Чтение 37–й страницы книги ~Не время для драконов~

Виктор молчал. Белые клубы валили все гуще и гуще. Земля легонько дрогнула под ногами.
- Владыки и рабы, герои и трусы, прекрасные рыцари и подлые предатели. Любовь и ненависть, добро и зло... - Обжора сплюнул под ноги. - Хватит. Сколько можно? Ты - вот ты, когда жил в Изнанке... знаю я, все знаю, не пялься так! До того ли тебе было? Скажи? В сказки - верил?
- Нет.
- Уже хорошо!
- Я ни во что не верил.
- В том-то и дело! - Обжора всплеснул руками. - Нельзя так больше, нельзя! Новое время приходит, Виктор!
- Уверен?
- А то! - Обжора сложил руки на пузе. Довольно вперился в кипящий дым. - Сколько вложено, ты бы знал, сколько собрано, по сусекам скребли, по донцу ползали, каждую крошку - в дело.
- Там - Дракон? - спросил Виктор. Обжора помолчал. Кивнул неохотно:
- Он... родимый...
- И все - ради войны со Срединным Миром? Ради горстки магов, что и так истребляют друг друга?
- Дракон - это не танк, что идет впереди пехоты, Виктор. Дракон - это символ. Знамя. Средоточие Силы. Было время, когда человек верил в себя, готов был всему миру бросить вызов... всем Мирам. Было - и ушло. Вы сами убили Драконов. А свято место... оно пустым не останется. Вы теперь, конечно, другие. Вы можете ночью через кладбище пройти, ваши мертвые навсегда уснули. И электричество для вас - не гномий промысел, а обычное дело. И властителей своих не боитесь - презираете только. Выжгли вы из души Дракона, Виктор. Выжгли начисто!
- Все ли?
- Не знаю. - Обжора вдруг обмяк. Вздохнул:
- Порой, кажется - все' Никому оно не нужно, пропадай пропадом - умение меч поднять и против властителя шагнуть! Зачем, все же понимают, один в поле не воин, судьбе выбор бросать - фиговое дело, лучше в компашку поплотнее сбиться, зубки оскалить, да и бродить кучкой... И толкутся, толкутся такие... а за ними - дома пустые, души мертвые, города горящие, и по ночам кричат, от чего - сами не поймут... Нет Дракона в душе, нет врага, против кого меч поднять...
Обжора кашлянул. И чуть смущенно добавил:
- Меч - это так, фигурально... ты же понимаешь.
- А как же ваш Дракон? Дракон Сотворенный?
- О! - Обжора поднял палец, погрозил Виктору. - Нахватался, да?
Стихии прошел, знаний поднабрался... Другим он будет, Виктор, другим.
Такому вызов не бросают, даже если противен. Такому служат не из любви, не из страха - а лишь бы моменту соответствовать!
Виктор только усмехнулся. Обжора вздохнул:
- Хочешь сказать - все равно найдутся, и против него - с Драконом в душе?
- Да.
- А скажи... - С жадным любопытством Обжора заглянул в лицо Виктора.
- Скажи, легко ли убить Дракона?
- Трудно. Надо... для этого надо стать почти Драконом.
- Правильно, - закивал Обжора. - Нелегкий труд - бить воплощенную Силу. Надо, по меньшей-то мере, встать вровень. А еще... понял, что еще надо?
- Ненавидеть. - Слово далось тяжело, натужно.
- Вот! - Обжора поднял палец. - Что там ни говори, а Драконы в этом послабее были. Ярость, неистовство... а все равно чистого разрушения боялись. И жизнь любили. Сильно любили...
- А этот?
Обжора задумался.
- Как бы попроще... для тебя. Ну, возьми табун. И волков. Кого-то дерут, а от кого и копытом в лоб получают. А теперь возьми стадо и...
- И собаку.
- Конечно. Она, может, и пасет, но мясо все равно любит. - Обжора засмеялся. - Только баранам с ней куда привычнее, чем с волком. И крови меньше, и в безопасности себя чувствуешь. Знай щипай травку, нагуливай жирок. А чем пастух пса накормит - то не баранье дело.
- Люди - не бараны.
