совершает его вот уже несколько десятков ткарнов подряд.
наш народ многим обязан тебе!
ворчливо пожаловался Эльтдон.
исчезли, и, скорее всего, это произошло не только на Псисоме. Исчезло и
упоминание о драконах в Книге, а путь Книги можно проследить только
очутившись в караване Годтора-Уф-Нодола. В караване, который направляется в
Бурин.
чтобы раз и навсегда разобраться со своим будущим, но - к счастью ли или же
на беду - сейчас был полдень и звезд не было видно.
Глава двадцать первая
1
надеялся. Крысы, поначалу пугавшиеся тумана, который возникал при
регенерации, теперь осмелели достаточно, чтобы...
садились на кожу, суетливо касались лапками сознания. Думать с некоторых пор
тоже стало больно. Поэтому он выбрал то единственное лекарство, которым
располагал, - воспоминания.
приходит. В прошлый раз посещали...
двери (камера была другой) осторожно приоткрывалось и колдуны проверяли, все
ли в порядке. Понятно, проверяли они не только на глаз, но и своими
магическими методами - от этого Дрей чувствовал щекотку, но молчал. Потом
ему приказывали отойти и сесть на кровать. Вернее, на тот выступ, который
был отведен для сна. Как только бессмертный исполнял требуемое, маги
затягивали невидимые путы потуже, чтобы пленник, паче чаяния, не напал на
исследователей. Уверившись, что все в порядке и безопасность обеспечена, они
входили в камеру и начинали колдовать.
узника, были самыми различными. Поначалу чародеи предпочитали убивать
пленника и затем что-то созерцали, пытаясь разобраться, в чем же дело. Дрей
не протестовал, прежде всего из-за заведомой бессмысленности подобных вещей.
На него здесь было всем наплевать, он играл роль этакой вечной лабораторной
крысы.
отказались от этого способа. Тогда начались многочисленные взрезы,
трепанации, ампутации... То есть это Дрей знал кучу подобных терминов, а
гномы пользовались только двумя: "рассечение" и "отсечение". Пользовались
они ими значительно дольше, видимо предчувствуя грядущие неудачи и желая
оттянуть неприятный момент признания в собственной беспомощности.
недельку: "в целях отдыха и восстановления растраченных сил". Чьих сил? Ну
конечно, гномьих!
вскоре после возобновления их визитов к Дрею один из чародеев что-то
смог-таки расколдовать. Как сам он утверждал, "тайна раскрыта". Торн
усмехнулся и приказал этому чудодею наложить чары на... самого себя. Колдун
саркастически хмыкнул, абсолютно уверенный в собственной правоте, и наложил.
"Готово?" - заботливо поинтересовался Падальщик. Маг гордо кивнул. "Как
скажешь", - пожал плечами Торн. И отрубил колдуну руку.
колдовской паутины, оплетающей Дрея, - ту часть, которая позволяла жить
дольше обычного. Торн сокрушенно покачал головой, но потом приказал-таки
наложить на себя это заклятье. Разумеется, приказал отнюдь не однорукому
неудачнику.
Дрею уже один раз в день, а иногда и вовсе пропускали черед, ссылаясь на
неотложные дела. Затем наступил период, когда, казалось, о пленнике вообще
забыли. Только горбатый Варн забредал раз в день, швырял через специальную
щель миску и хлеб, а спустя час требовал посуду обратно. За неподчинение
Властитель подземелий наказывал сурово: лишал следующей дневной порции. Для
разнообразия Дрей проверил это дело самолично - оказалось, гном угрожал не
напрасно. Миску пришлось вернуть.
приобретения. Все свободное время он думал о побеге, а такового времени у
бессмертного появилось предостаточно. И - ничего не придумывалось. То есть
имелись, конечно, идеи, идеи неплохие, вот только ни одна из них не могла
быть претворена в жизнь по тем или иным причинам. Пленители знали, кого
держат в путах, и не теряли бдительности.
означало, что он будет оставаться вечно бодрым и сильным; если не
тренировать мышцы, впереди могло ожидать только одно - дрожащие конечности,
слабая реакция - дистрофия. Поэтому свободное время он уделял не только
размышлениям о своей горькой участи. Одновременно Дрей заставлял руки и ноги
выполнять какую-то работу: отжимания ли, приседания - все, что угодно, лишь
бы не бездействие. Только когда вдали коридорных сплетений рождалось эхо -
верный знак того, что приближается Варн с положенной порцией, бессмертный
ложился на "кровать" и делал вид, что спит. Приблизившись к камере, горбун
останавливался сам и останавливал гигантскую многоножку, которая была
впряжена в тележку с огромным чаном и горкой мисок. Из чана торчала ложка
большущего черпака и распространялся неприятный, но легко узнаваемый запах.
В чане плескалось варево.
миску порцию. Потом там же, на тележке, отыскивал хлеб, ломал кусок и все
это просовывал в дверную щель. Сделано. Спустя час горбун вернется за
посудой, так же будет шуршать и царапать пол многоножка, будут скрипеть
колеса тележки и шаркать его ноги, совершенно ничего не изменится. И так - в
продолжение Создатель ведает какого времени. Если ты не великий Гудини,
выбраться из подобной тюрьмы несколько проблематично. Если ты, конечно, и не
бессмертный.
успели устать от круженья но все-таки я допою до конца. ДОТЕРПЛЮ ДО КОНЦА/
2
теперь чувствовала себя не в форме. Варн недовольно покачал головой. Он