Чтение 37–й страницы книги ~Двойной капкан~

- Да на что хотите, - ответил мэр. - Хоть на медведя.

- Шарман! Сафари на медведя, а? Рыбалка для любителей тоже наверняка
есть?

- И еще какая! Таймень, сиг, щуки по полтора метра! А охота из скрадков
на перелетных гусей? - подсказал начальник милиции, сам страстный рыбак и
охотник.

- Прекрасно, - одобрила Люси. - Но главное все-таки другое. В свое время
здесь были сталинские лагеря, не так ли? Какой-нибудь из них можно
восстановить?

- А чего их восстанавливать? - ответил начальник местного ФСБ. - Многие
пожгли, а многие сохранились. Ну, колючка повалилась, конечно, вышки
покренились, но бараки целые. Из лиственницы делались, на века.

- Это еще лучше. Городской музей ГУЛАГа - неплохо. Но только как
вступление в тему. Мы пойдем дальше. Мы приведем один из лагерей в порядок.
И будем привозить туда наших туристов. Не только показывать. Нет - селить. И
чтобы все было, как тогда: охрана, овчарки, баланда. Спецура с номерами.
"Два дня в ГУЛАГе" - вот как будет это называться. И оплата - как в
"Хилтоне". И ничуть не меньше!

- Да кто же на это согласится? - не поверил мэр.

- Кто? Ха! - парировала Люси. - Будут записываться в очередь! Для
западников такое - впечатление на всю жизнь! Только одна просьба, мужики.
Все это пока должно оставаться между нами. Это мое ноу-хау. Я не слишком
боюсь конкуренции, но не стоит раньше времени разглашать свои планы. Меня
только одно останавливает - ваша АЭС. Не лучшее соседство. Ее нельзя
закрыть? Или хотя бы сдвинуть километров на сто в сторону?

- Как?! - изумился главный инженер.

- Ну, понимаю, понимаю, нельзя, - успокоила его Люси. - Но она хотя бы
безопасна?

- Вы можете прислать экспертов с самыми совершенными дозиметрами, -
обиделся главный инженер. - У нас одна из самых безопасных станций в России.
И даже в Европе! Да, мадам! Даже в Европе!

- Обязательно пришлем, - пообещала Люси. - И проверим. После этого и
подпишем контракт. Станция, кстати, тоже может войти в ознакомительную
программу. Вполне могут найтись любители. А почему нет? А теперь выпейте
водки, мужики, а то у вас челюсти отвалятся!

Мужики дружно последовали ее призыву и после этого долго закусывали,
обдумывая ее предложение.

- А что, твою мать! - сказал наконец мэр. - Может, и получится!

- Вполне, - подтвердил начальник милиции. - Если это дело по-умному
раскрутить, даже наши потянутся.

- На станцию? - недоверчиво переспросил начальник ФСБ.

- Да нет, в лагерь! Точно говорю. Из новых. А что? Вот он хапнул куш и
сидит ночью, не может уснуть. Представляет, как попадет на нары и все такое.
А тут и представлять не надо - плати и садись. А когда выйдешь - счастья-то
сколько, а? Не дура баба. Нет, не дура.

- Не дура, - подумав, согласился мэр. - Но сволочь.

- Не улавливаю системы в ваших иерархических ценностях, - счел я
возможным вмешаться в беседу начальствующих лиц. - Сучка. Сука. Сучара. Это
понятно. Вроде как лейтенант, капитан, майор. А что значит сволочь?
Полковник? Или сразу генерал-майор?

- Сволочь - это и значит сволочь, - неохотно ответил мэр. - У меня в этих
лагерях отец погиб. А она хочет превратить их в ревю.

- Вы не совсем правы, - возразил я. - Напомнить ожиревшему Западу, что
совсем недавно существовали и такие формы жизни, - дело нелишнее. Да и нашим
освежить память - тоже не помешает.

- Занимался бы ты, парень, своим делом, а? - посоветовал мне капитан. - А
с этим мы и без тебя разберемся.

- Извините. Просто к слову пришлось, - повинился я. - Я и намерен
заниматься только своим делом.

Знал бы ты, капитан, какое у меня дело!

* * *

На следующий день мы отправились на турбазу "Лапландия". О том, чтобы
Люси ехала двадцать с лишним километров по разбитой дороге на машине, и речи
не было. Она потребовала вертолет. И ей немедленно предоставили "Ми-1".
Вместе с ней вылетели Генрих и мурманский деятель. На другом вертолете,
"Ми-8", полетели мы. Вертолеты были заранее арендованы Генрихом то ли в
мурманском, то ли в каком-то другом аэропорту. И с экипажами были проведены,
видимо, какие-то предварительные переговоры. Не знаю какие, но никто даже не
обратил внимания, как мы устанавливаем в люках съемочную аппаратуру.

Соответственно мы и подлетели к посадочной площадке "Лапландии" не в лоб,
а долго делали круги по окрестностям.

Места были лесные и озерные, большая часть озер уже вскрылась, снег лежал
лишь в проталинах и на склонах сопок. Иногда чистую лесотундру уродовали
отвалы каких-то рудников, однажды в стороне мы заметили словно бы зарницы.
Штурман объяснил, что там металлургический комбинат "Североникель" и идет
спуск руды или выброс шлака.