- Полагаешь? - Обжора пожал плечами. - Может, тебе и виднее... только сомневаюсь. Когда сплошной крик идет... - Он перевел дыхание и тоненьким голоском протараторил:
- Сколько ж можно, одно и то же, с судьбой борись, себя отстаивай, пора жить-поживать, мир обживать, быть славным, добрым, внутри себя совершенствоваться...
- Не паясничай!
- Кто, я? Нет, Виктор. Это я лишь повторяю. Устали все, понимаешь? От схваток, от борьбы, от того, что надо либо рабом себя признать, либо вызов бросать. Никому это больше не нужно! Значит... значит, пора новому Дракону прийти. Хорошему, доброму, незаметному. Пастуху. Когда сами овечью шкуру натягивают, тут и волк полаять согласится. По доброте душевной...
Его голос утонул в грохоте. Серые горы задрожали, Дым вознесся фонтаном, заливая полнеба.
- Вот и дождались, - весело сказал Обжора. - Приходит! Приходит Дракон! Дракон Сотворенный!
- Это еще не все! - Виктор схватил Обжору за плечо, встряхнул. - Эй!
Есть Дракон - будет и Убийца!
- Кто? - поразился Обжора. - Уж не ты ли?
- Пусть даже я!
- И что? Встречай его, Виктор! Выйди навстречу! А я посмотрю! Убийца в силах лишь рушить, не защищать! Убей Дракона, попробуй! Только что сделаешь с теми, кто уже привык жить под присмотром? Все они здесь, Виктор! Они - часть Дракона! Мир стал для них пустым, и боятся они лишь снов своих. Им хорошо - под стальным крылом!
Белые плети дыма плясали, свивались в неясные фигуры. Казалось - напряги зрение, и можно будет понять, увидеть.
Зыбкая, колеблющаяся тень - крадется, подступает, вот она уже совсем рядом - а стоит посмотреть прямо, и растворяется, тает, лишь остается ощущение чужого, едкого и безумного взгляда... Что-то крутящееся, несущееся, сминаемое и полыхающее - сплошная боль и вой ужаса...
Призрачные замки, облачные города - в дыму и сами из дыма, по улицам бродят бесплотные духи... Стены, стены, бесконечные стены - туманная клетка, сосущая воронка, тюремная одиночка...
- Сами нас творите, Виктор! Зовете с Изнанки, маните! Вот мы и приходим! Не время больше Драконам. - Обжора заглянул ему в лицо. - Не время!

***

Каким хотите - таким он и будет, Срединный Мир! Туда... туда и придете...
Из воронки заструился темный, багровый свет. Клубы дыма окрасились киноварью. Что-то мелькнуло - оранжево-красное, будто свежая лава. Рука сама скользнула к рукояти меча.
- Еще не поздно, Виктор! - Обжора подтолкнул его к воронке. - Все здесь! Те, кто заблудился в своем одиночестве; те, кто устал от своих страхов; те, кто сжег свою душу - все они тут! Присоединись!
Виктор тащил из ножен упирающийся меч. А лава все текла...
Лава?
Тело - аморфное, огненное, цветов свернувшейся крови. Лапы - чешуйчатая сталь, пасть - пылающее жерло. Стеклянный блеск немигающих круглых глаз. Дракон был огромен, неуклюж, он ворочался, вытягивая на поверхность темные полотнища крыльев.
- Ну? - задорно спросил Обжора. - Ты с нами?
Дракон раскрыл пасть. Блеснули зубы - сверкающие бивни, которым место в ковше карьерного экскаватора. Горячее марево прокатилось над землей.
Лапа потянулась к Виктору - неторопливо, без всякой угрозы. Будто приглашая - ступить на нее и забыться, долгим-предолгим сном, в ласковом тепле драконьего нутра, под присмотром внимательных глаз...
С мечом - на такое?
Мир дрогнул, меняясь. Поплыл в стороны - будто сменился обзор, и Виктор теперь смотрел в выпуклое зеркало. Земля убегала вниз. Обжора стал крошечной фигуркой под ногами.
Под лапами, не уступающими лапам Дракона Сотворенного.
Чтобы сразиться с Драконом - надо стать им.
Это - путь Убийцы.
Виктор закричал - в волне слепой ярости, в знакомой жажде боя.
Огненный вал ударил, расплескивая дым, растекаясь по Дракону Сотворенному.
И тот взревел в ответ.
- Ну! - пропищал далеко внизу Обжора. - Давай-давай!
