в бой не вступать, но всячески задерживать татарский обоз.
топоча, посланная всугон дружина, Олег пролез в расставленный для него
шатер, лег на кошму и, вполуха внимая голосу ратных, шевеленью коней во
тьме и треску костров, начал думать. Все, что было доселе, не исключая и
взятия Лопасни, было детской игрою по сравнению с тем, что подступало
теперь. От чудом спасшихся ратников он уже выяснил приблизительные силы
Тагая (одному, без пронской и козельской помочи, нападать на татар нечего
было и думать), и теперь, взвешивая мысленно все сделанное доднесь, Олег
понимал, что мерой содеянному станет одно - предстоящий бой с Тагаем.
кучно и россыпью, кто как и кто на чем. Иной на крестьянской коняге с
ослопом, иной - в броне и шишаке на хорошем боевом коне.
князем самим и от Тита Козельского посыл: бает, не умедлит!
тут же заснул.
и бодр, крикнул коня и поехал встречу князю Владимиру.
и резвецы, узорочие и воспитание рязанское> приветными взорами провожали
своего удалого князя. В Олега верили. Десять лет, протекших со взятия
Лопасни, минули не зря.
издали, подъезжая, и думал, что пронский князь еще может изменить, изменит
ему, ежели от него, Олега, отворотит судьба. Но сейчас, ныне, не изменил.
Явился сам и привел рать! Они съехались и крепко обнялись, не слезая с
коней. Затем поехали рядом вдоль рати конь о конь, и Владимир повестил
кратко, что оружие для неимущих, сабли и брони, он привез и просит только
воротить протор из захваченной добычи после сражения. Оба подумали враз
(но промолчали), что исход битвы, даже ежели они нагонят Тагая, еще далеко
не ясен.
пронского родича. Столько сил было потрачено, дабы он вот так, как сейчас,
выступил на помочь Олегу! И ради чего? Ради общего дела, надобного
пронскому князю не менее, чем ему самому! Мгновенная горечь, тотчас
усилием воли отогнанная посторонь...
Тем, кто готов!
Рязанский князь не раз и не два доказывал, что у него слово никогда не
расходится с делом.
прончане выступили вперед.
Козельский прибыл ввечеру, и тогда сам Олег снялся со стана и пошел всугон
за прончанами.
поспевая заняться столь нужным земле строительством культуры? Его ли вина,
что подчас не хватало ни сил, ни средств на созидание храмов и
монастырских библиотек, столь нужное Рязанской земле? Что в многократно
выжигаемых городах трудно было копить книги и воспитывать ученых мужей?
Вспомним хотя бы то, что единственный попавший на Москву список <Слова о
полку Игореве> был принесен туда Софронием Рязанцем из Рязани, той самой
Ольговой Рязани, сгоравшей дотла едва ли не каждый год!
позднейшие политики и летописцы. И первая всегда принимала она на себя
удары Орды.
кони), не расседлывая лошадей на дневках, сокращая еду и сон, Олег нагонял
и нагонял медленно бредущую орду Тагая. Ратники, у многих из которых
татары разорили хаты и угнали ближних, не жаловались. Боя хотели все.
лесах, не растают в степной бескрайности, переправив полон на рынки Кафы и
Генуи, Олег дал краткий роздых полкам, подтянул отставшие рати и начал
готовиться к бою.
Войне. Перед утром Олег провел свою конницу одетою в густой туман долиной
реки, обогнав Орду.
выныривали из тумана. Шерсть их была мокра от росы. Собрались воеводы.
Олег твердо озрел ждущие лица. Коротко выслушал воевод. Предлагали обойти
с тыла, отбить обоз, ударить всеми силами по головному полку... Нагнул
голову. Поднял, глянул бестрепетно:
растерянности. Предложенный Олегом замысел боя был гениален и прост.
Рязанская рать должна была тремя потоками рассечь татарско-мордовское
войско Тагая и далее избивать по частям, не давая соединиться воедино и не
отрываясь от татар ни на миг. Тагаю навязывали свальный бой, скорее резню,
в которой выигрывал тот, в ком достало бы больше ярости. А в достаточной
ярости русских ратников, жен и детей которых сейчас уводили в полон, Олег
был более чем уверен. Тит Козельский возглавил первую рать, Владимир
Пронский - вторую и Олег - третью. Рязанскому тысяцкому велено было стоять
с запасным полком и держать свежих лошадей для ратников.
