Чтение 37–й страницы книги ~Привратник~

- Итка! - хрипло позвал Обри.

Вдвоем они стояли над своим первенцем, глядя, как поднимается и
опускается его залитая кровью грудь.

Ильмарранен сидел в углу, глотал слезы и повторял, не помня себя:

- Дышит... Он дышит. Он живой.

Лицо его исполосовано было Иткиными ногтями.

- Я не забуду, - сказал Обри. - Я клятвой клянусь, что ты отныне мой
брат и все, что имею я, принадлежит тебе. До старости, до смерти ты можешь
жить в моем доме. Все, что ни попросишь, я исполню, хотя бы и ценой жизни.

По лужайке перед домом ходила Итка, покачивая на руках сына с
перевязанной шейкой.

- Спасибо, - сказал Руал, следя за ней глазами. - Я тоже не забуду.
Но мне надо идти. Мне все равно надо идти.

Они помолчали.

- Где бы ты ни был, - сказал Обри, - помни, что здесь тебя ждут.

Руал подошел к Итке с мальчиком. Гай широко ему улыбнулся, а Итка
вдруг передала ребенка мужу и упала перед Ильмарраненом на колени. Ему еле
удалось ее поднять.

Он вышел на дорогу, и когда дом скрылся за колоннадой сосен, кто-то
вдруг явственно сказал ему, не то на ухо, не то изнутри головы: "Ай-яй-яй!
Ты мне нравишься, удачливый Марран!"

Он вздрогнул. Он боялся этого. Ему снова показалось, что за ним
наблюдают.

Мы покинули поселок, когда солнце стояло уже высоко. Луаян не пошел
нас провожать, а у меня мороз продирал по коже, когда я думал об одиноком
мальчишке в темном доме с могилой во дворе.

Мои глаза слипались, однако Ларт, не спавший ни секунды, был собран и
сосредоточен. Он сразу же взялся правит упряжкой, мою вялую попытку
разговора пресек и отправил меня в карету.

Под стук колес я заснул, скрючившись, на обитых вытертых бархатом
подушках. Сон мой был беспокойным и душным, я долго хотел проснуться и не
мог. Наконец, мне удалось разлепить веки, и я увидел над собой мерно
покачивающуюся парчовую занавеску на окне кареты.

Я разогнулся с трудом и сел, забросив ноги на противоположное
сиденье. Болела голова, все путешествие казалось бессмысленным и не было
желания жить.

Я открыл окно и сунул голову в поток свежего ветра. Это немного меня
взбодрило, и я решил перебраться к хозяину на козлы. Крикнул - ответа не
было, тогда я поставил ногу на подножку, свесился из двери и посмотрел
вперед, на возницу.

На козлах, полуобернувшись ко мне, сидело ОНО. Я видел только желтые,
сосущие глаза. Пальцы мои, вцепившиеся в поручень, свело судорогой, а ОНО
ухмыльнулось и сказало сухим, царапающим голосом:

- Ну вот.

Тогда я сумел, наконец, заорать.

Я орал и орал, и ничего уже не видел перед собой, и отбивался руками
и ногами, и сорвал нависшую над головой парчовую занавеску. В окно хлынуло
солнце, и я, наконец, проснулся.

Карета замедлила ход и остановилась. Дверца резко распахнулась, на
пороге стоял Ларт:

- Что?

Я смотрел на него бессмысленными глазами. Он взял меня за шиворот и
встряхнул:

- Чего орешь?

- Клюнула... - прошептал я в ужасе. - Она на меня клюнула!

Он насупился:

- Кто?

- Т... т... ретья сила, - выдавил я с трудом.

Он вздрогнул, нахмурившись еще больше:

- Что ты болтаешь?

Заикаясь и путаясь в словах, я пересказал ему свой сон. По мере моего
рассказа напряжение и озабоченность уходили с его лица, и, когда я
закончил, он вздохнул с облегчением:

- Нет... Это не так. Ты просто перетрусил.

Я все еще смотрел на него затравленно. Он усмехнулся, вытащил меня из
кареты на солнце и посадил рядом с собой, на козлах.

Мы ехали степью, дрожал над землей разогретый воздух, резво бежала
шестерка вороных.

- Третья сила тобой не интересуется, - сказал Ларт.

- Правда? - спросил я с надеждой. - Правда-правда?

