равны. Этим мы отличаемся от ублюдков.
Вон там, чуть правее, - центр: высокие дома, новые, в них правительственные
учреждения. Но в каком доме, на каком этаже - на сороковом, на пятидесятом -
сидят девочки, считают, сколько нужно фронту колючей проволоки, наконечников
для копий, металлических щитов или каменных ядер, на каком этаже сидят милые
работницы тыла, вяжут носки, чтобы не замерзали ноги, куют шлемы или
распределяют, какой фабрике какие шлемы ковать для фронта, для победы?! Но не
эти дома так дороги сердцу Коршуна, - хоть ему все дорого. Ему милы дома
поменьше, в жилых районах, пятиэтажки, а то и бараки - там живут простые люди,
трудящиеся, там где-то и его родные - наверное, у него есть отец, и мать, и
сестренка. По крайней мере они есть на фотографии. Когда ему выдавали личный
номер, удостоверение бойца, то он получил вклеенную на внутреннюю сторону
удостоверения семейную фотографию - отец, мать и младшая сестренка. А отдельно
фотографию его девушки и письмо от нее с приветом и обещанием верности. Роза.
Ее зовут Роза, сейчас ее эвакуировали, потому что близко фронт, нет питания, не
работают свет и водопровод - трудно приходится родине!
знал, что как только война закончится победой сил справедливости, их победой,
то из-за облаков выглянет солнце и осветит освобожденную землю, над которой
поднимутся колосистые нивы.
присыпанные хлоркой тела и куски тел наказанных предателей и других
преступников. Справа, у виселицы с длинной перекладиной, стояли кучкой люди и
смотрели, как палач в чине сержанта войск охраны, стоя на стремянке, прилаживал
петлю на шее какого-то толстяка. Толстяк увидел Коршуна, перехватил его взгляд
и вдруг пронзительно закричал:
все клевета интенданта Жоффруа!
Толстяк был в одних подштанниках, и ему было холодно стоять на табурете.
стремянки, табуретку из-под его ног.
уже объехал Коршуна и поехал вперед.
порешат втихую.
видно, что тело Шундарая состоит из желваков, бугров, ничего мягкого, кажется,
что копьем не пробьешь. Но пытались - по буграм и мышцам светлые полосы шрамов,
белые звезды в местах, где врезались в него стрелы или пули...
знать. Но подобно снам из прошлой жизни - оттуда же пришло и слово "пуля", и
даже образ, соответствующий этому, - нечто металлическое, движущееся со
страшной скоростью, способное пронзить человеческое тело или даже бронежилет...
пуля! - странное слово, неприятное слово.
дружинник, рождается вновь командиром, героем, а казненный, справедливо или нет
- богам ли разбираться, - должен пройти серию унизительных жизней - слизняка,
раба, козла, может, даже женщины - длинный путь в тысячи лет предстоит
человеку, погибшему бесславной смертью.
фельдъегерей в серебряной маске - он был мстителем, ему наносить первый удар.
серьезны и даже преувеличенно деловиты все участники казни. Это были похороны,
но ни одного зрителя на них - только гробовщики и землекопы. В отдалении стоял
с журналом замкомандира полка по кадрам. Он должен был, как только доктор
удостоверит смерть, вычеркнуть славного Шундарая из списков части. Рядом маячил
доктор.
была бы не такая позорная смерть... Солдат не было, если не считать двух
охранников из комендантского взвода, чтобы осужденный не сбежал или его не
пришли бы освободить товарищи - такое бывало. Наказание следовало немедленно и
жестоко - казнили всех. Всех солдат взвода. И правильно. Если ты будешь
отбивать осужденного, значит, ты не признаешь дисциплину. И хоть я бы сейчас с
радостью кинулся на это кодло, разогнал бы их... но мы с Золотухой не взяли
никакого оружия, кроме кинжалов. Мы знали о справедливости и наказании. Когда
казнит армия, мести быть не может.
написать и заверить большой печатью?
рук, в посадке головы - то, что произойдет в ближайшие минуты. Ведь он
перестанет существовать. И никогда уже не станет снова Шундараем. Еще стоит -
живой, совсем живой, - можно потрогать... Нет, наверное, я никогда не стану
генералом, у меня нет в котомке маршальского жезла. Я слишком часто думаю на
посторонние темы.
корпуса, находившегося при исполнении своих обязанностей, он предательски
догнал его и жестоко убил, хотя его жертва не оказывала сопротивления.
понять - такая позорная казнь неминуемо падает черным пятном на весь полк. А
это может обернуться очень печально.
усугубляет его вину, в присутствии воинских чинов противника, которые с
наслаждением наблюдали за конфликтом в среде наших славных вооруженных сил,
командир роты Шундарай Мункуев оставил тело своего старшего товарища на
нейтральной полосе, что позволило гнусной толпе моджахедов утащить тело офицера
в свое расположение и измываться над ним, как они всегда измываются над телами
наших товарищей. И это было совершено при попустительстве всей роты. Это из
ряда вон выходящее преступление по законам военного времени требует смертной
казни по первому разряду. Однако ввиду того, что подсудимый в течение долгого
времени честно исполнял свои обязанности и был храбрым воином...
разряд? Четвертый не дадут. Четвертый - это благородный расстрел. Эта казнь
лишена позора. Но третий - обезглавливание. Это мгновенная смерть.
Золотуха.
без канистры с керосином или бензином. Иначе как загорится человек?
первой степени на казнь второй степени. Приговор окончательный и обжалованию не
подлежит.
что написали этот приговор.
- потому что не были согласны с приговором.
не мог, руки у него были на всякий случай связаны за спиной.
потащил к веревке времянку. Один из охранников по его приказу понес туда
табурет.
голосу узнал графа Шейна, начальника разведки. Это был приличный офицер, таких
в штабе мало.
что он не хотел нападать на фельдъегеря, но фельдъегерь нарочно вывел Шундарая
из себя, он издевался над ним и над всеми нами. Лейтенант Шундарай спасал честь
роты, когда решил убить фельдъегеря. Это правда. Каждый солдат и командир нашей
роты подтвердит это.
командир фельдъегерей. - Убил, отдал его тело врагам на издевательство, и
теперь находятся некоторые защитники, к которым мне хочется как следует
присмотреться.
Ничего не изменится. Мы все виноваты, что ублюдки утащили труп нашего человека.
со всесильными фельдъегерями.
была задета его честь. Мой свидетель - сержант Золотуха, - упорствовал Коршун.