Дракон Сотворенный взмыл в небо. В ореоле пламени, в порывах горячего ветра, осыпая каменное крошево с темных, свинцово-тяжелых крыльев. В немигающих глазах горела насмешка.
Виктор оторвался от земли.
Следом - он не удивлялся тому, что может летать, и не как раньше, на крыльях ветров, а на собственных крыльях, на гибкой радужной плоти, подминающей воздух. Тело стало огромным, наполненным неимоверной силой.
Воздушная волна сбила Обжору с ног, он покатился, не переставая кричать:
- Сразись! Сразись с ним. Убийца!
Тягучая струя - не чистое пламя - кипящий вар, сгущенный бензин.
Дракон Сотворенный будто сплюнул - метнул мимолетно в Виктора огненный заряд.
Не страшно...
Пламя сорвало ветром. Они взмывали все выше и выше. Кругами, не отводя друг от друга взгляда.
Дракон - и Убийца Драконов.
Как говорил Обжора? Стань одним из нас?
"И не только, - прозвучало в ушах. - Не хочешь - стань им сам".
"Им - это кем?!" - беззвучно выкрикнул Виктор.
Далеко внизу вокруг крошечной фигурки Обжоры взвился пылевой смерч.
"Сотворенным Драконом, - последовал лаконичный ответ - Тем, кто примет и объемлет все. И всех успокоит. Пес при отаре".
У Обжоры изменилась даже речь. Куда делось и фиглярство, и шутовство!
Виктор не ответил. Его взгляд притягивали железное тело Дракона Сотворенного, мерно взмахивающие тяжкие крылья цвета нагого свинца, мертвые стеклянные глаза. Удушливая ненависть толкнулась наружу потоком яростного огня. На его пути вспыхивал сам Воздух; над изогнутым спинным гребнем собирался тугой комок водяного бича; а внизу загрохотала, поворачиваясь, выдираясь из вековых логов, сама земная твердь, Гнев стихий в тебе и с тобой, Виктор из мира Изнанки. Победа Убийце Драконов!
Ликующее пламя ударило в подкрылье Дракона Сотворенного. Пластинчатое крыло нелепо задралось, железная тварь провалилась вниз. Глотка - раскаленное жерло, ведущее в ад, - извергла глухой рев; стеклянные глаза полыхнули изнутри. Длинный хвост из бронированных сочленений щелкнул, сложившись и вновь распрямившись; пасть распахнулась широко, широко, так что парившему выше Виктору стал виден черный провал глотки - настоящий путь в Ничто.
Прежде чем ты опомнишься, тварь...
Виктор не знал, что ненависть может быть настолько сладка. Нет и не может быть ни в каких мирах ничего слаще. Ни вино, ни власть, ни золото, ни женщины - с ненавистью не сравнятся. Видеть падающего, корчащегося в агонии врага, знать, что он - в твоей власти...
Что-то не слишком ты крепок. Дракон Сотворенный.
Тварь теряла высоту. Подбитое правое крыло взмахивало реже и с трудом. Нужно было добивать, и Виктор дал волю Воде.
Туго сжатый водяной бич распрямился. Ударил в раскаленную броню на морде чудовища. И - распался, пропал, взорвавшись облаком безвредного пара. А Дракон Сотворенный утробно взвыл, внезапно и резко во всю мощь загреб крыльями, разом оказавшись рядом с Виктором.
Воздух! Молнии!
Черное небо лопнуло. Стянутые по зову Убийцы тучи извергли поток ослепительно-белых ветвящихся молний. Густая их сеть оплела неуклюжее тело железной твари, впилась в кровянисто-алые бока, и Дракон Сотворенный затрясся в судорогах. Крылья его внезапно сложились, он почти камнем рухнул вниз, перекувырнулся через голову; от его рева внизу начинали дрожать серые тела гор.
"Падай, ты убит!" - хотелось крикнуть Виктору.
Однако тварь из мира Прирожденных упрямо не собиралась умирать. Его полет вновь выровнялся. Вновь уперлись в воздух громадные крылья. И не мог Убийца, пусть даже и прошедший посвящения, заставить Воздух расступиться под свинцовыми крыльями врага, чтобы тот рухнул бы камнем на острые пики скал далеко внизу...
