэмах, - призналась она. - Скалистые берега Сандраккана мы уже лицезрели. Интересно, удастся ли нам увидеть варваров, о которых толкуется в стихах?

Отшельник подарил ей улыбку, которой трудно было подобрать определение - может, "слабая"? Или "мрачная"?

- Пусть цивилизованные островитяне толкуют о дикости варварского Сандраккана, - отмахнулся он. - Им следовало бы побывать на Пьюле, если они желают увидеть истинную дикость.

Это была придорожная гостиница, принадлежавшая правительству, как все остальные, где они останавливались в течение своего четырехдневного путешествия на юг. В любом случае, выбирать не приходилось: на карете Колина наличествовал герб графа Сандракканского, и останавливаться в каких-либо других гостиницах - означало для них возбуждать подозрительные слухи, которые и так вызвала их разношерстная компания.

Их карета вместе с двумя другими стояла на гостиничном дворе. Одна из них служила для частных перевозок богатого землевладельца. В настоящее время форейтор - молодой оболтус, смахивающий на малиновку в своей красно-коричневой тунике чистил лакированные дверцы кареты, в то время как кучер (оба они входили в верхний эшелон слуг) распивал в общем зале гостиницы.

Обычно форейтор ехал на запятках кареты, принимая на себя сильные толчки и большую часть дорожной пыли. Его предназначение было - добавлять величия хозяйскому выезду, подобно плюмажу на головах лошадей. Помимо этого в его обязанности входило открывать дверцы перед пассажирами и чистить карету на постое.

Такая работа, конечно, не повод смотреть свысока на мужчину. Но сам-то форейтор мнил о себе куда как много. Пожалуй, он был о себе более высокого мнения, чем Шарина - о Валлесском короле. Встретив этого парня у колодца, девушка пожалела, что не помыла карету пораньше.

Ноннус все понял.

- Почему бы тебе не пойти в гостиницу, дитя мое? - предложил он. - А я вознесу благодарность Госпоже и вскоре присоединюсь к тебе.

Шарина колебалась. Ей хотелось пойти вместе с отшельником, но она знала, что тот предпочитает молиться в одиночестве. Он предложил девушке пойти внутрь, чтоб молодой человек не докучал ей своими разговорами. Обслуга конюшни - двое кучеров и мальчик были вылеплены из того же теста, что и форейтор. Общение с ними составляло сомнительное удовольствие для одинокой девушки.

С другой стороны, Медер пошел в гостиницу вместе с Азерой и остался там после отъезда прокуратора. Шарина тяготилась его компанией, к тому же ей хотелось побыть на свежем воздухе после дневного путешествия в карете. И хотя благодаря кожаным подвескам горизонтальная тряска превратилась скорее в качку, но все же камней и рытвин на их пути встретилось немало.

- Я погуляю возле кухни, - решила она, кивнув в сторону построек на задах основного здания.

Как раз в этот момент кухонная дверь отворилась, и оттуда вышла девушка. Она несла одно деревянное блюдо в руках, а другое на голове. Под тонкой кисеей от мух виднелся подготовленный для выпечки хлеб. Девушка несла его в печку, стоявшую во дворе.

Ноннус с сомнением кивнул. Вроде бы народу между кухней и печкой сновало немало, с другой стороны, конюхи оказывались достаточно далеко, чтоб надоедать Шарине.

- Я буду недалеко, - сказал отшельник. - И недолго.

Чтоб решить вопрос, Шарина похлопала его по руке и быстрыми шагами направилась в сторону кухни, прежде чем Ноннус передумает.

Отшельник помедлил еще несколько мгновений и направился к калитке, которая вела в аллею. Мальчик-конюший оставил ее открытой, после того как выкатил в аллею тележку с навозом. Обычно в гостиницах подобные отходы собирались и складировались для продажи соседским фермерам.

Медер появился в боковых дверях как раз вовремя, чтоб заметить, как Шарина направилась к кухне. Волшебник тут же решил к ней присоединиться.

Всю дорогу из Гоналии он правил лошадьми, это удавалось ему как ничто другое. Умение управлять четверкой лошадей было для юноши-аристократа чем-то само собой разумеющимся. Так же как неприемлемым считалось искусство печения хлеба или разделки убитого тюленя. В то же время Шарина могла по пальцам пересчитать количество раз, когда в Барке объявлялась четверка лошадей. На Пьюле лошади и вовсе не водились. Если б не таланты Медера, ему и Азере пришлось бы ехать верхом, а Шарине с Ноннусом - идти пешком. Трудно себе представить, чтоб два простолюдина проехались по оживленной улице на ездовых лошадях и не сломали при этом ключицу или еще что похуже.

Невзирая на все это, у Шарины не прибавилось любви к колдуну или желания с ним общаться. Медер сильно изменился в темницах Гоналии и, по мнению девушки, не к лучшему. Сейчас она встретила его холодным взглядом и решительно отвернулась.

Но это не остановило Медера.

- Госпожа Шарина, - произнес он с фальшивой улыбкой, - вы должны радоваться, что в скором времени мы снова будем в цивилизованном месте. Бор-Дахлиманы очень древнее семейство. Уверен, их особняк окажется достаточно удобным.

Девушка неприязненно посмотрела на него. Наверное, по мнению волшебника, им не встречалось ни одного "цивилизованного" места с тех пор, как они покинули Валлес. На взгляд же Шарины, гостиницы, в которых они останавливались по дороге из Гоналии, были вполне ничего, хотя ни в одной из них она не увидела той чистоты, которую блюли у них дома.

При всей терпимости девушки имелась все же одна вещь, которая действительно не устраивала ее в сандракканских гостиницах: несмотря на все сходство, это не ее родной дом. Шарина все больше скучала по родной деревне. Невозможность снова увидеть Барку заставляла ее жалеть, что море не проглотило ее в ту достопамятную ночь, когда гигантская черепаха отправилась на дно.

Медер растерянно смотрел на девушку, он не понимал ее молчания. Лицо его выглядело так, будто было составлено из не очень хорошо подобранной мозаики. Любое движение подчеркивало это несоответствие.

- И нам по-прежнему предстоит путешествие в Валлес, - продолжал он, отчаянно пытаясь предстать нормальным человеком в глазах Шарины. - Хотя, думаю, торговое судно окажется намного удобнее военных кораблей, на которых настаивала Азера.

Если никто не нападет на нас в море, подумала девушка и сама себе напомнила: материальные враги - не самая худшая угроза, с которой они встретились за время путешествия. Она не сердилась на Медера, просто он был ей неприятен - ее тошнило всякий раз, как она вспоминала колдуна в луже крови.

- Мастер Медер... - начала она.

Ей хотелось напрямик сообщить волшебнику, что она не жаждет его общества - ни сейчас, ни вообще когда-либо.

Но в этот момент девушка увидела, как из конюшни со злорадным выражением лица выходит мальчик-конюший. Неужели он подглядывал за Ноннусом через щелку в калитке?

Двое конюхов шли по пятам за мальчиком, один из них нес вилы для навоза. Направлялись они к калитке.

Бросив Медера, Шарина поспешила туда же. Слишком далеко... девушка понимала, что не обгонит их даже если побежит опрометью.