которой не было ни устья, ни истоков.
раздавшийся снаружи, - шум крыльев взлетающей птицы. Так же, как и Кравиус
за несколько часов до этого, он был немало озадачен этим. Если бы не
смерть черного лебедя, которую Стервятник видел своими глазами, он испытал
бы страх. Теперь же он принял, как неизбежность, наступившее время мрачных
чудес.
иллюминатору, хотя знал, что вряд ли увидит птицу в темноте. Он отбросил
плащ и едва сумел подавить крик, родившийся в глотке. Из-за стекла на него
смотрело лицо помощника аббата - белое, как воск, и абсолютно мертвое. Оно
висело в пустоте, как полная луна, сверкая холодным отраженным светом, и
на нем были темные пятна ноздрей, глазниц и открытого рта. Люгер не мог
понять даже, насколько близко оно находится. Его покрывала зыбкая паутина
морщин...
духом и заставил себя вновь взглянуть на это невозможное лицо, однако на
этот раз он действительно увидел полную луну, взошедшую над океаном. Ее
окружали волшебные серебряные горы облаков.
после захода солнца, он успел увидеть черного лебедя, выклевавшего
Кравиусу глаз, его ползающую отрубленную шею, руку, задушившую
гомункулуса, и человеческое лицо, превратившееся в полную луну в ночь
новолуния... Слишком много для одного человека и для одной ночи... Ему
вдруг стало все равно. Его охватила апатия, в которой растворился страх.
Спустя несколько минут его истерзанный чудесами рассудок с благодарностью
к неведомому спасителю погрузился в темную пучину сна...
в своей каюте, сжимая в руке кривую саблю. На его сером плаще остались
следы зеленой остро пахнущей слизи. Тело мирно покоилось на койке; ни один
предмет в каюте не был сдвинут с места. Голову помощника аббата так и не
нашли.
поседел за одну ночь. Черная повязка, наспех сшитая кем-то, перечеркивала
его жирное пепельное лицо, ставшее асимметричным и еще более уродливым.
Руки почти не слушались его. Он перестал болтать. Похоже, Кравиус уже
проклинал себя за то, что пустился в эту, самую большую в его жизни, и
может быть, последнюю авантюру.
принадлежала здесь наместнику короля. Духовным правителем был один из
провинциалов ордена Святого Шуремии. Между ними почти не возникало трений
- оба были достаточно благоразумны и не слишком амбициозны. Обоих
сдерживало наличие сильных хозяев: одного - власть королевского дома,
другого - влияние Тегинского аббатства.
промыслом и сопутствующими ремеслами. Кроме того, в здешних гаванях
находились стоянки большой части военного флота Эворы. Несколько небольших
островов были собственностью богатых мизантропов, удалившихся от мира и
удовлетворивших таким образом свое стремление к одиночеству. Но их
уединение было иллюзией. Подданные наместника, а также агенты ордена, не
брезговавшие подкупом и шантажом, внимательно наблюдали за деятельностью
этих миниатюрных королевств, каждое из которых могло стать источником
неприятностей для существующей власти. Тем более, что прецеденты уже были
- в соседней Адоле и Морморе, лежащей далеко на юге.
следствием не слишком заметной работы тайного и хорошо отлаженного
механизма власти. Однако теперь, когда весть о том, что до сих пор
считалось невозможным, то есть - о насильственной смерти генерала ордена и
похищении Звезды Ада, принес на архипелаг почтовый голубь, провинциал
Эрмион пребывал в недоумении. Нелепая и недоступная пониманию смерть
Алфиоса доказывала одно из двух: либо верхушка ордена окончательно
прогнила и внутренние интриги разрушили ее изнутри (втайне Эрмион был
уверен в этом), либо у ордена появился могущественный враг, преодолевший
защиту аббатства так же легко, как нож проходит сквозь масло. Возможно,
имела место комбинация этих двух, одинаково печальных причин. Нельзя было
полностью исключить и предательство. Но если из междоусобицы Эрмион мог
извлечь несомненную выгоду, то вероятность нападения извне озадачила его -
до сих пор он не получал от своих многочисленных осведомителей и намека на
чью-либо враждебную деятельность.
