Чтение 37–й страницы книги ~Юные охотники~

стремглав мчались по лугу.

Коротенький, плотный Черныш и длинный сухопарый Конго, первыми пошедшие в
атаку, оказались первыми и при отступлении.

Все восемь охотников бежали наперегонки так, что только пятки сверкали.
Такого беспорядочного бегства никогда еще не видела эта мирная, уединенная
долина.

Глава 47
ВЕРХОМ НА НОСОРОГЕ

К счастью, перед тем как открыть огонь, охотники успели отойти лишь на
несколько шагов от фургонов и теперь, пробежав это небольшое расстояние,
поспешили укрыться в своих вместительных повозках. Но если бы им пришлось
пробежать еще хоть двадцать ярдов, то, несомненно, не одного, а многих из
них носороги подняли бы на рога или растоптали тяжелыми копытами.

Охотникам только чудом удалось спастись; и едва лишь последний из
беглецов успел скрыться в фургоне, как рога носорога забарабанили по доскам.

Охотники спрятались в фургоны - единственное доступное для них убежище, -
но отнюдь не чувствовали себя там в безопасности: они знали, что, как ни
крепки фургоны, могучие звери, если только им взбредет это в голову, смогут
разнести их в щепки. К своему ужасу, они увидели, что старый самец, низко
наклонив голову, ринулся на один из фургонов, в котором кое-кто из них
прятался.

Удар потряс фургон до самого основания; рог животного расколол обшивку
сверху донизу, деревянный борт фургона рассыпался. Огромная повозка была
приподнята с земли и отброшена на несколько футов в сторону. У находившихся
в фургоне вырвался крик ужаса, перешедший в вопль, когда они увидели, что
толстокожие вторично двинулись в атаку.

Но верные гончие отвлекли в эту критическую минуту носорогов от фургонов
и спасли жизнь своим хозяевам. Едва лишь старый самец вторично нацелился
рогом на повозку, как сзади на него наскочила свора собак. Две гончие
вцепились ему в задние ноги, а третья, высоко подпрыгнув, ухватилась зубами
за его хвост. А ведь хвост - самая чувствительная часть тела у носорога.

Неожиданное и ловкое нападение привело носорога в замешательство. Взвыв
от бешенства и боли, грузный зверь завертелся на месте с такой быстротой, на
какую только был способен. Преданная собака не разжимала зубов, а две другие
продолжали кусать носорога за бока. Тщетно пытаясь схватить собак, зверь
кружил и кружил на месте. Он напоминал теперь котенка, ловящего свой хвост,
если, конечно, можно сравнить такое крохотное животное с таким громадным.

Так продолжалось несколько минут, пока носорогу не удалось наконец
сбросить с себя собак. Одну из них он тут же растоптал своими тяжелыми
копытами, другую подняла на рог самка. Но благородные друзья человека
сделали свое дело: они увели за это время носорогов на другой конец долины,
далеко от фургонов. Теперь можно было надеяться, что животные не возобновят
нападения, разве что собаки погонят их в обратную сторону.

Сами по себе белые носороги, то ли по забывчивости, то ли из-за плохого
зрения, редко снова нападают на противника, от которого успели отойти.

Однако нашим охотникам пришлось еще поволноваться, правда, уже не за
себя, а за лошадей.

Выше уже говорилось, что их не стреножили и пустили пастись вместе с
буйволами; как только показались мучочо, буйволы сразу двинулись назад по
отлогому скату долины и под предводительством опытного, сметливого вожака
старой тропой ушли в горы. Лошади повели себя совсем иначе: сначала они
заплясали у фургонов, но, как только мучочо ступили на луг, кинулись прочь,
перепрыгнули через узкую речку и, прижавшись к скалам на противоположном
берегу, замерли в страхе, следя за разыгравшимся сражением. Носороги и
собаки, перемещаясь с места на место во время схватки, вскоре подошли совсем
близко к скалам, где стояли лошади. Те снова заметались.

Носороги заметили лошадей и, очевидно, сочтя их противниками более
достойными, чем собаки, немедленно кинулись на них. В течение нескольких
минут маленькая долина буквально кипела. Лошади метались во все стороны,
носороги наскакивали на них. По всей долине слышалось яростное пыхтение и
испуганное фырканье.

К счастью, долина была невелика, что облегчало стрельбу. Стоило носорогам
хоть на миг остановиться - тотчас гремел выстрел, сопровождаемый глухим
звуком от вонзавшейся в тучное тело пули. Неверно думать, будто свинцовая
пуля не может пробить шкуру носорога. При всей своей толщине шкура носорога
сравнительно мягка. Ее может пробить не только пуля, но и дротик, нужна
только сноровка. Настоящие охотники, Гендрик и Виллем метили меж лопаток - в
сердце и легкие, - чтобы убить носорога наповал. Так же губительно и
попадание в мозг, но это требует исключительной верности прицела: мозг
носорога необычайно мал для такого огромного зверя. Поэтому лучше всего
целиться меж лопаток.

