Чтение 37–й страницы книги ~Идеальная мишень~

— Молчать! — кричит он. — Замолчите!

— Убери оружие, — неожиданно усмехнулась Сибилла. — Он действительно друг Дмитрия.

— Откуда ты знаешь? — кричит Марсель, уже вытягивая руку с пистолетом.

Я понял: этот тип утратил над собой контроль. Значит, сейчас не нужно его раздражать. Интересно, где он научился обращаться с оружием. А ведь ему лет двадцать пять, не больше.

— Знаю. — Сибилла становится между мной и Марселем, Она смотрит мне в глаза, и я чувствую сладковатый запах парфюма. Или так пахнут наркотики? Я никогда этого не знал, потому что никогда их не пробовал. Но мне надоела эта идиотская игра.

— Где он живет? — спрашиваю я вполголоса.

— В Жосиньи, — отвечает Сибилла. — У негр там дом. Жосиньи — это недалеко от Парижа.

— Не разговаривай с ним! — кричит Марсель.

— Не обращай внимания, — говорит мне Сибилла, даже не поворачиваясь к своему другу. — Он был в армия. Несколько лет. Служил в Африке и там получил ранение в голову. Поэтому такой нервный. Дмитрий наш хороший друг, но он здесь не живет.

— О чем ты с ним разговариваешь? — бушевал Марсель.

— Это твой дом? — Странно, что у наркоманов такая квартира…

— Мне купил эту квартиру мой друг, — объясняет Сибилла. — Марсель — это так, для души.

— Отойди от него! — кричит Марсель.

— Спасибо, Сибилла. — Я беру за руки эту несчастную.

А ведь Сибилле не меньше тридцати пяти. Марсель явно моложе ее, моложе лет на десять. Выходит, друг, купивший квартиру, нужен для обеспеченной жизни, а неистовый Марсель — для души. Все правильно. Я целую хозяйке руку. Мы оба не замечаем Марселя. Тот же никак не может понять, что происходит.

Я подхожу к столику. Забираю свой паспорт, билет и подмигиваю Марселю, который все еще держит в руке пистолет.

— Спасибо тебе, Марсель. — Взглянув на часы, я иду к двери.

Уже слишком поздно — половина третьего ночи. Я поворачиваюсь, чтобы еще раз попрощаться, — и в этот момент слышу звон стекла. Мне слишком хорошо знаком подобный звон. Звон пробитого пулей оконного стекла. Я падаю на пол. И вижу словно в замедленной съемке: Марсель медленно оседает на пол и выпускает из руки пистолет. Первый выстрел пробил ему грудь. Кровь брызнула фонтаном. Потом прогремел второй выстрел. И еще один, и еще…

Сибилла пыталась закричать, но не сумела — так и стояла с раскрытым ртом, глядя безумными глазами, как убивают ее друга. Я лежал на полу и все видел. Четыре пули поразили Марселя. Он умер мгновенно.

Наконец воцарилась тишина. Сибилла молча посмотрела на меня. Я хотел что-то сказать — и вдруг услышал, как осыпается оконное стекло, осыпается на бездыханное тело Марселя.

Амстердам. 14 апреля

В одном из трех автомобилей, направлявшихся в «Барбизон-Палас», сидели Дронго и Захар Лукин. Молодой человек, впервые оказавшийся за рубежом, к тому же выезжавший на задержание столь опасных преступников, явно нервничал.

— Если они еще в отеле, мы возьмем их прямо в номерах, — сказал он, обращаясь к Дронго.

— Возможно. — Дронго с невозмутимым видом смотрел в окно.

— Вы думаете, они вооружены? — не унимался Захар. Впереди, рядом с водителем, сидел помощник Вестергена, и Лукину приходилось сдерживать свои эмоции.

— Не знаю, — ответил Дронго. — Скорее всего нет. Хотя не исключено, что вооружены. Если у них имеются сообщники в Европе, которые могли бы передать им оружие.

