плоская треугольная морда с раздвоенным язычком, покачивающаяся на
беспредельно длинной шее. Морда облизнулась и с нехорошим любопытством
уставилась на послушника.
попала ему в дыхательное горло. Хитрый призрак добился своего и теперь
хлопал хрипящего послушника по спине. Рука видения оказалась неприятно
увесистая. Второй кошмар в шалаше не помещался, и брат Манкума прикрыл
глаза и предался размышлениям о том, можно ли теперь считать его пост
нарушенным, и если да, то по чьей вине?..
тех пор не исчезали. Брат Манкума полз за Бледными Господами, тающими в
вечерней синеве, умоляя взять его с собой; шарахался от звезд,
просвечивающих сквозь зыбкое тело патриарха Мауриция, стоявшего над
испытуемым с ломтем ветчины в руке; по углам скреблись и шептались
обнаженные девицы с мышиными хвостиками, - но все это вряд ли можно было
считать знамением или хотя бы откровением.
тридцать восьмой раз хроники Верхних или предания старины - без очищающего
поста и размышлений, а главное, без мало-мальски подходящего знамения
нечего даже надеяться на Дверь.
огорчения даже перестал кашлять и сел на ветхую циновку. Любопытная шея
второго видения с пристальным взглядом на конце - или в начале? - успела к
тому времени выползти наружу, и теперь там что-то непрерывно шуршало и
клацало. Тот же призрак, что прервал пост, сидел сейчас у выхода из
шалаша, и лицо его в лунном свете казалось неестественно бледным.
серый широкий плащ.
Послушник братства Крайнего глотка.
знамение!.. Сидит, разговаривает...
поинтересовался Манкума, боясь спугнуть плывущую в руки удачу.
скептически поджал губы.
Сигурд. Сигурд Ярроу.
шипящую и шелестящую темень за шалашом.
вызвали у послушника целый поток воспоминаний - причем, не всегда
приятных. Видимо, он все-таки не успел достаточно очиститься...
(или вползшего?) - Его как зовут? Или он сам соблаговолит ответить?
Вайнгангский. Устраивает?..
Господин Зу согласно мотнул головой, блестя чешуей и медным ошейником.
Устраивает, достопочтенные! Я немедленно бегу сообщить о вас патриарху
Маурицию!..
- заспешил через рощу, за которой лежал Скит Крайнего глотка.
мелко-мелко перебирая тощими ногами и путаясь в полах рясы, то многие
общинники, вышедшие ночью по нужде или еще за чем, глядели ему вслед и
озабоченно качали головами.
ритуального, ох не бывало, а коль и бывало, то забито-заколочено и в
памяти укрыто. Видать, важная причина забралась под рясу к молодому брату
и гонит его, как слепни лошадь, к патриаршим постройкам. Строг седой
Мауриций, строг да немилостив, что скажет на это?.. Уж не Верхние ли
Господа - суровый Тидид и Чистый Айрис - из странствий вернулись, от иных
Дверей-то? А ежели так - что решит патриарх за неделю до церемонии?.. Хоть
и не указ патриарх Верхним...
рукописями корпеть, кто - в сосредоточенье погружаться, кто - Знаки со
Словами зубрить, а кто просто - есть. Ночь утра мудренее. Все равно к
рассвету спать ложиться, а с полудня - дела, дела... Ох, заботы наши
тяжкие, а не хошь нести - прищемит Дверью причинное место, да так, что
хоть вой... А ведь и вправду выть придется, обратят Господа в гневе в кого
ни попадя...
докричался - сам седой Мауриций, глава общины, вышел в приемный покой
поглядеть на крикуна, речи его безумные послушать...
мышью. Крупный, крючковатый нос резко выделялся на бритом по традиции,
морщинистом лице; узкие обескровленные губы всегда кривила
полуусмешка-полугримаса неудовольствия; широкие костлявые плечи распирали
аспидную рясу, и горбом казался капюшон с падающей из-под него кисейной
накидкой - словно клочья тумана облепили сухую корягу, черневшую в
сумерках... Не горбился пока патриарх и глядел остро, цепко; так глядел,
что и не хочешь говорить, - а ответишь, да с поклоном поясным...
вертел его между узловатыми пальцами, явно озабоченный содержанием
послания.
верней, сперва повис в руках дюжих братьев-услужающих, а уж когда те
хватку ослабили, то стукнулся неуклюжий брат об пол сперва коленками, а
там и лбом, не без чужой помощи...
патриаршей рясы. - Дозволь поведать тебе...
явления неведомых - заморских, по всему видать! - Бледных Господ от Иной
Двери, патриарх Мауриций нервно расхаживал по приемному покою, со странным
выражением поглядывая на злополучный свиток. Он морщился от слепящего
света многих свечей на деревянных подставках и, наконец, остановился и
забормотал что-то себе под нос, делая некие движения головой и прищелкивая
пальцами. Через минуту свечи окутались сизой дымкой, часть из них замигала
и погасла, и в покое воцарился полумрак. Но на лице Мауриция не было
удовлетворения, и высокий лоб его усыпала соленая роса.
пониже требовало нескольких слов, - то же умение стоило Маурицию многих
усилий и двух-трех недель и без того недолгой жизни за каждый раз. Но
патриарх Скита Крайнего глотка не мог пройти через Дверь, получив Вечность
и все остальное, пока не подготовит себе преемника, властной рукой
ведущего Скит по нужной дороге.
Бледных Господ бывшие патриархи! Есть за что страдать...
поверх него в невидимые, но явно беспокойные дали.
другой - как всегда... Говорит - зовите нас Видевшими рассвет... Великое
посольство, отче, - знаешь не хуже моего, что немногие из Верхних Господ
способны рассвет видеть!..
Мауриций словоохотливого Манкуму.
занавеси. Ночь стояла за окном и спокойно разглядывала властную фигуру
патриарха - Отбрасывающего Тень и ждущего своего часа, чтобы пройти через
Дверь и стать Отбросившим Тень.
ночи за окном. - Патриарх Муасси из Западного Скита пишет - у него тоже
гость объявился. Западники поначалу, как и ты, послушник, решили - Бледный
Господин, из Иных Верхних... И знаки тому есть: пять волков за ним, как
псы, бегут, по Зову... Да только...
Дверей, и по-другому все... Только перед церемонией к нашим Верхним
обращаться не след, а к остальным Бледным Господам - тем более. Сами
проверим.
Шломо Вульф
Акунин Борис
Лукин Евгений
Круз Андрей
Посняков Андрей
Буркатовский Сергей