Чтение 37–й страницы книги ~Ритуал после брачной ночи~

побрякушки на свадьбу. Она блистала в них на свадьбе... А он, видите ли, ее
очень любил...

Я могла многое добавить к этому, но промолчала.

- Вы верите мне? - Чарская судорожно вздохнула. Если бы сейчас меня мог
видеть спецкор газеты "Петербургская Аномалия" Сергей Синенко! Он бы сожрал
свой рюкзак от зависти. Еще бы, Эта Сука, позабыв о ненормативной лексике,
ищет у меня сочувствия! Так что неизвестно, кто действительно имеет право
называться "Лучшим репортером года"!

- Давайте выбираться отсюда, Полина.

- А...

- Думаю, что проблем удастся избежать... Мы подтянули люльку к окну и
синхронно забросили ноги на подоконник. И так же синхронно замерли. В
дверном проеме стоял самый настоящий мент! Самый настоящий мент - с фуражкой
в руках, с коньячными звездами на погонах, с усами на дубленой физиономии...

- Сука, - прошептала Чарская и нервно захохотала. - Сука, сука, сука!
Значит, "проблем удастся избежать"? Привела "хвост", да еще спектакль
разыгрываешь?!.

Но я уже не слышала того, что говорила мне актриса: счастливая воровка,
непорочная охотница за непорочными драгоценностями. Гарнитурчик стянула,
скажите пожалуйста! Гарнитурчик можно отправить на покой в Алмазный фонд,
когда речь идет о двух убийствах. И какой нужно быть дурой, чтобы забыть о
том, в чем меня обвиняют! Какой нужно быть дурой, чтобы совершенно открыто
ходить по городу, в котором введена операция "Перехват"! Шастать по
кафешкам, снимать мужиков, доверять журналистам... Ну, ничего.
Ничего-ничего... Когда я выйду из тюряги - лет эдак через пятнадцать, - я
буду умнее...

Чтобы не потерять сознание, я вцепилась в руку Чарской.

- Не надо меня держать, - прошипела она и больно ударила меня в бок. -
Прыгать в окно я не собираюсь. Во всяком случае, без дублера...

В этот момент усатый ментяра кашлянул и смущенно улыбнулся:

- Я могу поговорить с вами, Полина?

- Поговорить? - Чарская приподняла брови.

- Старший оперуполномоченный ГУВД Вяткин... Я по просьбе ребят... Из
управления. Вы бы не могли выступить перед личным составом? Со съемочной
группой, конечно... Ребята интересуются кино. Очень хотелось бы...

- Подождите! Вы что - хотите, чтобы я... пришла к вам?

- Ну да. В гости, на чаек... Посидим по-дружески, наши парни могут много
интересного порассказать. Глядишь, вам в работе пригодится... Заодно и
специфику посмотрите. А то иногда такого наворотят в криминальных сериалах -
хоть стой, хоть падай... Ну, так как?

Чарская перевела дух и повернулась ко мне в ее мгновенно расширившихся
зрачках я увидела свое собственное отражение. И это отражение было
зеркальным. Наши страхи, помноженные друг на друга, сплелись в клубок, и
теперь уже совершенно невозможно было определить - где чей.

- Я согласна, - сказала Чарская старшему оперуполномоченному. - Только
договоритесь с линейным продюсером. Молодой человек с бородкой.

- Видел. Спасибо вам. - Ментяра по-военному четко повернулся на каблуках
и исчез из поля зрения.

А мы с Этой Сукой все еще не могли отлепиться друг от друга. Я шарила по
дну ее зрачков, ежесекундно натыкаясь на осколки украшений, которые она
когда-то стащила.

Наконец Чарская отвела взгляд, аккуратно разжала мои пальцы и прошлась по
комнате. И даже подняла аккумулятор, которым запустила в бедолагу режиссера:
никакая не Эта Сука - скромная полиграфическая очаровашка с обложки журнала
"Плейбой". К тому же крашенная под вороново крыло.

- Лихо он нас, правда?

Я улыбнулась, но Полина Чарская уже не верила улыбке. Она слишком долго
копалась в моих глазах. И наверняка нашла там кое-что любопытное.

- Я знаю, почему испугалась, - тихо сказала она. - Но вы... Чего боитесь
вы?..

Сергуня несказанно удивился, увидев меня живой и невредимой.

- А я думал, она тебя в окно выбросила...

- Напрасно. Очень милая девушка. Нужно только знать подходы.

- А ты их просекла?

Ответить я не успела. Все вокруг пришло в движение, - засуетились
осветители, воспрял духом ассистентский корпус, и даже режиссер-постановщик
выполз из-за своих боксерских канатов. Линейный продюсер Антон Чехов
схватился за мобильный телефон, потом за пояс художника, потом за ворот
оператора.