— Это они, они убили в самолете Коропова, — предположил Лукин. — Возможно, убийцы — его сообщники. Они могли поспорить в самолете, и его убили.

Я даже могу сказать, кто эти двое. Наверняка француз и был тем самым «поводырем». Его послали в Европу искать Труфилова, а двое Других его сопровождали. Но в самолете они поссорились, и один из них…

— Зачем? — осведомился Дронго.

— Как это… зачем? — удивился Лукин. — Чтобы не делить деньги, которые им обещали за Труфилова. Все совпадает. Нам остается только их арестовать.

— Не получается, — вздохнул Дронго. — Немного не получается. Во-первых, французу за пятьдесят. Он староват для «поводыря». Но предположим, что возраст в данном случае не самое главное. Допустим, с ним отправили двоих, которым приказали ему помогать. И уже в самолете они ссорятся, так? Но такого просто не может быть. Если один из напарников прирежет другого, то первое, что он должен сделать, прибыв в Амстердам, — это бежать отсюда подальше. И не от голландской полиции, а от собственных друзей, которые найдут и удавят его. Им поручили важное дело, а они решили сводить счеты друг с другом? Тогда убийцу просто найдут и пристрелят за то, что сорвал такое важное мероприятие. Но предположим, что ты прав. Тогда получается, что и француз в сговоре с убийцей.

Ведь они снимают два номера. Номера — рядом. И вот еще что… В самолете как ты помнишь, эти двое тоже сидели рядом. двое, а не трое, а ведь по твоей логике получается, что вся троица должна была сидеть рядышком, раз отправили на задание троих. Не сходится, Захар. Извини меня, но никак не сходится.

— Наоборот, все сходится, — не уступал Захар. — Наверное, полковник Кочиевский не доверяет французу и поэтому поручил одному из своих людей сидеть рядом с ним в самолете, чтобы присматривать за «поводырем».

— Зачем? — улыбнулся Дронго. — Куда он мог сбежать из самолета, совершающего рейс между Москвой и Амстердамом без промежуточных посадок?

Неужели выпрыгнул бы? Зачем сажать возможного убийцу рядом с «поводырем»? Не логично, ты не находишь?

— Но этот тип скрыл две свои судимости" — выложил Лукин свой последний козырь. — Вы же слышали, что сказал комиссар полиции.

— Слышал. Поэтому и еду вместе с вами. Чтобы проверить все обстоятельства на месте. Я не уверен, что мы на верном пути. Но в любом случае надо проверить все варианты.

Лукин хотел еще что-то сказать, но передумал — уставился в окно.

— Красиво, — сказал он, немного помолчав.

— Да, красиво, — согласился Дронго. — Здесь вообще очень красивые места. Тебе еще не повезло. Сейчас холодно. А вот в мае здесь потрясающе красиво. Просто сказка.

— Вы много путешествовали? — спросил Захар.

— Много, — кивнул Дронго. — Я как-то раз не поленился и посчитал.

Только в США был раз десять, а если сложить все мои путешествия, то получается, это я уже несколько раз облетел земной шар.

— Интересно?..

— Конечно, интересно, — улыбнулся Дронго. — Я мог бы составлять популярные справочники с указанием ресторанов, где можно хорошо пообедать, и отелей, где можно прекрасно отдохнуть. Есть города, которые остаются в памяти на всю жизнь. Есть и такие, куда не очень-то хочется возвращаться. Бывает и так, что в первое посещение город кажется невероятно привлекательным, а уже во второй раз удивляешься: чем мог тебе понравиться?

— А какие города вам больше всего понравились?

— Их много. Любимые города — это Лондон, Нью-Йорк, Рим, Сан-Франциско, Будапешт, Багдад, Пекин — все не перечислишь. К Парижу у меня особое отношение.

Из наших городов мне всегда нравились Москва, Баку, Ленинград, Таллин, Рига.

