Чтение 37–й страницы книги ~Ловушка для змей~

Неожиданно в панораме произошли какие-то странные изменения - помимо
вздымавшихся столбов вывороченной земли и вспышек подбитых танков.

Джим поначалу даже не понял, в чем дело.

Тем не менее стена цитадели, которая была уже хорошо видна в окуляр,
словно раздвоилась, и от нее отделилась некая расплывчатая громада. Пока это
"нечто" находилось в тени цитадели, оно было серым, будто сделанным из
тусклого льда, но потом "нечто" шагнуло на солнце, и острые, как бритва,
яркие зайчики отразились от стальных плоскостей.

- Железный Герман! Здесь Железный Герман! - закричали на открытой волне.

- Что за Железный Герман?! - крикнул в микрофон Джим. Его стало злить,
что он обо всем узнает в последнюю очередь. - Что еще за Железный Герман?! -
повторил он свой вопрос, и неожиданно ему ответил штандартенфактор.

- Извините, адмирал Джим!.. - В голосе звучало неприкрытое торжество. -
Никто не знал, что Железный Герман окажется в цитадели. По нашим сведениям,
он находился под Аккераманом, там у Инглегасского Союза жестокие
столкновения с армией Панконды... Одним словом, офицеры, мы... э-э, сохраним
память о вас в веках, и все такое. Покажите себя героями!

Только сейчас до Джима дошло, что теперь Квардли говорил на открытой
волне, однако злиться на этого мерзавца было бесполезно. Железный Герман
шагал пятидесятиметровыми шагами, и у Джима сложилось мнение, что этот
гигант знал, что ему делать.

Громадные руки Германа поднялись горизонтально, и Кэш даже на своем языке
почувствовал привкус страшнейшего разряда, который врезался в самую гущу
танков адмирала Джима.

Там, где находились машины, брызнули огненные снопы ярких искр, а в
местах, где разряды ударили в землю, в небо взвились клубы тончайшей пыли.
Она заволокла все вокруг, и второй разряд Герман послал уже вслепую, Джим
это понял потому, что сам уже ничего не видел и не слышал.

Поначалу Кэшу казалось, что он спит. Это было так похоже на последние
секунды перед пробуждением. Сейчас он откроет глаза, вздохнет поглубже и
поднимется с кровати.

Должно быть, сегодня выходной, и можно поехать на заброшенный завод,
чтобы повозиться с любимым лонгсфейром. Возможно, к осени он будет полностью
готов. Ну в крайнем случае - к зиме. Зима в Тауросе не такая уж и холодная.

- Накры-ы-лись, окончательно накрылись... На-кры-ы-лись...

Отвратительные завывания проникали в счастливую иллюзию Джима, оставляя
на ее светлой поверхности грязные потеки. В конце концов они отравили ее
совсем. Иллюзия сморщилась и исчезла, оставив вместо себя темный железный
ящик, где сильно воняло горелыми проводами и еще сильнее - птичьим пометом.

"Скорее всего, я еще не умер", - подумал Джим.

Новый стон хныкавшего в темноте цикламена заставил Джима шевельнуться.

Стоны сразу прекратились, а затем после секундного молчания послышался
хриплый, но полный надежды голос Пятьсот Четырнадцатого: - Адмирал, ты таки
жив еще?

- Нет еще, - ответил Джим, осторожно щупая в темноте рукой.

Ему показалось, что танк находится в непривычном положении.

- Да на боку мы, - верно угадав мысли Кэша, подсказал Пятьсот
Четырнадцатый и тут же затараторил: - Но это ничего не значит, приятель,
угол небольшой, всего тридцать семь градусов. Если гусеницу назад подать,
встанем на ноги! Давай, адмирал, поднимайся! Сматываться надо, а то снаружи
Герман ходит и гасит всех, гасит, сволочь. Пока ветра нет, дружище. - Голос
цикламона заметно дрожал и прерывался. - В пыли он не особенно видит, а если
ветерок подует - кранты нам будут с веревками!

- Двигатель исправен? - спросил Джим.

- Все исправно, родной, все исправно, - снова зачастил цикламон. - Нужно
только сва-ли-вать.

- Что со светом?

- Свет - ерунда. На потолке есть такая пимпочка аварийная. Нажми на нее,
и батарейки включатся. На полчаса хватит, а больше нам не нужно... У нас
танк, знаешь, какой - помчимся, как ветер, только нас и видели. И никакого
позору, уверяю тебя, ведь мы уже, считай, приняли смерть героическую. Мы
теперь до конца дней в бронзе отлиты и пенсию получать будем как увечные
ветераны. Заживем, как люди, мне наконец майора дадут, а то я в капитанах
уже две кампании хожу...

Пятьсот Четырнадцатый замолчал, но Джим слышал его частое дыхание.

"Болтливая птица", - подумал он и, найдя "аварийную пимпочку", надавил на
нее.

Синеватый свет залил скособоченную кабину, и Джим поморщился от его
нестерпимой яркости.

- Отлично выглядишь, адмирал, - заискивающим тоном произнес цикламон и
щелкнул клювом. - Давай запускай турбины, и уходим отсюда, пока есть шанс.

