нетерпения.
в подъезд кирпичного, явно кооперативного дома, построенного году в
шестидесятом. В подъезде древняя старуха сонно подняла глаза от газеты и
поинтересовалась:
высокой грудью и крутыми бедрами. Она не казалась полной, просто очень
большой. Рост, наверное, все метр восемьдесят, крупные черты лица, голубые
глаза слегка навыкате, изящный нос. Наверное, в обычном состоянии смотрится
хорошо, но сейчас лицо Амалии покрывали красные пятна, а неожиданно
маленькие ручки нервно комкали то, что еще недавно было носовым платком.
Андреевича Полянского, вы ведь знаете Макса?
прислал вас?
комнату с эркером. Вся обстановка помещения, слегка старомодная и немного
безвкусная, свидетельствовала о том, что здесь живут хорошо обеспеченные
люди. Бархатные шторы, довольно пыльные на мой взгляд, отличный узбекский
ковер и гарнитур "Людовик XIII" для гостиной. Жуткие коричневые шкафы,
богато украшенные позолотой. На потолке огромная бронзовая люстра, по углам
обитые голубой парчой кресла, в эркере примостился такой же диван.
поверите, но друзья все поголовно отвернулись. Не хотят иметь ничего общего
с родственницей, убийцы.
то, как видела из окошечка Аду и про свои сомнения.
конца, она заломила руки:
неволе. Боже мой, просто рок преследует семью, сначала папа, потом она.
рассказывать давно забытую историю.
осталась одна фамилия. Языком дома не владели. Кляйны осели в России так
давно, что с успехом могли считаться русскими. Пращура привез из Голландии
Петр I. На протяжении веков мужчины семьи Кляйн занимались одним делом -
торговали продуктами. Причем делали это настолько успешно, что перед 1917
годом составляли конкуренцию Елисееву и Рябушинскому. Но если последних
вихрь революции подмял и уничтожил, то Кляйн оказался на коне. Дело в том,
что Карл Кляйн, дед Амалии и Ады, сочувствовал большевикам. Будучи человеком
более чем богатым, не раз давал Ленину деньги, за что получил от него
несколько благодарственных писем. Автографы вождя послужили охранной
грамотой для семьи в тридцатых годах, когда начались аресты. У чекистов не
поднялась рука арестовать человека, не раз провозившего в мешках с
продуктами газету "Искра". А может быть, дело было в том, что Карл не лез в
политику, не участвовал ни в каких течениях и отклонениях. Он просто
руководил одним из крупнейших московских гастрономов, умело общаясь с
покупателями и начальством. После его смерти к рулю встал сын Генрих.
Произошло это в 1957 году. Сталин умер, ксерокопии ленинских автографов
украшали рабочий и домашний кабинеты Кляйна. Подлинники он спрятал и не
отдал в архив.
белокурые девочки, все в отца. От матери достались лишь изящные руки, ноги
тридцать пятого размера и робкий характер. Сестры общались только друг с
другом, стесняясь заводить друзей. Жили они при коммунизме. То, что у семьи
не было проблем с продуктами, - понятно. Но еще они одевались в двухсотой
секции ГУМа, доступной только для высшего партийного руководства, ездили
отдыхать за границу. И не, в какую-нибудь там Чехословакию и Болгарию, а в
абсолютно недосягаемые для советского человека Францию и Италию. Трехэтажная
дача в Кратове, а за железными воротами гаража не одна, а две машины -
"Волга" и невероятная по советским меркам вещь - "Фольксваген".
молчаливая мама. Отец сильно пил несколько недель, потом нанял двух
домработниц. Домой Генрих приходил поздно, почти ночью. Ада и Амалия росли
сами по себе, оставаясь, несмотря на богатство, нормальными советскими
детьми, сначала пионерками, потом комсомолками. По очереди поступили в
институт, затем в аспирантуру. Из друзей - только Макс Полянский да дочь
папиного заместителя Ильи Каца. Когда Ада закончила учебу, папа,
спохватившись, увидел двух кандидаток в старые девы. Со свойственной ему
предприимчивостью Кляйн принялся устраивать судьбу дочерей, и через полгода
сыграли две свадьбы. Девочки получили в приданое по квартире с обстановкой,
по машине и по тугой сберкнижке.
арестовали по обвинению в хищении социалистической собственности. Амалии и
Аде дали только одно свидание с отцом. Абсолютно белый, без кровинки в лице,
он попрощался с дочерьми, понимая, что из тюрьмы не выйдет. После общих слов
и наказаний дружить друг с другом Генрих произнес странную фразу: "Главное,
чтобы от вас не убежал заяц. Девочки, умоляю, ходите к маме на могилу каждый
день. Имейте в виду, что заяц может прожить до девяноста лет".
Родительскую шестикомнатную квартиру на улице Горького конфисковали, та же
судьба постигла дачу, машины и отцовскую сберкнижку. Но ни оперативники,
проводившие обыск, ни судебные исполнители не нашли ни драгоценностей, ни
золота, ни валютных запасов.
Тела расстрелянных родственникам не отдавали. Но судьба выкинула странную
шутку. Выполняя наказ отца, Ада и Амалия часто ездили в колумбарий Донского
крематория, где покоился прах их матери. Один раз Амалия отправилась туда
одна и просидела в каком-то странном ступоре возле ниши почти до ночи.
по центральной аллее к выходу и у дверей крематория увидела двух
милиционеров, сгружавших на каталку простой гроб из необструганных досок.
поближе. Милиционеры покатили каталку внутрь. Сама не понимая почему, Амалия
пошла за ними и увидела, как стражи порядка с легким матерком ставят груз на
полозья. Подошла дежурная, нажала кнопку, гроб провалился вниз. Менты,
утирая пот, ушли. Служащая двинулась было в контору, но тут увидела
спрятавшуюся за колонной женщину.
развязала ей язык.
сейчас такого доставили.
кинув быстрый взгляд на документы, - сегодня расстреляли.
посерела и потащила женщину в контору. Там, налив Амалии водки, баба молча
выслушала ее просьбу. То ли она была жалостлива, то ли дело решили
антикварные серьги с бриллиантами, которые Амалия вынула из ушей, но около
полуночи служительница принесла в контору банку из-под растворимого кофе,
наполненную пеплом.
прахом матери.
дочерью осужденного по расстрельной статье. Аде повезло больше. Семен
остался с ней. Правда, жизнь у них не очень клеилась. Сеня не пропускал мимо
себя ни одной юбки, детей у них не было. Аделаида увлеклась садоводством и
все свободное время проводила на даче, выращивая там цветы и какие-то
необыкновенные овощи.
ведь давно привыкла к изменам, можно сказать, махнула на них рукой. Да и
Сеня как муж был ничего, заботился о ней. То шубу купит, то кольцо, в
деньгах не ограничивал. Честно говоря, Аде даже нравилось, что Сеня
физически к ней охладел. Она не страстная женщина.
закрывавшая глаза на все его приключения, устраивала мужика полностью. Вот
такой брак! И совершенно непонятно, почему Ада так взбесилась. Ведь
последнее время, приезжая с дачи домой, она всегда предварительно звонила
мужу, чтобы не поставить ни себя, ни его в глупое положение.
удивительно, как, не умея стрелять, попала в цель!
она, и я мастера спорта по этому виду. Ада ночью в муху попадет.
камере есть сотовый.