Чтение 37–й страницы книги ~Ритуал~

Юта отрицательно покачала головой, но букет был выброшен без
сожаления.

- Почему бы нам не поехать куда-нибудь? - робко спросила Юта через
несколько дней. - Вместе...

Остин тяжело вздохнул и не ответил, но Юта не унималась:

- Или хотя бы погулять вечером... У тебя, может быть, найдется
свободных полчаса? Мы могли бы поговорить о...

- Я не принадлежу себе, Юта, - устало объяснил принц, и Юта
потупилась.

Из этого разговора Остин сделал вывод, что принцесса скучает. Скоро к
Юте была приставлена дуэнья, наперсница.

Это была маленькая розовощекая толстушка, эдакий клубок на ножках,
энергичная и разговорчивая. Она ни на секунду не оставляла принцессу в
одиночестве - топотала следом и усаживалась рядом, болтала, не переставая,
рассказывая забавные случаи и расспрашивая Юту о ее снах:

- Шляпа снится к мигрени, а перчатка - к известию... Я желаю вам,
ваше высочество, увидеть во сне белого единорога!

Всю ночь Юте снились клопы.

- Убери ее от меня! - умоляла Юта Остина через неделю.

Принц пожал плечами. Он казался немного недовольным: и то не по
вкусу, и это не по нраву...

- Принцессам, особенно замужним, положено иметь наперсниц, - заметил
он мягко.

- Да, но эта!

Остин вздохнул:

- Знаешь, Юта... Иногда трудно понять, чего ты хочешь.

Он ушел, оставив принцессу в смущении и растерянности.

Впрочем, недовольство принца можно было легко объяснить и оправдать,
поскольку Юта действительно имела все, чего только может возжелать
королевская особа, и даже с упреждением. Армия почтительных слуг,
изысканные украшения работы древних мастеров, спокойствие и довольство -
все это должно было помочь королеве пережить некоторый недостаток
развлечений.

Однажды вечером, укладываясь под парчовый балдахин, Юта рассказала
принцу когда-то слышанный анекдот:

- Герцог просит графа: "Ваша светлость, помогите мне дотащить до
замка этого дохлого грифона". Граф не смог ему отказать, и с превеликим
трудом они затащили грифона в герцогский замок и бросили в умывальне. Граф
вытер пот и спрашивает герцога: "Ваше сиятельство, а зачем вам в умывальне
дохлый грифон?" "А-а! - отвечает герцог, - вот, представьте себе, придут
ко мне гости, захотят умыться - и выбегут с криком: там дохлый грифон! А я
усмехнусь вот так и скажу небрежно: ну и что?"

Юта выжидательно замолчала.

- Ну и что? - спросил Остин.

- Ну... потешно, - смутившись, объяснила Юта.

Остин вздохнул:

- Странная и дурацкая история... Какой герцог? Какой граф? Почему они
не призвали слуг, чтобы тащить этого грифона?

Юта не нашла, что ответить.

Тем временем отступила осень, и однажды ночью выпал снег.

Выйдя утром на террасу дворца, Юта долго щурилась на крахмально
сверкающую лужайку; потом, оглянувшись, увидела, что она не одна.

Неподалеку на террасе стояло кресло на колесиках; в кресле, укутанный
пледом, сидел дряхлый старик. Юта не сразу узнала короля Контестара.

Они не виделись со времени свадьбы; старик все время лежал, и в
комнату его врачи допускали только принца Остина. Теперь король, не
отрываясь, смотрел на обомлевшую Юту.

На белую лужайку опустилась воронья стая; невидимый с террасы сторож
запустил в ворон камнем - птицы с карканьем взвились в воздух.

Губы старика шевельнулись, и принцесса скорее увидела, чем услышала:
Юта...

Преодолев смущение и невольный страх, Юта приблизилась.

- Ну, здравствуй, - сказал король. Чтобы разобрать его слова,
принцессе пришлось склонить ухо к его губам. - Здравствуй, Юта.

Контестар смотрел прямо, и Юта увидела с удивлением, что у него
совершенно ясные, живые, осмысленные глаза, и что взгляд, направленный на
нее, приветливый и теплый.

- Здравствуйте, ваше величество, - сказала Юта вежливо.

Помолчали.

- Остин любит тебя? - вдруг спросил Контестар.

- Да, конечно, - ответила она быстро, даже поспешно.

- Хорошо, - король попробовал улыбнуться.

Юте было очень не по себе - она не знала, о чем говорить с умирающим
человеком.