Убийца может только ненавидеть. И уничтожать. Прямой атакой. Творение так же недоступно ему, как червю - полет.
Дракон Сотворенный вновь поднимался. Глаза горели злой насмешкой. Я принял три твоих удара, казалось, говорил он. Теперь моя очередь. Держись, Убийца!
Что у тебя за спиной? Безумный "бег к морю", посвящения, принятые без понимания, что же, собственно, с ним делают? Чужой и нелепый мир, где он - игрушка, марионетка в руках искусных кукловодов? Заемная ненависть - поможет ли она тебе? Ритор - тот действительно ненавидел...
Дракон Сотворенный близился. Торжествующий рев твари заставлял в ужасе бежать даже грозовые тучи. Открылся серый небосвод; железные челюсти раздвинулись, и кипящая волна вара обрушилась на Виктора сверху Он закричал.
Крик рвал гортань, рвался наружу, как будто сам обратился Силой, тянущейся поразить врага. Мир померк; кажется, он падал вниз, охваченный дымным пламенем; жидкий огонь тек по чешуе, пытаясь найти щель.

***

Ветер, Вода, Огонь! На помощь! Земля!
Ливень. Страшный, когда все небо превращается в один сплошной поток.
Он не в силах был загасить жидкое пламя, не пламя даже - горючий вар; вместе с Ветром Вода срывала пылающий яд с брони Виктора.
А снизу тянулся в один миг воздвигшийся лес исполинских трав. Мириады зеленых стволов - и Виктор со всего размаха врезался в них пылающим броненосным телом.
Травы-гиганты смягчили удар. Зеленый сок смыл остатки ядовитого вара, который очень хотелось назвать напалмом.
Виктор, уже в прежнем своем виде, стоял, держась за рукоять меча. А в небе горделиво парил Дракон Сотворенный.
Твоя ненависть слишком слаба. Убийца. Это не твой мир.
- Ну что? - Виктор даже не удивился, услыхав знакомый голос Обжоры. - Не выгорело? И выгореть не могло.
Зеленая чаща трав умирала на глазах, гигантские стебли рассыпались серым пеплом.
- Не сдюжить здесь Стихиям, - самодовольно сказал Обжора. - Дракон-то наш - эвон, кружит... А вот у тебя, Виктор, сил уже не осталось. Что так смотришь? Думаешь, вру? Ну, попробуй, взлети. Или огнем плюнь. Не выйдет ничего. Потому что Убийца ты только по названию. Сомневаешься много.
- Потому что я еще не прошел всех посвящений. И Острова Драконов, - прохрипел Виктор. Как ни странно, он был цел - жидкий огонь не оставил ни единого ожога. Осталась только слабость - казалось, дунь на него сейчас Обжора, и Виктор улетит, точно невесомый комочек тополиного пуха.
- Нет, - Обжора покачал головой. Поманил рукой Сотворенного Дракона.
- Не поможет, хотя явиться туда, конечно, можешь. Девчонка твоя доведет.
Хорошая она у тебя... ловкая. Но вот на острове... - Сочувственный вздох.
- Не поможет. С тамошним Хранителем справляться самому придется. Вот только надо ли? А? Что скажешь?
- Хранитель?
- Не надейся, Виктор. Ничего я тебе про него не скажу. Сам разбирайся. - Обжора обиженно засопел. - Неинтересно мне с тобой стало. С Драконом не справился... Скучно.
И он вызывающе повернулся к Виктору спиной.
- Стой! - Виктор потянулся схватить наглеца за плечо - и очнулся от резкого рывка, Он валялся на камнях у самой кромки прилива. Перед глазами - мягкий золотистый отблеск. Камень был теплым и гладким и словно бы светился изнутри.
Виктор приподнял голову. Вот какой он. Остров Драконов!
В эти мгновения он напрочь забыл и о Лой, и даже о Тэль.
Над головой нависало низкое штормовое небо, все затянутое клубящимися черными тучами. Свинцовые волны в голодной ярости бросались на берег, жадно облизывая золотистые камни, и отступающая пена тоже начинала светиться блекло-лимонным цветом. Прямо от воды начиналась неширокая дорога, выложенная теми же золотистыми глыбами. Она огибала скругленный уступ, постепенно повышаясь и теряясь из виду. По правую руку было море, по левую - вздымалась отвесная скала, угольно-черная, блестящая, словно политая водой. Абсолютно и не правдоподобно гладкая, без единой трещины или уступа, чего никогда не случается в природе, она казалась творением неведомых магических сил. Дорога обрывалась, вбегая прямо в пену прибоя.