- Правда-правда, - устало отозвался Легиар. - Она следит за другим
человеком, тем, кого видели в зеркале вод Луаян и его учитель.

Я уже не слышал - меня захлестнули до краев степные запахи, лавина
солнца и ослепительная небесная синева. Чувство облегчения, подобного
которому я ничего раньше не испытывал, на несколько минут вытеснило из
моей головы Луаяна, и его учителя, и самого Ларта. Мне казалось, что я
ничего уже в жизни не испугаюсь, что я заново родился и вышел сухим из
воды. Кажется, я даже пел.

Однако, сладкое чувство освобождения от опасности длилось не так
долго, как мне хотелось бы.

- Что-что? - переспросил я, опомнившись. - А кого они видели в
зеркале?

Ларт ударил по лошадям:

- Я думаю, это был Привратник.

Счастье мое улетучилось так же мгновенно, как и накатило.

- А кто он, Привратник? - спросил я, замирая.

Ларт мрачно на меня взглянул и на ответил.

Спустя несколько дней мы остановились ненадолго на постоялом дворе.
Первой же ночью я проснулся от пронизывающего, леденящего ужаса.

Я лежал на пуховой перине в лучшей комнате гостиницы, пустой и
темной.

И что-то бесформенное, тяжелое и холодное сидело у меня на груди.

Я попытался проснуться - и не смог. Я стал убеждать себя, что это
снова сон - и не верил себе, слишком ясным было ощущение склизкого
прикосновения и отвратительного, гнилостного запаха.

То, что на мне сидело, взглянуло мне в глаза своими мутными плошками
и неспешно, глухо чавкая, двинулось вперевалку к моему горлу. Я бился, как
пойманный кролик, и хватал воздух, из последних сил пытаясь позвать Ларта.
Но крик не желал вылетать из моего горла, я не мог выдавить даже писка.

В эту минуту дверь, закрытая на засов изнутри, отлетела к стене. На
пороге стоял некто с узким блестящим лезвием в опущенной руке. Сидящее у
меня на груди вдруг раздулось, как пузырь, и лопнуло с негромким сухим
хлопком. Внутри это оказалось неожиданно пустым - только оболочка отлетела
на пол. Все это я видел, как в тумане.

Ларт подцепил то, что лежало на ковре, на кончик шпаги. Оболочка,
похожая на жабью шкуру, неуверенно шевелилась. Ларт прошептал слово - и
шкура эта вспыхнула и загорелась зеленоватым пламенем. Легиар швырнул ее в
пустой и холодный камин.

Двумя широкими шагами хозяин подошел ко мне. Я скулил, как щенок. Он
плеснул в кружку воды из кувшина и дал мне напиться.

- Хозяин, - сказал я, трясясь, - это не сон. Это уже не сон.

Глаза его светились в темноте, и свечение это понемногу угасало.

- Это не то, что ты думаешь, - сказал он терпеливо. - Это - не то,
что видели в зеркале Орлан и Луаян. Это - мерзкое, страшное, но в общем-то
не очень опасное существо из тех, что всегда были и будут на земле. Их
полно. Обычно они прячутся от людей. Это порождения ночи... Но Третья
сила-то причем? - он говорил, кажется, сам с собой.

Он хотел подняться, но я с неожиданной силой и смелостью ухватился за
его руку:

- Хозяин, не уходите...

Он сел рядом со мной. Помолчал. Сказал, раздумывая:

- Вероятно, они чувствуют ее приближение. Они тревожатся, они
шевелятся и наглеют. Они лезут из своих щелей... Или нет? - он
вопросительно на меня посмотрел.

Я сказал как мог убедительно:

- Хозяин. Я плохая приманка. На меня клюет не то, что надо. Только
всякая дрянь. Пожалуйста, снимите меня с крючка. Я больше не могу.

Он вздохнул и вдруг положил мне руку на плечо. Я замер - это было
второй раз в жизни.

- Дамир, - сказал он, - неужели ты думаешь, что я могу тебя отдать?

Я всхлипнул и ткнулся в его руку.

- Успокойся, - бормотал Ларт в темноту, - считай, что я снимаю тебя с
крючка.

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ. ЗОВ

Лето кончилось. Ночевать под открытым небом было уже неуютно, зато
дни стояли ровные, теплые, как нельзя более подходящие для Праздника сбора
урожая.

Села, хутора и местечки праздновали, праздновали самозабвенно. Урожай