группа погибла. Как и где - неизвестно.
переводчицей в офицерском казино. Там ее и взяли.
приняли за английских летчиков: их самолет в ту ночь был сбит на окраине
города.
очереди Мартина на лестнице в казино, о взрыве, который мы услышали уже в
затемненном городе.
воспроизвести даже не жизнь, а модель жизни.
о ней - Этьен или Ланге. Молодая. Твоих лет. Они оба восхищались ею, хотя
один предал, а другой убил.
Спроси у Зернова, наконец.
жизнь. А это что?
засмеялся.
каком времени? И они увозят ее с собой? Зачем?
на другой же день.
суховатым, как всегда, Пелетье ("Вы спасли мне жизнь, профессор. Я ваш
должник"), обнял на прощание старшую сестру - моего белого ангела с
дьявольским шприцем ("Грустно прощаться с вами, мадемуазель"), услышал в
ответ не монашеское, а мопассановское ("Каналья, ах каналья!") и вышел к
Вольтеровской набережной, где мне назначила свидание Ирина. Она тут же
сообщила мне, что Толька Дьячук и Вано прямо из Копенгагена уже вылетели в
Гренландию, а наши с Зерновым визы еще оформлялись в датском посольстве. Я
мог еще побывать на пленарном заседании конгресса.
Сорбонны, старейшего из университетов Франции, где сейчас во время
студенческих летних вакаций заседал конгресс, было прохладно и тихо, как в
церкви, когда служба давно закончилась. И так же пустынно. Не проходили
мимо опаздывающие или просто любители покурить и посплетничать в кулуарах,
не собирались группами спорщики, опустели курительные и буфеты. Все
собрались в аудитории, где даже в часы любимейших студентами лекций не
бывало так тесно, как сейчас. Сидели не только на скамьях, но и в проходах
на полу, на ступеньках подымающегося амфитеатром зала, где уселись и мы, с
трудом найдя себе место.
узнал это по тому, как он проглатывал отдельные буквы или пережимал "о" в
"а", точь-в-точь как моя институтская "англичанка", стажировавшаяся не то
в Принстоне, не то в Гарварде. Я, как и весь читающий мир, знал его по
имени, но это был не политический деятель и даже не ученый, что вполне
соответствовало бы составу ассамблеи и обычному списку ее ораторов. То был
писатель, и даже не то чтобы очень модный или специализировавшийся, как у
нас говорят, на конфликтах из жизни научных работников, а просто
писатель-фантаст, добившийся, как в свое время Уэллс, мировой известности.
Он, в сущности, и не очень заботился о научном обосновании своих
удивительных вымыслов и даже здесь перед "звездами" современной науки
осмелился заявить, что его лично интересует не научная информация о
пришельцах, которую по крупинкам, кряхтя, собирает конгресс (он так и
сказал "по крупинкам" и "кряхтя"), а самый факт встречи двух совершенно
непохожих друг на друга миров, двух, по сути дела, несоизмеримых
цивилизаций.
протестующий гул зала мы и услышали, усаживаясь на ступеньках в проходе.
в голосе, - вы соберете тонны полезнейшей информации в комиссиях
гляциологов и климатологов, в специальных экспедициях,
научно-исследовательских станциях, институтах и отдельных научных трудах,
которые займутся вопросами новых ледяных образований, климатических
изменений и метеорологических последствий феномена розовых "облаков". Но
тайна его так и осталась тайной. Мы так и не узнали ни природы силового
поля, парализовавшего все наши попытки к сближению, ни характера
столкнувшейся с нами жизни, ни местопребывания ее во Вселенной.
контакта с землянами. Но это их эксперимент, а не наш. Теперь я могу
предложить встречный, если представится случай. Рассматривать сотворенный
ими мир как прямой канал к их сознанию, к их мышлению. Разговаривать с
ними через "двойников" и "духов". Любую модель, любую материализованную
ими субстанцию использовать как микрофон для прямой или косвенной связи с
пришельцами. Нечто вроде элементарного телефонного разговора без
математики, химии и других кодов. На простом человеческом языке
по-английски или по-русски, не важно - они поймут. Скажете, фантастика?
Да, фантастика. Но конгресс уже поднялся - обратите внимание: я говорю
"поднялся", а не "опустился" - до уровня подлинно научной фантастики,
причем я не особенно настаиваю на слове "научной", я просто подчеркиваю:
фан-тас-тики, той крылатой фантастики, когда воображение становится
предвидением. (Шум в зале.) Вежливый народ ученые! Скажите громче:
кощунство в храме науки! (Крики на скамьях: "Конечно, кощунство!") Чуточку
справедливости, господа. Разве ученые предсказали телевидение, видеофон,
лазеры, опыты Петруччи и космические полеты? Все это предсказали фантасты.
поистине восторгался услышанным: то была фантастика чистой воды. Взрывы
воображения. Разве не воображением была гипотеза о голограмме - зрительном
восприятии пришельцами любого предмета с помощью отраженных световых волн?
Такая фотозапись воспринимается как трехмерная и обладает всеми
зрительными особенностями, присущими естественному ландшафту. Вчерашнее
сообщение о покрашенных айсбергах в заливе Мелвилла у берегов Гренландии
подтвердило гипотезу. Айсберги пометило краской датское экспедиционное
судно "Королева Христина" на виду у скачущих по небу "всадников". Они шли
на высоте нескольких километров, а с борта судна уже за сотню метров
невооруженный глаз не мог обнаружить ни малейшего следа краски, тем не
менее "всадники", спикировав, прежде всего смыли краску, а потом уже
выловили из воды чистенький голубой лед. Так предположение о сверхзрении
пришельцев стало научным фактом.
хочется, например, отвести гипотезу католической церкви о том, что
пришельцы якобы не живые существа, наделенные разумом, а искусственные
создания наших братьев "по образу и подобию Божию". По существу, это та же
религиозная формула о Боге, земле и человеке, в которой понятие "земля"
расширяется до масштабов Вселенной. Философски это дань наивному
антропоцентризму, которую легко опровергнуть даже на основании тех крупиц
знаний, которые мы собрали о розовых "облаках". Если бы их создателями
были гуманоиды, то, посылая в космическую разведку свои кибернетические
создания, они, без сомнения, учли бы возможность встречи если не с
братьями по разуму, то с братьями по облику. Соответственно
запрограммированные, эти биороботы легко бы нашли с человечеством общий
язык, и жизнь человеческая не оказалась бы для них такой загадкой. Нет,
что бы ни утверждали теологи и антропоцентристы, мы столкнулись с другой
формой жизни, нам неизвестной и пока еще непонятной. Вероятно, взаимно, но
нам от этого не легче. Попробуйте ответьте, например, как живут у себя
наши инопланетные гости, бессмертны ли они или только долгоживущи, и как
долго и как далеко от нас? Как размножаются, как создают себе подобных,
как организуют жизнь биологически и социально, в какой среде развиваются -
жидкой или газообразной - или вообще не нуждаются в ней, а живут сгустками
энергии, огражденными от внешней среды силовыми полями. Я обращаюсь к
вашему воображению, господа: попробуйте ответить! (Шум в зале,