Чтение 37–й страницы книги ~От Руси до России~

арестовать двоюродного брата, обрекая его на смерть, - это предательство
самого скверного толка. Да и сам Витовт, энергичный и смелый человек, уже
не был таким принципиальным, как его отец и дядя. Жизнь Витовту, по
странной прихоти судьбы, спас тот же рост пассионарности литовцев. Девушка,
которая носила Витовту пищу, пожалела несчастного и, жертвуя собой,
поменялась с ним одеждой - Витовт в женском платье покинул тюрьму и бежал к
немцам. Этим он нарушил традиции отца - непримиримого борца с Орденом.

После устранения соперников Ягайло заключил союз с Польшей и папой римским
и велел своим подданным принимать католичество. Так возникло единое
литовско-польское королевство, где потомки Ягайлы - Ягеллоны - правили до
тех пор, пока не сменилась эпоха и королевство не стало республикой - Речью
Посполитой.

Между тем на Руси, несмотря на победу на Куликовом поле, по-прежнему далеко
не все являлись сторонниками объединения страны под эгидой Москвы.
Старинные соперники московского княжеского дома - суздальские князья - и не
думали сдавать позиций, хотя многие суздальцы погибли в бою с Мамаем за
русское единство.

Брат суздальского князя Дмитрия Константиновича - Борис и его племянники
Василий и Семен всеми силами стремились избежать ненавистного им подчинения
Москве. Для этого они использовали очень древние и довольно действенные
приемы: клевету и провокацию. Стремясь поссорить Дмитрия Донского с ханом
Тохтамышем, Борис с племянниками состряпали хитрый донос о том, что Москва
и Рязань хотят перейти на сторону Литвы - главного противника татар.
Тохтамыш поверил доносу: сибиряку и в голову не пришло, что его обманывают.
И дело было не только в наивности человека, незнакомого с ложью. Перед нами
результат изменения уровня пассионарности в самой Орде, ибо лучшая ее
часть, наиболее интеллектуальная и опытная, погибла во время "Великой
замятни", истребленная теми же татарами-сибиряками, и подать хану дельный
совет было просто некому. А ведь Тохта, Узбек или Джанибек и их советники
никогда бы не позволили обмануть себя так примитивно.

В 1382 г. Тохтамыш организовал набег на Москву. Переправившись через Волгу
и Оку, татары внезапно объявились под стенами города. Большая часть
московских бояр, духовенства, воинов, как и всегда летом, выехала из Москвы
в близлежащие деревни. В Москве оставались лишь великая княгиня и
митрополит Киприан. Киприану и было поручено защищать город, но, не будучи
военным человеком, митрополит не смог организовать оборону. Поэтому татарам
удалось окружить Москву, но взять ее они не смогли. Москва к тому времени
уже обладала высокими каменными стенами, на которых стояло огнестрельное
оружие, называемое по-русски "тюфяк" (от персидского слова "тупанг" -
трубка). Тюфяк заряжался порохом и картечью и мог сделать до пяти
выстрелов. Правда, дальность стрельбы была небольшой, но для охраны
крепости такие орудия были очень удобны: когда нападавшие подступали,
картечные залпы мешали им достичь стен.

Этот набег Тохтамыша был бы совсем не страшен, если бы не характер
населения, осевшего в Москве за несколько предыдущих спокойных десятилетий.
Чего хотел посадский люд? Выпить и погулять. Поэтому население Москвы,
простые московские люди, сев в осаду, прежде всего направились к боярским
погребам, сбили замки, вытащили оттуда бочки с медом, пивом, винами и
основательно напились. Затем, показывая свою "неустрашимость", они шли на
стены и ругали татар, сопровождая брань соответствующими жестами. А татары,
особенно сибирские, народ очень обидчивый, и они крайне рассердились на
москвичей за их поведение. Митрополит же сделать ничего не мог: его никто
не слушал, а когда владыка захотел уехать из Москвы (полной осады не было,
и выйти из города мог любой), его, как и великую княгиню, посадские
обобрали до нитки.

После отъезда Киприана народ продолжал гулять и пропивать свое и чужое
имущество. Через некоторое время, когда был выпит весь запас спиртного,
москвичи решили договориться с татарами: татарам было предложено изложить
свои условия мира, для чего осажденные собрались впустить в город
посольство. Но когда открывали ворота, никому из представителей "народных
масс" не пришло в голову выставить надежную охрану, дабы пропустить только
послов. Посадские просто открыли ворота, татары ворвались в город и
устроили резню. Погибло почти все население Москвы, город был разорен.