разнотравье в алмазной росе, и по этому сказочному, сверкающему
разноцветными огнями ковру, губя и топча его, наметом устремилась конница.
метались татарские воеводы, собирая оставших... В первом напуске русские
комонные легко пробили растрепанный вражеский строй, рубя на скаку не
поспевших всесть в седла, обрушивая шатры, проскочили татарский стан.
Жуткая скачка (у молодых ратных побледневшие, с лихорадочным румянцем лица
слишком являли, чего стоило необстрелянным кметям так вот ворваться в
середину ордынского войска!) привела к опушке Шишевского леса, и многие
безотчетно устремили было туда.
поворотили скачущих, сбивая их в плотную ощетиненную лаву, и повернули
встречь, вновь врезаясь в татарские порядки. Но те уже успели выстроить
полк и, не сожидая Олеговых кметей, сами пошли в атаку. Слева доносило
смутное: <А-а-а!> - Тит Козельский повел свой полк на врага. Со стороны
Владимира Пронского еще молчали, опасно запоздав, но вот уже на подскоке,
на сближении с татарским полком услышал Олег с облегчением ратные клики и
с той стороны. Бой развивался по должному порядку, и Олег сосредоточил
себя целиком на близящей сшибке.
заворачивать коней, верно, ждали, что первыми повернут русские. Олег
слегка тронул острогами бока своего жеребца - и конь наддал, и вот уже он
начал обходить передовых, сближаясь с растущими рядами татар. Щурясь, он
высматривал того, <первого>, и усмотрел, и когда кричащий, топочущий вал -
отверстые пасти коней, косматые шапки, рты, открытые в реве, колышущийся
блеск сабель надвинулись и содвинулись, поднял саблю и, уклонясь от
копейного острия, рубанул, немыслимым зигзагом лезвия уйдя от столкновения
с ордынскою саблей, в жуткое мгновение усмотрев прямо перед собою
надменное молодое лицо, гордый взор узких степных глаз, суровый рот в
тонкой оправе усов и черной рисованной бороды и медный ворот дорогой
хорезмийской брони, на палец выше которого и пришло лезвие его сабли.
Падения тела он не видел. В яркий от сабельного блеска миг пришлось отбить
боковой удар, отразить второй и перемахнуть через поверженного вместе с
брыкающимся конем всадника. Он вырвался вперед, в гущу, вокруг были только
враги, и он рубил, рубил и рубил, так что стремительный блеск оружия
превратился в немыслимое вращающееся молнийное колесо, и не чуял тупых
копейных тычков в кольчугу, и, расчищая себе кровавый путь, рвался вперед,
вперед и вперед, лишь какою-то сотою долей сознания с облегчением отмечая
нарастающий рев за спиною. Дружина пробивалась к князю.
обломками копий в брюха вражеских коней. Фонтанами брызгала кровь. От
треска оружия и рева ратей закладывало уши. Олег рубил, не следя падающих
врагов, они попросту исчезали с глаз, расчищая дорогу к следующим за ними.
Кто-то из Тагаевых ратных размахнул арканом, но в сумятице боя аркан
запутал своих, и Олег тремя страшными ударами достиг и повалил мордвина с
ременной петлей. Его уже обгоняли, уже резались вокруг него и впереди, и
князь на мгновение опустил клинок, с которого капала кровь, гикнул и
рванул вкось, углядев сумятицу на правой руке, где огромный, облитый
бронею татарин крушил русичей железною палицей одного за другим. Взявши в
зубы поводья, Олег ринул коня вплоть к великану и, левой вырвав нож - меж
тем как татарин с медвежьею силой схватил его за правую руку со вздетою
саблей и повернул так, что сабля со звоном исчезла в круговерти конских и
людских тел, - левой, грудь в грудь, всадил нож в крохотную щель
разошедшейся на горле бармицы. Кабы не хлынувшие со сторон русичи, его бы
убили в тот миг. Но вал своих одолел, и кто-то, нырнув под коня,
подхватил, свесившись и всев снова в седло, саблю князя и подал, красную
от крови, Олегу, и по гордости молодых глаз, по жажде боя, что прочел во
взоре, понял Олег, что одолевают, одолели уже!
Лукин Евгений
Посняков Андрей
Ковальчук Вера
Посняков Андрей
Пехов Алексей
Шилова Юлия