Недаром я выбрал вас, а не Хорсадара... Так что обдумайте моё щедрое
предложение. Я вижу, вы готовы оценить все проистекающие из него выгоды.
Счастливо оставаться.
деле оказался очень высоким, а из-за того, что находился рядом с приземистым
коренастым стражем, выглядел ещё выше.
- бросил Готлиб через плечо, покидая беседку.
терпится засесть за свои учёные занятия.
не сносить тебе головы? - сказал Читрадрива, когда они вошли в комнату.
перекрестился, но ничего не сказал и вышел вон, нервно перебирая в руках пояс,
который отобрал у Читрадривы.
и медленно прикрыл глаза.
дорожит жизнью своих верных слуг, действительно может запросто убить любого из
них. Что за странный человек, право слово! И главное: что ему нужно от
Читрадривы на самом деле? Ведь нельзя же принимать всерьёз предложение
неограниченной власти и вечной молодости, сделанное как бы шутя!
толком заняться раной. Когда русичи отогнали татар от места высадки,
превратившегося на короткое время в арену ожесточённой схватки, он наконец
извлёк обломок стрелы из раны, перевязал её кое-как и вплотную занялся своими
обязанностями. На левом берегу было ещё слишком мало воинов, приходилось
держать ухо востро. Правда, если его догадки верны и ордынцы в самом деле
организовали налёт только ради того, чтобы убить королевского воеводу,
опасаться нового нападения не стоило. Когда татары увидели, что вопреки их
усилиям русский "колдун" жив, то удрали, не помня себя от ужаса.
был простым воином. Здоров королевский воевода Давид или ранен, а он поставлен
во главе войска и отвечает за успех похода в целом. Поэтому всё своё внимание
Карсидар сосредоточил на организации охраны кусочка берега, на который
непрерывно высаживались русичи, на скорейшем восстановлении выведенных из строя
паромов и прочих неотложных делах.
злокозненном колдуне. Татарский чародей должен быть здесь, иначе почему не
возвращаются волшебные способности? А раз не ушёл колдун, дикари также могли
ошиваться поблизости. В конце концов, всё это страшно измотало Карсидара. У
него даже начала кружиться голова, он поминутно вздрагивал и оглядывался, точно
пытаясь разгадать, откуда на переправу надвигается неведомая опасность.
темнеть, Карсидар похоронил Ристо. Бывший мастер чувствовал почти физическую
боль при мысли, что тело боевого товарища будут клевать вороны и рвать зубами
хищники. Поэтому Карсидар снял с Ристо всю сбрую, затем по его просьбе
несколько воинов отволокли мёртвого коня в расположенный неподалёку овражек и
ушли. Несмотря на боль в простреленной ноге, Карсидар сам нарубил несколько
охапок ветвей, прикрыл ими Ристо, натаскал камней и набросал сверху.
просто бросают на дороге, а Карсидар не мог поступить с Ристо, как с другими
погибшими скакунами! Слишком сильно он привязался к своему коню, слишком многое
пережили они вместе...
татарскую кобылу, которая мирно пощипывала молоденькую сочную травку и на
которой ему отныне предстояло ездить, поглядел с безотчётной ненавистью. Хотя
чем эта кобыла перед ним виновата? Разве тем, что принадлежала человеку из
ненавистного племени дикарей. Но с таким же успехом он мог ненавидеть, к
примеру, поднятый с земли татарский меч, щит, стрелу какую-нибудь, шапку...
Глупо и бессмысленно испытывать человеческие чувства к вещам или неразумным
тварям!
познабливает. Приложил ладонь ко лбу - кожа оказалась мокрой от пота. Заболел
он, что ли?
настолько плохо, что он даже не смог поужинать, только время от времени пил
мелкими глотками холодную воду, которую набрал в котелок, но так и не
вскипятил. Возможно, его болезненное состояние следовало отнести на счёт
утреннего шока, когда Карсидар внезапно растерял все свои способности и
почувствовал полнейшую беззащитность. Но почему он так испугался? Разве
испытывал прославленный в Орфетане мастер нечто подобное, когда бывал ранен
прежде? И разве не доказал и своим бойцам, и татарским псам, и себе в первую
очередь, что и без всякой колдовской силы по-прежнему остаётся мастером,
отличным бойцом?