Слух о предательском нападении Тохтамыша быстро достиг окраин московских
земель. Те, кто не мог сражаться, уехали в Тверское княжество, так как
Тохтамыш категорически запретил своим войскам нападать на тверские земли.
Московские бояре, быстро собрав дружинников, начали нападать на татарские
отрады, которые были рассеяны по волостям. Тохтамыш, увидев, что воевать
приходится всерьез, немедленно снялся, бросил захваченную Москву,
перебрался через Оку в Рязанское княжество, ограбил его и после ушел
восвояси. Легко понять, что выиграли от набега Тохтамыша только предатели -
суздальские князья. Но все, связанное с набегом, имело далекие и глубокие
последствия. Взятие Москвы испортило те тесные дружественные отношения,
которые ранее существовали между Ордой и Московским княжеством. Тем не
менее Москва не начала войны с Ордой, так как ближние бояре Дмитрия
прекрасно поняли, в чем дело. Московские дипломаты отнюдь не заблуждались
насчет истинных виновников происшедшей трагедии. И воевать с Тохтамышем,
который был просто орудием зла, лжи и человекоубийства, они не считали
нужным. Но симпатии к Орде необратимо исчезли.

В следующем столетии этот эмоциональный разрыв существенно повлиял и на
историю России, и на историю Орды.

4. Возмужание

ТОХТАМЫШ И ТИМУР

Столкновение с Тохтамышем сильно ослабило положение великого князя Дмитрия.
Ведь ярлык на великое княжение, как и раньше, давал хан, поскольку
Куликовская битва не изменила политических взаимоотношений Орды и Москвы:
великое княжение связывалось с княжением московским "волей" ордынского
царя.

"Нелюбием", возникшим между Дмитрием и Тохтамышем, решила воспользоваться
Тверь. Но попытки тверского князя Михаила Александровича получить от хана
великое княжение успеха не имели: Дмитрий послал в Орду своего сына,
княжича Василия, и тому удалось сохранить великое княжение за Москвой.
Правда, Тохтамыш оставил Василия Дмитриевича в Орде в качестве заложника,
но уже в 1385 г. ему удалось бежать в Молдавию, откуда он попал в Литву,
где был пленен Витовтом. Витовт поставил условием освобождения княжича
женитьбу на Софье Витовтовне, и наследник московского престола вынужден был
согласиться.

В Москве, как мы помним, установилось наследственное владение государей
Калитиной династии. Не случайно в своем завещании Дмитрий Донской
благословлял сына Василия великим владимирским княжением, говоря об
изменении отношений с Ордой в более далекой политической перспективе: "А
переменит Бог Орду, дети мои не имут выходу в Орду платить, и который сын
мой возьмет дань на своем уделе, то тому и есть". В этих словах -
эмоциональные перемены, внесенные во взаимоотношения с Ордой сожжением
Москвы Тохтамышем. Власть хана еще признается как данность, но уже
представляется тягостью, от которой все русские готовы с удовольствием
избавиться, тем более что к концу XIV в. союз с Ордой уже не приносил
Москве прежних выгод. Такое восприятие ханской власти и отражала политика
московского князя после 1382 г.

Хан Тохтамыш, объединивший Белую, Синюю и Золотую Орду и тем самым
восстановивший улус Джучиев, не сумел сохранить с таким трудом завоеванную
власть. Виной тому была все та же ограниченность Тохтамыша как политика.
Вспомним, что возвышением в Орде Тохтамыш первоначально был обязан помощи
Железного Хромца - Тимура. Сам Тимур происходил из монгольского рода Барлас
и не принадлежал к числу Чингизидов. Ревностный мусульманин, одинаково
хорошо знавший и тюркский, и персидский языки, Тимур был не только воином,
но и писателем. Этот великий завоеватель был человеком своей эпохи - эпохи
смешения нравов и традиций в Монгольском улусе конца XIV - начала XV в. Но
сам он принадлежал уже к исламскому суперэтносу и развивал традиции
мусульманской культуры, а не Ясы Чингисхана. Опирался Тимур на
мусульманское население оазисов Средней Азии. Если войска Чингисхана
представляли собой ополчение кочевников, каждый из которых умел ездить
верхом и стрелять из лука, то военные силы Тимура формировались на иной
основе. Мобилизовывать не умевших держать в руках саблю дехкан не имело
смысла, и среднеазиатское войско Тимура составлялось из профессиональных
вояк - "гулямов" (удальцов). Профессионалы рисковали своей жизнью,
разумеется, не даром - их служба очень хорошо оплачивалась. Но для того
чтобы получить хорошее жалованье, воин-гулям должен был продемонстрировать
свое умение: например, на всем скаку снять копьем кольцо, которое
проверявший держал в двух пальцах. Легко представить, сколько уходило
усилий на подобную подготовку. Вместе с тем от гулямов требовалась
абсолютная дисциплина, безоговорочное послушание командующим - эмирам.

В рассматриваемый период Средняя Азия являла собой сплошной театр военных
действий. Последние монгольские ханы боролись со своими эмирами, а эмиры -
с джетэ (слово "джетэ" означает "разбойничья банда", "партизанский отряд").