Кэш провел по лицу рукой и обнаружил, что оно все в крови. Быстро вытерев
ее рукавом, он дернул уже знакомую ему веревку, и турбины заработали с
легком цокотом, так, будто ничего не произошло.

- Отлично! - воскликнул Пятьсот Четырнадцатый. Он забил по решетке
крыльями и даже стал нервно напевать: - Мы воль-ные пти-цы, пора, брат,
пора... Туда, где за морем... Теперь плавненько, джойстик назад, до первого
щелчка...

- Откуда ты все знаешь? - удивился Джим, тем не менее в точности выполняя
рекомендации Пятьсот Четырнадцатого.

- Боевой опыт, дружище.

Повинуясь управлению, танк дернулся, словно ему приснился кошмар, затем
провернул одну гусеницу и, качнувшись, с грохотом встал на обе.

- Давай по газам! По газам! - начал кричать цикламон.

Однако Джим для начала посмотрел в окуляр, где увидел только пыль и
искрящиеся куски разорванных корпусов.

- Радио не работает? - спросил он.

- Отрубилось твое радио, вместе с проводами. Уходим, командир, прошу тебя
как боевого друга!

- Соедини меня с Лу, тогда поедем.

- Я тебе не верю, - четко произнес цикламон, и в его голосе послышалось
упрямство. - Хочешь сдохнуть - на здоровье, но меня-то, существо несчастное,
зачем губить?

- Ты же офицер, Пятьсот Четырнадцатый. Ты должен выполнить свой долг.

- Да плевал я на вашу присягу! Ничего не буду передавать. Ничего! Умру
молча.

Снаружи раздался треск нового разряда. Джим представил, как, словно
клопы, в дыму пятятся ослепленные машины, а Железный Герман ходит, низко
нагибаясь, а затем разносит бедняг в мелкие искры.

- Хорошо, ты сам выбрал. Умрешь молча.

С этими словами Джим достал с полки пистолет и, демонстративно громко
взведя курок, приставил оружие к маленькой птичьей голове.

- Связывай меня с адмиралом Эрвилем, или снесу башку! - с мрачной
решительностью произнес он.

- Там патронов нету, - нагло заявила птица.

- Может, и нету, - спокойно согласился Джим. - Но сейчас мы это проверим.

Его палец твердо лег на курок, и цикламон громко взвыл: - Ладно-ладно,
твоя взяла! Только и видел в жизни, что насилие над личностью и сухой
военный устав. А я, может, тоже жить хочу полной жизнью, а мне вон уже две
кампании майора не дают, хотя я и в танке горел, а ты... Эх, да что
говорить! Хоть бы раз клетку вычистили, сатрапы!

- Все будет, но сейчас соедини меня с Эрвилем.

Цикламон вздохнул, прикрыл глаза и через секунду был готов к
использованию. Джим это понял по отмашке крыла, которым Пятьсот
Четырнадцатый просигнализировал о контакте.

- Лу, твоя машина на ходу? Ты не ранен? - задал вопрос Джим, чувствуя
некоторую неловкость от такого способа связи.

- Все нормально, Джимми! Я тут забился в большую воронку и ничего не могу
разглядеть! Эта штука ходит где-то совсем рядом! Слушай, у меня в кабине
туба валяется заряженная. Может, попробовать выбраться и пальнуть в него?

- У тебя есть туба с огненной начинкой?! - обрадовался Джим.

Он еще не знал, как и что следует сделать, однако в голове сам собой стал
складываться план.

- Да, Джимми, и я разобрался, как ею пользоваться! Ну так что, я
выбираюсь?

- Нет, сиди в своей воронке и жди дальнейших указаний...

Поняв, что адмирал закончил связь, Пятьсот Четырнадцатый приоткрыл глаза
и вопросительно на него посмотрел.

- Слушай, - восхитился Кэш, - ты же полностью сымитировал его голос и
интонацию... Феноменально!

- Это моя работа, сэр, - скромно заметил цикламон, но было видно, что
похвала ему приятна.

- Молодец! Теперь давай на общей волне - приказ для всех!

Цикламон моментально настроился, и Джим начал передачу.

- Внимание! Общий приказ! Всем отступать назад. Я понимаю, что выполнение
подобного приказа вы считаете невозможным, но это не бегство - это военная
хитрость! Мы победим врага, да здравствует император!

Цикламон в точности повторил сообщение, а после последней фразы от себя
надудел полкуплета из "Славен будь наш государь...".

В это время где-то рядом снова раздался треск разряда, и тяжелые шаги
Железного Германа заставили содрогнуться землю.

Припудренные песком и копотью, подраненные машины, словно измученные
жуки, выползали из пыльной завесы, а Железный Герман следовал за ними и,
торжествуя, продолжал уничтожать отступавшего врага. Императорские танки
гибли, осыпая землю искрящимися кусками металла, однако они делали свое дело
и отвлекали внимание чудовищного монстра.

Между тем по флангам, с обеих сторон от военного феномена, крались танки
адмиралов Джима и Эрвиля.