вполне объяснялось состояние подавленности и постепенно одолевающее Карсидара
недомогание. Но особое беспокойство вызывала простреленная голень. Рана
воспалилась. Кровь никак не останавливалась, наоборот, всё ещё потихоньку
сочилась, пропитывая тряпичную повязку, которую приходилось время от времени
менять.
Наконец почувствовав, что его бросило в жар, кликнул ратников, рассевшихся
вокруг ближайшего костра. Те мигом подбежали к воеводе, осмотрели рану,
переглянулись, покачали головами. Один из воинов остался с Карсидаром, прочие
удалились и через несколько минут привели седоусого, сухопарого, морщинистого,
но крепкого ещё старика, к которому исключительно все воины относились с
большим уважением.
Как-то он спросил об этом тестя, но Михайло проворчал, что Вячко (так звали
старого ратника) - человек пропащий, что с ним лучше не иметь дела, а оставить
его в покое, пусть живёт, пока живёт. Зная характер Михайла и его взгляды на
жизнь, можно было смело и безошибочно заключить, что старик "знается с
нечистым", как это здесь называлось. Карсидар "прощупал" тогда помыслы Вячка и
убедился: он не больший колдун, чем митрополит Иосиф, который считал, что от
его молитвы вода способна стать "святой".
Карсидар высказал ему свои соображения, - и не рассуждай о том, чего не знаешь.
удивлён, узнав, что Михайло включил Вячка в обоз.
его замечание. - Вячко - человек опытный, если что, пригодится. Пусть идёт с
нами.
неприязни к колдовству, ведовству, ворожбе и магии на словах, на деле эти люди
отнюдь не гнушались прибегать ко всем перечисленным "мерзостям", только делали
это исподтишка, тайно. Достаточно вспомнить, как его обожаемая жёнушка ворожила
"на жениха" в тот самый вечер, когда они с Читрадривой выбрались из поруба. Да
и в церкви, в святом, по их понятиям, месте священники охотно исполняли
многочисленные поганские обряды и важно величали их церковными таинствами! Так
же точно Михайло предпочитал держать под своим началом "колдуна" Вячка, хотя
вслух называл его пропащим.
под вечер переправился на левый берег, предвидя, что его услуги могут
кому-нибудь понадобиться. Вячко внимательно осмотрел простреленную голень,
осторожно ощупал вспухшие края отверстия, оставленного стрелой, прищурив серые
с маленькими жёлтыми крапинками, необыкновенно пронзительные глазки, посмотрел
на изнемогающего Карсидара, погладил своё выпуклое, совершенно лысое темя и,
более не мешкая, перешёл к делу. Послав одного из воинов за водой, другого -
нарвать какой-то травы, старик велел остальным отойти подальше и принялся
нашёптывать загадочные слова:
стоят, два свёкра за столом сидят.
час, по сей час! И не нарушится слово моё ни марой, ни вороном, ни человеком.
Заклинаю Святой Троицей, Пресвятой Богородицей и всеми святыми. Аминь.
сотворить крестное знамение, старый ратник омыл рану речной водой, которую
зачерпнул шлемом первый воин, приложил зелье, нарванное вторым, и перевязал
голень. А в конце ритуала выхватил из костра обуглившуюся с одного конца ветку
и этим обугленным концом, на котором ещё тлели оранжевые огоньки, с силой ткнул
в сырое место на земле, куда стекала вода с раненой ноги. Зашипело, повалил
дым, от которого стало тяжело дышать. Вячко хрипло закашлялся, но, несмотря на
это, продолжал шептать что-то уж совсем неразборчивое.
сказал остальным: - А вы ступайте подальше, дайте ему отдохнуть.
пристроил под голову седло, накрылся плащом. Ночь наползала на лагерь русичей,
Эриксон Стивен
Шилова Юлия
Орлов Алекс
Херберт Фрэнк
Сертаков Виталий
Афанасьев Роман