— А страны? — не унимался Лукин. — В каких странах вы бы хотели жить. А где просто понравилось?

— Жить лучше всего на Лазурном берегу, во Франции, — рассмеялся Дронго.

— Конечно, если у тебя есть десять тысяч долларов ежемесячного дохода. Если учиться, то в Англии. Если говорить о чувстве свободы, то, конечно, в США.

Нигде человек не чувствует себя настолько свободным…

— А какая страна вам дороже всего?

— Бывший Советский Союз, — немного помолчав, ответил Дронго.

— Я серьезно спрашиваю, — обиделся Захар.

— А я серьезно отвечаю. Недавно прочел расхожую фразу: «Кто не сожалеет о Советском Союзе, у того нет сердца, кто желает его возрождения — у того нет головы». С головой у меня все в порядке, но и сердце на месте.

Лукин замолчал, не решаясь продолжать расспросы. Автомобили уже катили по центру города. «Барбизон-Палас» считался одним из лучших отелей Амстердама.

Здесь находился знаменитый оздоровительный комплекс, включавший турецкие бани, сауны, солярий. В отеле обычно останавливались очень состоятельные люди, так как номера стоили до полутысячи голландских гульденов.

Наконец подъехали к отелю. Выбравшись из первой машины, комиссар Дирк Вестерген кивнул своим людям, призывая следовать за ним. Полицейские вошли в отель. Помощник комиссара тотчас же подскочил к портье, показывая свое удостоверение. Портье побледнел и энергично закивал. В европейском отеле такой категории служащие не задавали лишних вопросов. Помогать сотрудникам полиции — служебный долг каждого служащего.

Вслед за голландцами вошли руководитель российской следственной группы майор Шевцов, один из его сотрудников и Захар Лукин.

— У вас остановились двое, они прибыли рейсом из Москвы. — Помощник комиссара строго взглянул на портье и протянул карточку с фамилиями.

Портье посмотрел на карточку, кивнул и повернулся к компьютеру. Затем взял ручку, бланки, написал номера комнат, где поселились гости из Москвы.

Передал бланк комиссару.

— Там один выход? — спросил тот.

— Нет, — ответил портье. — Там два выхода. К лифту и на лестницу.

— Номера связаны между собой?

— Да, — кивнул портье. — Но они сами попросили такие номера.

— Ясно. — Комиссар взглянул на своих людей. — Пошли. И пусть нам покажут, где находятся эти номера. Хотите с нами? — спросил он, обращаясь к Шевцову.

— Если можно, — кивнул майор.

— Можно, — разрешил комиссар. — Только учтите, здесь моя территория. Мы берем обоих, а затем передаем их вам. Согласны?

— Конечно, — ответил майор.

Шевцов был опытным следователем — именно на таких энтузиастах и держалась пока вся правоохранительная система страны. Человек далеко еще не старый — ему не было и сорока, — майор едва ли мог рассчитывать на блестящую карьеру. Он был обычной «рабочей лошадкой», тянувшей воз самых сложных дел.

Шевцов вырос в Казахстане, среди немецких переселенцев, и довольно неплохо владел немецким, который ему сейчас очень пригодился. Разумеется, голландский язык заметно отличался от немецкого, и все же кое-что майор понимал.

Они поднялись на четвертый этаж. Портье провел их к двери одного из номеров. Взглянув на помощника комиссара, передал ему ключи. Двое полицейских тем временем вытащили оружие. Комиссар хотел закурить и уже вытащил трубку, но, увидев табличку, запрещавшую курить, убрал трубку в карман. Дронго невольно усмехнулся — комиссар был столь же законопослушен, как и все прочие голландцы.

Помощник Вестергена глянул по сторонам, прислушался. Затем вставил ключ в замочную скважину и открыл дверь. Полицейские ворвались в номер и замерли у порога, никого не обнаружив. Дверь соседнего номера оказалась открытой.