западными из известных земель. Еще дальше к западу простирался океан,
который не удалось пересечь никому со времен самой Катастрофы. Обе
экспедиции, предпринятые подданными Адолы и Эворы в восемнадцатом и
девятнадцатом столетиях, окончились ничем - хорошо оснащенные корабли с
отборными моряками и воинами исчезли бесследно.
из Валидии с длинными седыми волосами, подозревающийся в убийстве генерала
и связи с тираном Сфергом. Однако Эрмион избегал делать поспешные выводы -
это отчасти помогло ему продержаться на своем посту достаточно долго,
несмотря на интриги недругов в Тегине и Эмбрахе - главном городе
архипелага. Поэтому, вечером того же дня, когда белый почтовый голубь сел
на северную башню его дворца, провинциал удалился в тайный отдел
библиотеки, куда имел доступ только он сам и два его ближайших помощника.
Здесь он принялся очень внимательно изучать хроники ордена за последние
два столетия вплоть до настоящих дней.
каждый из который содержал не менее тысячи подшитых страниц - сообщения
агентов, протоколы заседаний совета ассистентов, приказы генералов,
летопись событий и постоянно пополняющиеся досье на каждого из высших
сановников огромной организации. Но Эрмион был терпелив. Ведь от того, как
он поведет себя теперь и чью сторону примет, зависело его собственное
благополучие и сама жизнь.
что происходило в западных королевствах, не хуже, чем если бы жил в их
столицах, а может быть и лучше, так как имел доступ ко многим данным
одновременно, возможность сравнивать и сопоставлять...
колоссального количества фактов, свидетельских показаний и доносов Эрмион
выделил то, что непосредственно относилось к трем подозрительным событиям,
которые могли быть причиной убийства генерала: таинственное исчезновение
дочери Алфиоса Арголиды четырнадцать лет назад (поиски оказались
безрезультатными, впервые разветвленная шпионская сеть шуремитов не
оправдала своего существования), появление в Валидии Серой Стаи, что было
следствием дикого союза с Земмуром, и не столь давний переворот в Морморе,
о котором до сих пор было известно очень мало.
находится на правильном пути. Это могло быть совпадением, но интуиция
редко подводила его. С двумя ближайшими торговыми кораблями, уходившими из
порта Эмбрах, он отправил на материк двух своих людей - одного в Алькобу,
другого - в Адолу и дальше, в Валидию. Сделав все, что зависело от него,
он стал ждать посланника ассистентов из Тегинского аббатства. Почему-то
Эрмион был уверен, что со дня на день такой посланник прибудет к нему.
Прибудет, несмотря на пепел, выпавший над архипелагом в одну из минувших
ночей.
сообразил, за кого их принимают. До этого момента Стервятник вообще не
видел смысла в посещении островов Шенда, однако аббат настаивал на том,
что, заручившись поддержкой Эрмиона, они смогут без помех проделать
трудный и опасный путь до самых границ Морморы. Военные корабли Эворы были
не редкостью в этих водах и Кравиус считал безрассудством пытаться
проскользнуть мимо них незамеченными. К тому же, до западного берега
Алькобы предстояло плыть еще примерно две недели и экипаж "Ангела" остро
нуждался в пище и пресной воде.
островах могло произойти все, что угодно, и любая случайность могла
разрушить их планы. Как выяснилось позже, предчувствия не обманули его, но
это лишь ускорило развязку.
исполинов, уснувших на многие тысячи лет. Спустя несколько часов Слот уже
мог различить гавань и дома одноэтажного города, свободно раскинувшегося
на невысоких прибрежных холмах. Здесь было мало людей и много места,
поэтому никто не ограничивал себя в жизненном пространстве. Особенно это
относилось к тем, у кого водились деньги. Единственными высотными
строениями, заметными издалека, были маяк у входа в гавань и многобашенные
дворцы наместника и провинциала ордена.
устремляясь на промысел. Кравиус показал Люгеру на затянутый легкой дымкой
горизонт, но Стервятник и сам уже видел длинную цепь едва различимых серых
силуэтов, протянувшуюся с востока на запад, - военные корабли дрейфовали с
опущенными парусами в спокойном океане.