Мы с Доком, честно сказать, плохо представляли себе, как нам придется
исполнять обязанности экспертов по оборудованию. Тем более спортивных
комплексов, с которыми ни он, ни я никогда не имели дела. Но Генрих только
отмахнулся: справитесь, там и не нужны специалисты. Он оказался прав. И сама
гостиница турбазы "Лапландия", и все подсобные сооружения были в таком
состоянии, что особых затруднений оценка не представляла.

Ее сделала сама Люси Жермен, обойдя туркомплекс, заглянув в пару номеров,
в столовую и на кухню базы.

- И вы хотите сказать, что эта помойка стоит триста пятьдесят тысяч
долларов? - обратилась она к мурманчанину. - Вы можете объявлять сто
тендеров, но больше двухсот тысяч вам никто не даст. Сюда нужно вкладывать
миллионы, чтобы превратить базу в приличное место. И на это способна только
одна идиотка. Это я. Передайте своим боссам, что я готова заплатить за базу
двести пятьдесят тысяч, и ни цента больше.

- Но речь шла о трехстах пятидесяти тысячах, - напомнил представитель
фирмы.

- Генрих, что можно оставить от гостиницы? - обратилась Люси к своему
шеф-менеджеру.

- Только стены, мадам. И некоторые перекрытия.

- Что можно оставить от подъемника? - спросила она Дока.

- Только несущие фермы. Все остальное требует замены, - ответил Док.

- Вы можете что-нибудь добавить, Ковбой? - обратилась она ко мне,
почему-то переведя мою фамилию на американский лад.

- Ничего, мадам, - ответил я. - Практически все здесь нужно начинать с
нуля. Плюс дороги. Плюс вертолетная площадка или аэропорт для
гидросамолетов. Туристы будут прилетать в Мурманск. Не тащиться же им сюда
три часа на поезде. Я считаю, что вам не следует ввязываться в это дело. Оно
требует слишком много капитальных вложений.

- Слышали, что сказал мой эксперт? - обратилась Люси к представителю
Мурманской турфирмы.

- Я должен обсудить ситуацию со своим руководством, - заявил мурманчанин.

- Но не затягивайте это дело, - посоветовал Генрих.

Этой же ночью, в номере Генриха, мы внимательно изучили все данные
аэрофотосъемки. "Аэрофотосъемки" - это я сказал по привычке. Никаких
фотопленок и близко не было. Кассеты из камер вставлялись в мини-компьютер,
который привез с собой Генрих, и он лишь выплевывал из лазерного принтера
листы распечаток, на которых каждое дерево и каждый озерный или речной изгиб
выделялись так, будто были нарисованы тушью старательным китайским
художником.

Северная АЭС - два действующих энергоблока на берегу озера и один
строящийся - располагалась километрах в шести от города и километрах в двух
в сторону от дороги, которая соединяла Полярные Зори с "Лапландией". От
города к проходной станции ходили полуразбитые рейсовые автобусы. В
пересменки, которые происходили три раза в сутки, они были обвешаны
пассажирами и двигались чуть ли не боком. По субботам и воскресеньям народу
было намного меньше - строители и ремонтники отдыхали, на станции оставались
только дежурные смены.

Станция была обнесена по всему периметру пятиметровым забором из
металлической сетки с изоляторами и какими-то проводами сверху. Но вряд ли
сетка была под напряжением. Во-первых, дежурившие у главных ворот охранники
пропускали грузовики с металлом и бетоном, отводя створки ворот голыми
руками. А во-вторых, часть сетки со стороны подстанции уходила в воду, тут
напряжение не подашь. Поверх сетки крепились мощные осветительные галогены.
Но и в темноте они не рисовали контур ограды - горели то там, то тут.
Понятное дело: перегорали, а новые где возьмешь, их же покупать нужно.

На планах четко просматривалась и система наружной охраны: трое у главных
ворот, трое у задних, через которые, вероятно, вывозились на ближний
обвалованный склад отработанные ядерные материалы. У входов в оба
действующих блока тоже темнели фигурки охранников. Можно было даже
разглядеть "калаши", висевшие у них на груди.

Всего в наружной охране мы насчитали восемнадцать человек. Внутри тоже
наверняка была охрана. Возле главного щита управления, при входе в
реакторные залы. В общем, человек тридцать. На смену и со смены их возила
крытая брезентом вахтовка (чтобы не давились, очевидно, в автобусных
очередях и не опаздывали на пересменку). Пару раз, выйдя утром из гостиницы
подышать свежим воздухом и отовариться в местных лавчонках какой-нибудь
бесхитростной и безопасной едой (в буфете еда относилась безусловно к
опасной, одни котлеты чего стоили), я внимательно разглядел ребят,
грузившихся в вахтовку. Это был типичный ВОХР из местных парней, отслуживших
срочную. Вряд ли они вели слишком праведный образ жизни: не раз заскакивали
в палатки и возвращались к машине, ловко придерживая засунутые за пазуху
бутылки. Командиры отделений или смен были постарше и посерьезней - из
бывших прапоров или офицеров, вероятно. Сами они бутылок по утрам не
таскали, но после смены обязательно отоваривались. И эту водяру, были у меня