непосредственно генетической программе, ей-то все известно, вот пусть и
подскажет.
провести опыт. Мысленно сообщить всем радостную весть о прибытии ребе. Он
закрыл глаза, но вместо текста, который решил мысленно прочитать, увидел
женщину. Он узнал ее сразу, и мальчика узнал. Они уже здесь. Почему он так
ждет ее? О бывшем своем муже она ничего не знает. И не так уж красива. Не
первой, прямо скажем, молодости. Но сейчас она войдет, и изменится мир.
Почему такое странное ощущение?
Он не мог себе этого объяснить и еще в Кацрине измерил шагами ширину
улицы, ведущей к шоссе. Улица выглядела узкой тропой, но на поверку
оказалась даже шире его московской Новокирпичной - тринадцать шагов вместо
одиннадцати. Светофоры, казалось, висят над самой землей, и он, когда
ехали из аэропорта, не переставал удивляться, почему машины не раздирают
крыши об эти трехцветные домики. Или машины тоже стали ниже?
сегодня они с мамой проезжали через Тель- Авив, он насчитал в одном из
небоскребов больше пятидесяти этажей. Но здание все равно выглядело
компактным, ниже, чем зубья Нового Арбата. Уж не выросли ли сами люди, и
он в том числе? Он раздумывал над этой проблемой, не очень-то обращая
внимание на то, как нервничает мать. К ее срывам он давно привык, а с
недавних пор понял, что умеет эти срывы пресекать в зародыше - нужно лишь
внимательно посмотреть, не обязательно в глаза, в спину даже лучше, и
задумать желание. Мама тут же его выполняет. Иногда не совсем так, как
хочется, правда, но достаточно и этого.
смог. Более того, именно он предложил ехать, слова вырвались неожиданно, и
Андрей прикусил язык, но мама согласилась сразу. Желание покидать друзей
от этого не возникло, как и желание увидеть своими глазами Святой город.
Надо - и все тут. Но не хочется.
девчонкой, которую неплохо бы отодрать за уши и заставить сорок раз
покрутиться вокруг стола. В такие минуты хорошо запоминалось. Например, он
за неделю до отъезда на спор с Никитой запомнил с одного раза пятнадцать
страниц "Приключений Алисы". Сам Никита сбивался, проверяя. А иногда
Андрею становилось страшно, грустно, неуютно, единственным желанием было -
забиться в уголок, закрыть глаза, дрыгать ногами и сосать соску. Он
действительно как-то попробовал, когда мамы не было дома, но того, что с
ним в тот момент произошло, не любил потом вспоминать...
ярмарка, больше всего здесь было бородатых людей в долгополых халатах и
огромных меховых шапках. Будто на съемках кино. Один из них случайно
встретился взглядом с Андреем, и мальчик ощутил мгновенный укол недоверия,
не своего - чужого, он точно знал, что чужого, хотя ощущение казалось
собственным и даже привычным. "Ну и шел бы ты", - подумал Андрей. Хасид
застыл, подняв брови, и долго смотрел вслед, Андрей затылком ощущал его
удивленный взгляд.
охраннику у входной двери. Мама взяла Андрея за руку и попросила не
отходить ни на шаг. Андрей и не собирался - куда он мог пойти? К тому же,
начали происходить странные вещи, время от времени такое уже бывало с ним
в последние месяцы. Поле зрения вдруг сузилось, будто ему дали подержать
перед глазами небольшую подзорную трубу, почти, впрочем, не увеличивавшую
изображение. Все остальное подернулось туманом, и в этом тумане можно было
боковым зрением разглядеть людей с автоматами, шлагбаум поперек дороги,
солдат с неразличимым лицом направлял на Андрея оружие, а другой
замахивался странным предметом, похожим на бомбу, и что-то беззвучно
кричал. Вся эта суета не мешала, впрочем, четко видеть открывшуюся дверь,
охранника, прошедшего вперед, мать, темный холл, лестницы, хасидов. Туман
перед глазами начал редеть, а когда они с мамой поднялись на второй этаж,
туман вовсе исчез, оставив ощущение невыносимого беспокойства и нежелания
идти дальше.
