забор, явно метило в чужих собак.
наслушаешься! И вежественные, и тихие, и старших чтут... А я вижу, какие
они вежественные, если вчера вон камнями нищего гнали от своего дома!
ребенку совсем не испугало и не огорчило, а совсем наоборот, она перевела
дух с облегчением, но Олег, в отличие от оборотня, смотрел с интересом,
всматривался в непомерно большую голову, широкий рот, толстый живот. Когда
ребенок сморщил ему устрашающую гримасу, зубы показались чересчур длинными
и острыми, а клики размером с волчьи.
улыбается.
тихого ребенка? Я в детстве, помню, чуть деревню не спалил... А раз тихий,
то либо в баклушечники, а то и во что-нибудь еще хуже... в волхвы, к
примеру.
застенчив... и, бывает, шалит... Но мы всем соседям сразу платим сколько
запросят, если он что у них испортит или сломает.
осталось малость. А вон по улице телега, полная сена, катит к вашему
двору... Для вас?
хозяйством почти перестали заниматься. Ребенок не то, что слишком шалит,
но за ним нужен глаз да глаз, вот и запустили двор... Но как-то еще живем.
его размеры, кивнул, жить так все же можно. Запасов там явно на две-три
зимы, да и теперь, судя по столу, живут не совсем уж нищенски.
Верхняя губа приподнялась, показывая острый клык. Мрак согнал улыбку с
лица, его губа справа приподнялась, показав клык в три раза длиннее, а из
горла едва слышно донеслось низкое рычание.
лицо странного человека. Мрак поманил пальцем, мальчонка послушно подошел.
разломал?.. Твои отец и мать уже не маленькие, чтобы всякий раз на крышу
лазить!.. Сегодня же чтоб починил!.. Сам. И больше не ломай. Тебе что,
мало соседских труб? Да и те по ночам можно только, чтоб никто не видел.
Так даже интереснее... Но это я так, к слову. Ты мне другое скажи: есть
дорога отсюда к Верховному Упырю?
массивных надбровных дуг, похожих на медвежьи, глаза блестели уже не из
глубоких щелей, а выпучились как у совы.
с трудом шевельнулись, слова вышли квакающие, почти нечеловеческие:
ломать, и никто не смеет такое непотребство чинить, но ты-то полез на
крышу?.. Вот и мы лезем. Так как, говоришь?.. Ты квакай, квакай. Потом и
вовсе расквакаешься по-человечьи. Привычка нужна. Вон как твоя маманя
обрадовалась, сейчас заревет... Чего радуется, дура-баба? Завтра пожалеет,
да уже не замолчишь, не замолчишь...
Рядом бы коту греться на солнышке, но во дворе такое запустение, что любой
кот сбежит, коты -- звери домовитые, это собака за хозяином в огонь и в
воду, а коту на хозяина плевать с высокого дерева, ему хозяйство важнее,
но какое хозяйство во дворе, где бурьян до пояса? И такой густой, плотный,
под его широкими стеблями непонятно что и завелось... Забора нет, на и
зачем, если во дворе ни козы, ни поросят, ни даже кур или гусей?
мужик, пугливо огляделся по сторонам, украдкой поманил его пальцем.
Заинтересованный Таргитай не поленился встать, спрятал дудочку. Мужик
наблюдал за его приближением настороженно, вздыхал и переступал с ноги на
ногу, словно еще не решил, сказать что-то важное, или бежать без оглядки.
Недоброе место выбрали для ночлега.
и так сказал много, даже лишнее, и Таргитай наконец спросил тупо:
подменыш?
так надо, он у нас волхв. А я дурак, мне можно не знать. Я и так живу,
незнаемый.
ног, задержал взор на его честном румяном лице с пухлыми девичьими губами,
глаза чистые, невинные. -- Да, ты совсем не для волхвов... Подменыш -- это
когда ребенка еще в колыбельке подменят... понял? Ну, те подменят,
понял?.. Лесные, горные, болотные, водяные... У нас лес рядом, так что
чаще всего те, лесные, своих уродов нам подбрасывают, а наших воруют!
понимаешь... Ихние так и растут тупыми, как валенки, разговаривать не
умеют... а какой и пытается, все одно не выходит. А наши у них, понятно, и
работают, и племя их гадкое обихаживают. Так что держите уши на макушке.
Как бы порчу не навел! А еще лучше, удирали бы вовсе от такого соседства.
отвернувшись рылом от дитяти, либо красную ленточку на ручку не
повязала... На жатве, говорят, оставляла колыбель под стогом... Не только
мавки или полевки, простой волк мог бы украсть ребенка! Да и колыбельку,
говорят, не окуривала травами, порог переступала когда правой, а когда
левой, не плевалась, когда по небу хвостатая звезда...
гаденыша! Это ж просто. Нужно просто-напросто высечь березовым прутом на
пороге хаты... но сперва тем же прутом хорошо выпороть жабу... чем толще,
тем лучше. Да, и прут чтоб толще, и жаба. Если не найдут порог в
собственной хате, то можно еще сечь на меже, на перекрестке, даже на
развилке дорог, как вот у нас прямо за околицей!.. Так нет же, не
решаются!.. Конечно, пороть может не каждый, а либо пастух, либо волхв,
либо мальчонка, рожденный во грехе, но у нас, говорят, почти каждый третий
во грехе, а если на самом деле, то безгрешного и отыскать трудно... Зато
те, не наши, сразу бы забрали своего, а человечонка вернули бы! Конечно,
возвращенный долго болеет, а то и помирает, но все же это свой, нашенский!
И похоронить можно рядом со своими!!!.. А теперь живи с такими по
соседству! Я бы убежал, да уже привык к этой реке, березам на околице... А
так бы и золото их гадкое не удержало бы.
с Корой, в мешке золота скоро не останется, поинтересовался:
задушит, то свиней выпустит... на волю, говорит. Вот и возмещают!
роже видно, а Таргитай крикнул вдогонку:
не больно похожи...
а все еще нянчатся.
драть ногтями голову, хоть и нет умных мыслей, но приятно, просто приятно,
и, почесывая сперва голову, потом спину, затем бока, медленно побрел
обратно.
внимательно рассматривал небо. Там в свете заходящего солнца грозно встали
исполинские фигуры трех ратников, все в остроконечных шлемах, толстые,
слегка размытые, но их видно было так четко, что Таргитай осмелился
указать на них Олегу.
впереди:
Буджолд Лоис
Свержин Владимир
Посняков Андрей
Курылев Олег
Шилова Юлия
Майер Стефани