- Я помню тебя, - едва слышно сказал король. - Однажды на детском
празднике... ты спрятала в кувшин... ужа... Помнишь?

Юту бросило в жар.

Она, конечно же, помнила эту давнюю детскую историю. Мальчишки-пажи
помогали ей, и все вышло как нельзя лучше. Кувшин поставили на стол...
Обезумевший от страха уж ухитрился выбраться и кинулся наутек, опрокидывая
по дороге подсвечники и бокалы... Ее наказали, случай она запомнила на всю
жизнь, но король Контестар - а он был на празднике вместе с
мальчиком-Остином - запомнил тоже!

- Ты всегда была... сорвиголова, - сказал умирающий король. -
Наверное, не зря... тебя похитил... дракон.

Юта стояла перед креслом, сжимая покрасневшими от холода пальцами
теплую меховую муфту.

- Ты хорошая девочка, Юта, - прошептал король. - Я надеюсь, что
Остин... это... поймет.

- Ваше величество... - выдохнула принцесса.

- Тебе... трудно. Расскажи мне... как вы... живете.

И Юта стала рассказывать - преувеличенно бодро, преодолевая
неловкость. Не про себя, конечно - про Остина, своего внимательного и
нежного мужа. И чем дольше рассказывала - тем больше воодушевлялась,
вдохновлялась даже.

- Спасибо, - сказал, наконец, Контестар. - Спасибо, Юта... Приходи
сюда завтра... утром... Мне теперь... легче, и меня вывезут... на
прогулку.

Все следующее утро Юта провела на террасе - одна. Никто не вывез на
воздух кресло-каталку; принцесса стояла и смотрела, как укорачиваются
длинные тени... Потом во дворце поднялась суматоха, захлопали двери,
забегали десятки ног...

Через три дня короля Контестара похоронили с великими почестями, и
народное горе было искренним и глубоким. Впрочем, еще через две недели оно
сменилось искренней и глубокой радостью - принц Остин был коронован, его
звали теперь "ваше величество".

Остину присягнули армия и гвардейцы, послы других королевств
представили ему свои верительные грамоты, Королевский совет рукоплескал, а
делегаты от городов и сел приносили изъявления преданности.

Поздравляли и Юту - она стала королевой, но не обрадовалась этому ни
капли. Ее бы воля - она скорбела бы по старому королю гораздо дольше, но
государственные соображения заставили Остина сократить траур до одного
месяца вместо обычных пяти.

Когда срок траура истек, царственная пара отправилась с визитами в
соседние государства.

С монархами Верхней Конты Остин теперь находился в родстве; молодых
короля и королеву встретили там, как своих детей. Неделю Юта
блаженствовала, живя в родительском доме и радостно узнавая новости о
старых знакомых; но сестры огорчили ее. Будто внезапно отдалившись,
оставшись далеко внизу, они не могли побороть неловкости, общаясь с Ютой.
Даже Май! Будто корона, опустившись на Ютину голову, разрушила что-то
очень важное...

Прощание было невеселым - еще и потому, что предстоял визит в
Акмалию.

В акмалийской столице Остина и Юту встретили прохладно и совершенно
официально. Король, отец Оливии, вежливо извинился за то, что его дочь не
сможет присутствовать на приеме в честь нового контестарского монарха -
захворала, отдыхает на природе.

Юта была искренне рада этому. Она почему-то боялась встретить Оливию.

Сели за столы; в зале было непривычно тихо и как-то неуютно. Под
тарелкой у Юты оказался маленький, сложенный вдвое листок; вздрогнув, она
развернула его.

"Длинноносая сучка ловко окрутила бедолагу-принца."

На Юту будто небо обрушилось.

Кто-то говорил речи, рядом внимательно слушал Остин - а Юта больше
всего боялась, что он заметит листок в ее руках и спросит: "Что это?"

За ней наблюдают. Только и ждут, чтобы она покраснела или заплакала.
Надо держаться.

Куда девать проклятую записку? Скомкать и выбросить, чтобы слуги
прочитали?

Она улыбалась так, что судорогой сводило губы, а руки под столом
терзали и рвали бумажку, помогая Юте вытерпеть эту игру.

Прошла целая вечность, прежде чем бесконечный прием завершился; Юта
не прикоснулась ни к вину, ни к яствам. Остин смотрел на нее осуждающе,
прошептал даже:

- Королева, как вы себя ведете?

Королева подавила в горле спазм.

Запланирована была также прогулка по зимнему саду и встреча Остина с