руку.
была слишком взволнована, чтобы понять его мысль, и он смирился. В конце
концов, на этот раз он мог и ошибиться. Раньше не ошибался, все сбывалось,
все происходило именно так, как показывал туман, но теперь могло оказаться
иначе.
показал, как ее сбивает машина. Это было впервые, и он просто испугался,
ничего не поняв. Проводил Таню до ее дома и отправился играть в футбол. О
том, что грузовик сбил Таню прежде, чем она успела войти в подъезд, он
узнал, вернувшись вечером домой. Во второй раз туман показал ему, что у
мамы украдут деньги, когда она будет возвращаться из сбербанка. Почти
миллион, двухмесячную зарплату. Ничего, однако, в тот день не произошло, и
Андрей начал забывать о тумане. А неделю спустя у матери вырвали из руки
сумку, когда она выходила из сбербанка. В точности - девятьсот сорок пять
тысяч. Тогда он рассказал ей о том, что видел. Напрасно. О том, как мать
на него кричала, Андрей вспоминать не любил, как не любил вспоминать еще о
двух случаях появления тумана. Туман показывал только неприятное.
коридоров и остановились перед массивной дверью, где у мамы опять
проверили документы. Дверь открылась, они вошли, Андрей увидел невысокого
человека с непримечательной внешностью, и этот человек сказал несколько
слов, от которых в животе почему-то мгновенно стало тепло, а в затылке
вязко.
круги, и тогда он увидел линии, образовавшие странную вязь букв. Надпись
следовало прочитать, чтобы случилось непоправимое. Буквы походили на
ивритские, но Андрей не знал иврита, мать как-то записала его в один из
многочисленных кружков, но смирилась с языковой тупостью сына. Андрей
вовсе не был тупым, просто он не хотел учить ни буквы эти, ни язык.
стала густее патоки, а потом застыла, буквы тоже замерли, будто
приклеенные, и Андрей услышал собственный голос, называвший одну за другой
эти буквы, а потом составленное из них слово. И едва слово отзвучало в его
мыслях подобно паролю, он почувствовал облегчение, надпись растаяла
струйкой сахара, и когда в следующую секунду Андрей открыл глаза, он уже
знал, что стал другим.
должен был побыть один. Он мог побыть один. Нужно только захотеть. Он
хотел.
же? почему нет?), Мессию, взгляд которого отражал причудливую смесь чувств
и ощущений - от страха до какой-то фанатичной влюбленности, - это мешало,
это Андрею было сейчас не нужно. И он отгородился от них, а от комнаты он
отгородился еще раньше.
подсознания, их следовало соединить вместе, и он занялся этим, подхватывая
мысли на лету и сцепляя друг с другом, будто крючками. Цепочку он
сворачивал спиралью и, чтобы лучше запомнить, раскрашивал в золотистые
тона.
хозяев.
вещи новой сутью. Что это означает? Понять суть - значит суметь ее
изменить. Превратить одну вещь в другую.
бы его и умели все, что умеет он и даже немного больше, чтобы был спор, и
даже драка; в той, московской, жизни, он любил подраться, легко, только
чтобы выяснить, кто сильнее, он был сильным, но теперь это неважно, ему
нужны друзья, чтобы побеждать их - не силой, а чем-то другим. Всем тем,
что уже есть в нем, и чего еще нет в них.
Мессия.
полупрозрачной стеной, на поверхности которой светились имена. Одним из
них было его имя. И его нужно было найти.
искала. Ей было хорошо. Все удавалось. Ее узнали, ее повели к Мессии.
Почему узнали? Для чего повели? Вполне логично, с ее точки зрения, Людмила
объяснила себе, что на улицах Кфар-Хабада, среди нелепых лисьих шапок и
черных широкополых шляп она выглядела белой вороной, и потому ее
непременно должны были отвести к Нему, чтобы Он знал - с Ним не только