Если принять во внимание полный штиль, пришедший на смену торнадо с
именем "Полина Чарская", съемка все-таки состоится.

- Съемка все-таки состоится, - шепнул мне Сергуня. - Как тебе удалось ее
укротить, душа моя?

- Я просто ее исповедала. И отпустила все грехи.

- Сумасшедшая женщина...

- Она или я?

Сергуня почтительно ущипнул меня за задницу:

- Надеюсь, ты помнишь, кому принадлежит право на эксклюзив с тобой?..

- Звучит как "переспать", - поморщилась я. С каких это пор я стала
морщиться?.. Подлетевший к нам линейный продюсер Антон Чехов с жадностью
припал к моей руке.

- Преклоняюсь перед вами, - промурлыкал он между поцелуями. - Не хотите
поработать на сериале?

- В качестве кого?

- В качестве кого угодно. Вы благотворно действуете на Эту Суку. Я пробью
для вас единицу и имя в титрах. Соглашайтесь.

Если так будет продолжаться и дальше, то без работы я не останусь.
Интересно только, что мне предложат в колонии строгого режима?..

- Я могу воспользоваться вашим мобильным? - скромно спросила я.

Антон Чехов протянул мне телефон, и я вышла на черную лестницу: здесь мне
никто не помешает совершить телефонное признание. Нет никаких гарантий, что
следующий человек в форме пригласит меня в ГУВД только "на чаек". Как нет
никаких гарантий, что я самостоятельно смогу выйти на убийцу Олева Киви.
Нужно готовить отходные пути... Только бы Монтесума оказалась на месте!..

Монтесума сняла трубку сразу же.

- Монти, это я. - В трубке что-то булькало, шипело и трещало, но
Монтесума меня услышала. И не очень-то обрадовалась, судя по голосу.

- Подъезжай в клуб, - отчеканила она.

- Когда?

- Сейчас. Если можешь...

- Могу. Конечно, могу.

- У... тебя все в порядке?

- Да. А что?

- Жду.

Монтесума отключилась, а я еще долго слушала короткие гудки. Почему она
сказала - "если можешь"? И откуда такая срочность? Я ведь даже не успела
ничего ей рассказать. Или... Или она уже все знает? Конечно, она иногда
смотрит телевизор, она слушает магнитолу в машине, ей могла позвонить Кайе
(в том, что ее муженек сдержал слово и приволок с работы мой фоторобот, я не
сомневалась ни секунды). И - самое ужасное - ей могло нанести визит высокое
милицейское начальство: русофильская шутка в таллинском полицейском
департаменте обошлась нам слишком дорого.

А если оно и сейчас сидит у Монтесумы и дует на горящую задницу - это
высокое милицейское начальство? А Монтесума - всего лишь приманка, китайский
фонарик, на который должен прилететь безмозглый мотылек Варвара Андреевна
Сулейменова?

Я тряхнула головой: нет, Монтесума не сдаст меня. Не сдаст.

Пока я, молитвенно сложив руки, уверяла себя в верности
Монтесумы-Чоколатль, на площадку выскочил Сергуня.

- Ты куда пропала, душа моя? Они начинают...

- Мне нужно съездить в одно место.

- В какое место? - насторожился репортер.

- К вечеру вернусь...

- Уже вечер.

- Я приеду, Сергуня.

Лицо Сергуни пошло складками.

- Надеюсь, ты не собираешься оформить явку с повинной? - ревниво спросил
он.

- Встретимся на Канонерском. - Я уже привычно чмокнула его в щеку и
побежала вниз. А потом остановись на середине пролета.

- Послушай, Сергуня... У Киви было оружие?

- В каком смысле - оружие?

- В смысле - "какое-нибудь оружие". - Этот вопрос занимал меня после
пассажа Этой Суки о потайном отделении в сейфе.

- А тебе зачем?

- Надо, раз спрашиваю.

Сергуня снова вытащил из рюкзака свой верный блокнот и послюнявил пальцы.

- У него был газовый пистолет. И помповое ружье подарок Общества
охотников швейцарского кантона Шафхаузен. Пистолет он всегда возил с собой,
для самообороны, - Сергуня крякнул и посмотрел на меня. - Н-да... Ему нужно
было выбрать что-нибудь посолиднее.

- Установку "Град", - крикнула я ему с нижнего этажа.

...Теперь надо быть осторожнее.

Визит милицейского Тараса Бульбы отрезвил меня и вернул к неутешительной
реальности. Тебя не взяли сегодня, но нет никаких гарантий, что это не
произойдет завтра. Если бы дело ограничивалось одним Стасом Дремовым, я бы
так не волновалась. Но произошло убийство крупного музыкального деятеля, к
тому же - подданного иностранного государства. Это дело не может быть
спущено на тормозах, разве что в нашем благочестивом городе не убьют
кого-нибудь рангом повыше. Но на это рассчитывать не приходится. Во всяком