капсула... нет, не капсула, на Земле таких не делали, выплывал космический
'корабль инопланетян, сторожевик, нет, патрульный крейсер. Именно к нему
неудержимо влекло Ивана.
хитросплетения в черноте. И он увидел виденное нс однажды - мнемограммы!
те стародавние мнемограммы, что сняли с него в российском областном
мнемоцентре, те самые координаты... нет, не координаты, это сами звезды!
Он на периферии Вселенной, он у Черной Дыры, он в том самом месте, где
погиблиего родители...
берегут границы своего мира! Он в их лапах! Ретранс не смог перебросить
его сквозь Черную Дыру, сквозь исполинскую воронку, соединяющую две
вселенные, они оказались сильнее, они засекли его, они его выловили из
иного измерения, связующего два мира, выловили и будто на леске тянут к
себе. Черт возьми!
это не крейсер, у страха глаза велики! Это всего лишь катер, обычный
патрульный катерпросто неземной катер, овальный и ребристый, угловатый,
как и все в угловатом мире Системы.
колпаком, и три трехглазые чешуйчатые морды пристально разглядывали его.
Негуманоиды! Ему ли не узнать этих тварей! Иван чуть не закричал, чуть не
выругался! Первым желанием было - выбросить проклятый черный кубик,
забросивший его опять не по адресу, растоптать его, раздавить! Но он
сдержался.
возможностями, уже изучили его и, само собой, не боялись. Он был для них
букашкой, тлей, комариком, залетевшим в случайно открытую форточку - ему
не единожды давали понять об этом еще в прошлый раз. Ничего не изменилось.
Они остались такими же. Наглыми, высокомерными, сильными и бесчеловечными.
А чего он ждал? Торжественных речей и оркестров?!
заскрежетало... но синхронный переговорник донес до Иванова сознания:
и не было в этих глазах жизни, но нс было в них и смерти, это были
холодные, нечеловеческие глаза, каких не могло быть ни у одной земной
твари, ни у ящера, ни у насекомого, ни у рыбины... в черных матово
поблескивающих зрачках с золотистыми ромбовидными прорезями стояла ледяная
спокойная, обыденная ненависть. Да, это были они!
скафандров, извне разодрали обшивку его капсулы и пробрались внутрь, все
круша, он расстреливал их в упор с двух рук, а они были неубиваемы, это
рождало чудовищный, неосознанный страх. Но он справился с ними тогда. Он
справится с ними и сейчас!
проскрипел первый негуманоид и ото^ двинулся, откатился в черном угловатом
кресле к черной корявой перегородке.
полубезмозглая тварь, слизняк, - прошипел второй.
За люком - космос, смерть, конец. Теперь его оберегать не будут, теперь он
уже "интереса не представляет"! Ну что ж, для себя и еще кое для кого он
пока что вполне интересен. А значит, рано впадать в уныние!
кокосовым орехом подскочила над плечами, полетела вниз. Но не успела она
проделать и половины пути до черного ребристого пола, как вслед ей
полетела вторая голова.
мстить он будет и тем и этим! "Да не придет он сюда мстителем, да не
умножит зла..."- прогремели вдруг в мозгу у Ивана последние слова матери.
даже не начало! Это всего лишь прелюдия начала. Мне мщение, и аз воздам!
Все по-Божески, все по-людски!
ворота до плеча, раскровянил тело.
трехглазым бочонком. Все! Покончено с гадами! Иван оттер ледяную испарину
со лба.
мама. Не проклятие твое мне требуется. А доброе слово твое. Напутствие и
благословение.
Прошел к иллюминатору- черному пустому квадрату. И заглянул в
Пространство. Да, невооруженным глазом видел он сейчас Черную Дыру,
страшную дыру Вселенной. Для землянина нет ничего чернее черноты
Пространства. Но огромное пятно округлой формы - коллапсар, мрачнело
посреди черноты, чернело непостижимой тьмой среди тьмы беспроглядной, даже
глаза ломило. Иван вглядывался в этот убийственный мрак- и белые круги и
полосы начинали мельтешить перед глазами, тьма вытягивала свет из них и
давала свое зрение, черное, страшное зрение. И проявлялись лики давно
ушедших, и высвечивались их тела. Он видел наплывающий издали корабль,
устаревший, допотопный, с ограничительными поручнями вокруг выступающей
рубки, такие были в XXII веке, и в начале XXIII века они еще были. Но это,
Иван знал, особый корабль, корабль его памяти, корабль, на котором он
родился посреди Вселенной. Но он ушел с этого корабля, а они навеки
остались... Иван видел две фигуры, белые, рвущиеся к нему, прикрученные к
поручням. Это его отец, это его мать.
трехглазые, шипастые, пластинчатопанцирные нелюди, вот такие, что лежат
сейчас позади, убили походя, в вечной холодной ненависти ко всему иному
чем они сами. Смертное пламя высвечивало лица, наполненные страданием, рты
раскрывались в беззвучных криках и стонах, тела извивались, головы
запрокидывались... и дольше века длилась мука, дольше жизни тянулась пытка.
кресла. И уселся в него сам. Мыследатчики везде мыследатчики. Переговорник
переведет его приказ. А если система управления кодирована? Он ведь не
знает кода!
Значит, он пропал!
чужака. Да и как он мог его признать, слава Богу, что не уничтожил. Эх,
верно Дил Бронкс говаривал, простота хуже воровства... все они так
говорили. Говорить всегда проще. Поучать и советовать, менторски
похлопывать по плечу всегда легче, чем дело делать да работу работать. Это
Иван знал точно. Но он никогда не обижался на советчиков и поучителей.
Пускай говорят, пускай учат, что, им, не рискующим носа высунуть из своего
угла, остается делать, ну да Бог с ними! Он вытащил ретранс, подбросил на
ладони черный волшебный кубик. А почему бы не попробовать еще раз? Надо
только... его вдруг ошарашило: Невидимый спектр!
Посняков Андрей
Орлов Алекс
Шилова Юлия
Зыков Виталий
Акунин Борис
Роллинс Джеймс