Чтение 37–й страницы книги ~Царь, царевич, король, королевич~

кресел. Стас сидел на троне и вертел в руках маленькое блюдечко с наливным
яблочком на нем.

- Так, - мрачно произнес он, глядя на генерала.

- Стас, ты не прав, - отважно сказал Кубатай, размазывая по лицу
гуашь. - Ты совершенно неправ!

- Я все хорошо сделал! - упрямо заявил Стас. - На земле теперь войн
нет! И детей не обижают! Я еще литературе покровительствую и экспедицию на
Венеру готовлю!

- Стас, во-первых, нельзя так самовольно счастье навязывать.

- Можно, - заложив ногу за ногу ответил Стас. - Вы садитесь,
садитесь, в ногах правды нет.

- Во-вторых, дети - они иногда куда хуже взрослых... - вздохнул Орлик
и всплеснул крыльями.

- Ты бы уж молчал... Кащей! - отрезал Стас.

- Без магической силы я лишь мирный ученый Манарбит! - возмутился
Орлик. - Заколдованный неким юным магом.

Стас щелкнул пальцами... и Орлик преобразился в Кащея! То есть - в
ученого Манарбита. Вполне приличный на вид человек, похож на бакалейщика с
Бейкер-стрит!

- А в третьих, мистер Диктатор, - добывая из кармана трубку сказал
Холмс, - ты вернулся вовсе не домой. Это всего лишь книжка! "Царь-царевич,
король-королевич". И теперь мне ясно, почему она носит столь странное
название.

Вот это замечание моего гениального друга уязвило Стаса. Он наморщил
лоб... но потом просветлел лицом.

- Вам завидно, да? - радостно спросил он. - Завидно! Но я не жадный.
Живите в моем мире, пользуйтесь. Вас, как моих друзей, все уважать будут.
Все вам будет! Холмс, вы станете министром внутренних дел. Вы, Ватсон,
министром электрификации. Кубатай, ты за космос будешь отвечать. И за
диверсии. И за охоту. Вместе будем охотиться - на тигров, пантер, львов!
Смолянин, я тебя министром культуры сделаю. Хочешь? Кащей... ладно,
Манарбит! Я даже на тебя не злюсь! Хочешь - станешь президентом Академии
Наук? Или советником по делам магии?

Стас соскочил с трона, возбужденно прошелся взад-вперед, потом
подошел к брату, взял его за руку, и тихо сказал:

- Костя... А тебе, ты ведь мой брат... Я тебе тоже магическую силу
дам. Как у себя... почти. Вместе будем править.

Признаюсь, это было трогательное зрелище. Но в сердце мое закрался
страх: а вдруг кто-то из нас не выдержит и поддастся на посулы тирана? Вот
я, например... Быть министром электрификации всего мира - что может быть
прекраснее?

Костя молчал. Кубатай крутил ус. Смолянин улыбался, грызя ноготь.
Манарбит облизывался.

- Костя, да мы же все теперь можем! - продолжал свои уговоры Стас. -
Все! Помнишь, ты о мотоцикле мечтал?

Юный джентльмен щелкнул пальцами, и прямо в комнате появилась
сверкающая никелированными частями конструкция.

- "Харли Дэвидсон"! - гордо пояснил Стас, уселся на трон, закинул
ногу за ногу и продолжил уговоры: - Говорите, не все у меня хорошо? Так
помогите! Я вот, ночей не сплю... похудел, кстати! А почему? Все потому,
что не только о себе думаю... Костя, помнишь эту сказку дурацкую -
"Цветик-семицветик"? Девчонке счастье привалило, а она - "хочу на Северный
полюс...", потом - "ой, холодно, хочу обратно...", а листочков - уже пять
осталось... Или "Шел по городу волшебник". То ему клюшку, то еще
какой-нибудь ерунды... Вот другой пацан - умный, сразу миллион волшебных
коробков заказал. Но он жадный был, злой, а я нет, я для всех хочу.
По-государственному думать надо!

- У Стругацких в "Пикнике" парень обо всех думал... - попытался
возразить Костя.

- Ну да, классно он придумал: "счастья всем и бесплатно..." Откуда
этот шар-то дурацкий знает, что кому нужно? Тут пожеланиями не
отделаешься, тут надо рукава засучить и вкалывать. Это во-первых. А
во-вторых, одно дело - книжка, другое - на самом деле...

- Вот именно, мой юный друг, - вступил в разговор Холмс. О, его
строгий дедуктивный ум не поддался на посулы Стаса! - Это мир книжный.
Вымышленный. В реальном мире никаких изменений не произошло. Вам же, в
целях безопасности всей Вселенной, следует как можно скорее вернуться в
него.

- Кубатай сказал, что эти миры совпадают! - возмутился Стас. - А он -
самый умный! Правда? - и он повернулся к генералу за поддержкой.

- Ну... - смущенно протянул Кубатай, - ты прав, мой мальчик, но увы,
лишь наполовину. Трезво подумав я понял, что реальный мир и мир
художественного произведения, пусть и документального, несколько различны.