Несмотря на сплошную пелену туч, было довольно светло - то ли от золотистых камней, то ли солнечные лучи каким-то образом пробивались сквозь накинутое на мир черное покрывало.
Виктор поднял голову.
Золотистая дорога частыми спиральными извивами карабкалась по исполинскому аспидному конусу, встающему прямо из океанских вод. Ближе к вершине черноту склонов пересекали выступающие острые гребни того же, что и дорога, золотистого цвета.
И сама дорога гладкой была только вначале.
На склонах великой горы Виктор увидел полные огня ямы, с перекинутыми через них кое-где узкими мостками, а кое-где и вовсе без них. Иные извивы дороги почти полностью скрывались за черными частоколами острых каменных клыков, жутковатой стражей выстроившихся вдоль обочины, и там золотой отблеск почти совсем терялся среди молчаливого каменного строя.
Виктор увидел неподвижно зависшие в воздухе воронки смерчей; кожей ощутил готовые к неистовому натиску Ветра, зависшие сейчас в недвижности горячего воздуха, А мирный накат легкого прибоя готов был в любой миг смениться яростной атакой обезумевших волн.
А еще выше, над плоской вершиной конуса горы Виктор увидел замок.
Он словно бы вырастал из костей земли. Он казался продолжением угольнозолотых склонов горы; и в то же время Виктор не мог избавиться от иллюзии, что замок не стоит, а парит в воздухе, что тонкая прослойка пустоты все же отделает его фундаменты от плоского среза вершины.
Стены замка были непроглядно черны. Но не той привычно-блестящей чернотой каменного угля или драгоценного агата, но чернотой той самой вековечной тьмы, из которой в оный день было сотворено все сущее, когда еще не прозвучало даже "Да будет Свет!".
В этих стенах тонул любой луч. Даже собственный свет, источаемый золотыми камнями острова.
А над кольцом зубчатых стен и острых боевых башен высились матово-жемчужные купола. Мягко-округлые, они являли разительный контраст с остротой и изломанностью внешних стен. На миг Виктору даже показалось - он видит кладку громадных, исполинских яиц, из каких только и достойно появляться на свет великим ящерам, двойникам Крылатых Властителей.
Замок был виден с удачной точки; к нему поднималась, оказывается, не одна - две дороги. Трудно было сейчас сказать, на которой оказался Виктор.
Одна заканчивалась возле глухой стены замка; а вот вторая выводила к воротам, казавшимся крошечными на фоне такой громады. К воротам вел и еще один путь - от обширной площадки, отделенной от замка пропастью - с краями столь отвесными, что сама пропасть казалась настоящим разрубом, оставшимся от удара чудовищным топором. Через этот провал был перекинут мост... очень странный мост, напоминавший упавшую с небес радугу. Многоцветный туман клубился над пропастью, переливы алого, синего, темно-фиолетового - над разверстой пастью провала.
Чудовищная щель доходила примерно до середины конуса; потом с обращенного к Виктору бока вздыбливались черные скалы, однако сам Виктор отчего-то не сомневался, что провал этот уходит куда-то ниже океанского дна, в толщу земной коры - и не отсветы ли пылающей магмы видны на нижнем краю радужного облака?
- Виктор! - Из-за камней поднялась Тэль. Перемазанная грязью, одежда порвана... - Где Лой? Ты видел ее?
- Нет.
- Надо искать! И идти вверх, по дороге, к замку! Погоня...
- Какая погоня? - удивился Виктор.
- Маг первой ступени может пройти через Дверь. Как смогла Лой, За нами сейчас идут и Ритор, и Торн, и Анджей.
- И этот тоже? - изумился Виктор.
- Он - в особенности. - Тэль не удержалась, хихикнула. - Как ты ему бочку на уши-то надел! Какой маг такое переживет! Добро бы еще ты победил его в магическом поединке, на дуэли, по всем правилам - а то такой позор, да еще и перед вассалами! Он теперь землю грызть будет, но от нас не отстанет. Ладно! Шутки в сторону. Где Лой?