- Стас, да ты сам подумай, - вмешался Костя, призывая юного деспота к
здравомыслию, - волшебство Кащея вне острова не должно действовать...

- А вот действует! - Стас щелкнул пальцами, подлетел в воздух, трижды
перекувыркнулся через голову и вновь мягко опустился в кресло.

- Потому и действует, что мы на острове!

- Где, где?! Ты что совсем очумел?

- Сам ты очумел. Мы в книжке. А книжка - в библиотеке. А библиотека -
на острове...

Довод был убийственным. Стас замер с раскрытым ртом. А Манарбит,
похохатывая, добавил:

- Я ведь потому мир завоевать и не смог, что за пределами Руси магия
моя не действовала! Неужто, думаешь, я глупей тебя был?

- Глупей! - вскинулся Стас. - Ты страх-птичек не выдумал!

- Да и ты не выдумал, - вновь вмешался брат тирана. - Ты их из
рассказа Шекли украл. Букву одну заменил в названии... (*38) да поколдовал
малость. Тоже мне, изобретатель...

- Мистер Кубатай - недюжинного ума мужчина, - тактично сказал Холмс.
- Но всем свойственно ошибаться. Тем более, он и сам признал свою ошибку.

Стас, нахмурившись, молчал. Наконец, пробормотал, словно проснулся:

- Значит я книжку завоевал? Да и то, может, только потому, что мне
авторы позволили? А эти двое, которые тут жили, они вроде как и не причем?

- Какие двое? - спросил Костя.

- Да писатели эти, что "Сегодня, мама!" сочинили. Я, как власть
захватил, разыскал их. Стал требовать, чтобы покаялись, извинения
попросили за издевательства свои... А они кричат - мол, "мы ничего такого
не писали!", "мы друг друга вообще в глаза раньше не видели! В разных
городах живем!" Я не поверил... ну... хотел было в Антарктиду сослать...
потом просто... заколдовал...

- Где они?! - хором воскликнули мы все.

- Да тут они, тут! Холмс с Ватсоном на них сидят. Вот эти кресла
зелененькие.

Я в панике соскочил с кресла, Холмс также последовал моему примеру.
Виновато стряхнул с зеленой обивки оброненный пепел.

Кубатай со Смолянином, почему-то, наоборот, ехидно переглянулись,
подошли к креслам и плюхнулись на них. На лицах их застыло блаженство.

- Расколдовывай! - махнул рукой Кубатай.

- Нет, - заупрямился Стас. - А как, например, вы объясните, что
ничего из того, что здесь происходит, в книжке написано не было? А? Мы же
читали, не было там такого! Это что - уже я книжку дописываю? Все
по-настоящему? Так какая разница, значит мир настоящий.

Тут мой друг в какой уже раз поразил окружающих своей ловкостью и
проницательностью:

- Возможно и так. Но, как подсказывают мне мои научные методы
индукции и дедукции, а также небольшой опыт путешествий по вымышленным
мирам, мы находимся в продолжении книжки, которое авторы пишут как раз
сейчас. Вспомните, джентльмены! В библиотеке последние страницы книги были
еще девственно-чисты! Если бы Стас изменил мир после описанных событий,
ну, как в том мирке, с мотоциклетчиками, то книжка была бы написана
полностью. Увы, сейчас мы - в воле авторов!

Братья ошалело переглянулись. Логика Холмса была убийственна, а
сомневаться в его честности Стас не рискнул.

- Ну дают! - возмутился Народный Диктатор, не устояв перед фактами. -
Понапишут, а мы - расхлебывай?! Совсем что ли обнаглели?! Что хотят с
нами, то и делают!

- В общем-то, у вас есть возможность выйти из их власти, - вкрадчиво
заявил Холмс. - Ведь вы - реальные люди, и вам просто нужно вернуться в
реальный мир.

На лице его при этом почему-то появилась легкая улыбка.

- Но если все, что сейчас происходит, придумано другими, то мы ничего
не сможем сделать, пока они этого не напишут, - плаксиво заявил Стас. И
посмотрел на злополучные зеленые кресла кровожадным взглядом.

- Типичный фатализм сфинксов, - непонятно ответил брату Костя. Тут
позволил вмешаться в беседу и Ваш покорный слуга. Ситуация явно требовала
вмешательства профессионала...

- Простите, джентльмены, меня за самоуверенность, но, являясь в
некотором смысле литератором, я хотел бы заметить, что в вашем понимание
взаимоотношений между персонажами и автором за версту виден дилетантизм.

Стас потряс головой, и я понял, что для детского разума фраза была
слишком витиеватой.

- Продолжайте, мой друг, продолжайте, - вскричал Шерлок, - вы редко
высказываете свои мысли, зато они как правило блестящи!

Польщенный, я закончил:

- Думаю, мы можем поступать так, как нам заблагорассудится. А авторы
будут вынуждены писать именно это. Более того, они будут уверены, что все
наши действия продиктованы сугубо их собственными фантазией и волей.

- Браво! - восхитился Холмс. Кубатай, подпрыгивая на кресле,
зааплодировал.