Так и поступали Гендрик и Виллем; в конце концов и крупные пули громобоя,
и маленькие, но лучше нацеленные пули карабина Гендрика сделали свое дело, и
оба мучочо свалились замертво. Подстрелили и теленка - он даже не пытался
убежать после того, как его родители рухнули наземь. Он стоял у тела матери
и помахивал хвостиком, недоумевая, что, собственно, означает вся эта
суматоха.

И тут в заключение разыгралась такая уморительная сценка, что наши
охотники буквально корчились от смеха. Правда, в ту минуту, когда все это
произошло, они испытывали скорее ужас, но зато что было потом!

А случилось вот что.

Подстреленный носорог не падает на бок, как большинство животных, а,
подобно американскому бизону, медленно опускается на грудь, сохраняя это
положение и после смерти.

Мучочо, подстреленные Гендриком и Виллемом, не составили исключения: они
лежали вниз животом, массивными, широкими спинами кверху, неподалеку от
лагеря.

Между тем среди бушменов распространен обычай: вскочив на спину только
что подстреленного носорога, вонзить дротик в его тело, чтобы определить
толщину жирового слоя - иначе говоря, ценность животного.

И вот, едва лишь убитый самец осел наземь, как Черныш, не сомневаясь, что
опасность уже миновала, выпрыгнул из фургона, подбежал к животному и
взобрался ему на спину. Испустив громкий, торжествующий крик, он всадил
ассегаи в тушу мучочо на добрый фут, а то и глубже.

И вдруг носорог, в котором еще теплилась жизнь, поднялся на ноги и с
Чернышем на спине зашагал по лугу!

Победный крик Черныша мгновенно замер, и вопли совсем другого рода
огласили долину. А носорог, в котором жестокая боль от вонзенного в тело
дротика, очевидно, пробудила остатки жизненных сил, кружил и кружил по
долине, словно оправившись от ран.

Черныш, чтобы иметь точку опоры, изо всех сил ухватился за дротик,
глубоко сидевший в теле носорога. Он не спрыгнул наземь из боязни, что
носорог способен еще нанести ему страшный удар своим рогом.

Трудно сказать, как удалось бы спастись Чернышу, если бы силы не оставили
мучочо. Могучее животное наконец сдало и рухнуло наземь, а Черныш кувырком
полетел через его голову и растянулся на земле в нескольких ярдах от
животного. Тут он живо вскочил и, не чуя под собой ног, помчался к фургонам,
где его встретили взрывом смеха.

Буйволов вскоре разыскали и привели обратно. Мясо теленка было вкусно
приготовлено, и охотники в этот вечер наслаждались ужином из носорожины.

Глава 48
ЯН И КОРХАНЫ

Для следующего привала охотники выбрали живописную долину, похожую на ту,
в которой они увидели кучку львов, но более обширную и покрытую ковром ярких
цветов. Этот прелестный уголок обступили горы, как бы ограждая его от
знойных суховеев пустыни. По самой его середине серебристой змеей извивалась
речка; тут и там по затонам, где течение было не быстрым, покоились
восковидные листья и цветы голубой южноафриканской лилии. Множество обычных
для здешней страны деревьев и растений ласкало взгляд своими линиями и
красками. На берегах реки охотники увидели поникшие ветви халдейской ивы, а
у подножия горы - великолепную акацию с зонтиковидной макушкой и гроздьями
золотых цветов, наполнявших воздух ароматом; они увидели восковник, кусты
которого были покрыты гроздьями белых, словно восковых, плодов, и
благоухающий бусовый куст, из чьих пахучих корней вырезают бусы, которые так
нравятся местным красоткам; залюбовались они и медовым кустом, одним из
самых красивых растений, усыпанным чашами белых и ярко-розовых цветов; росли
здесь и огненно-красные пеларгонии, и ноготки, и звездообразные капские
жасмины, - словом, роскошный сад раскинулся в девственной глуши, радуя
взгляд и благоухая. Лилось пение многочисленных птиц, и яркие их крылья
сверкали среди ветвей; кругом гудели мириады хлопотливых пчел, перелетавших
с цветка на цветок.

Был еще не поздний час, когда наш отряд попал в этот прелестный уголок,
но он так всем понравился, что было решено остановиться здесь на ночлег
раньше обычного.

Облюбовав тенистую олеандровую рощу, раскинувшуюся у берега наподобие
наших ив, они вошли в ее сень и разбили лагерь.

Утомленные трудным переходом - им пришлось помогать буйволам одолеть
скалистые кручи, - юноши прилегли отдохнуть в прохладе; они вскоре
задремали, убаюканные нежным щебетом птиц, жужжанием диких пчел и шумом
воды, бурлившей где-то ниже на порогах.

Остались бодрствовать только Клаас и Ян: они не подталкивали своими
плечами колеса фургонов и устали не больше обычного, да к тому же они все
равно не сомкнули бы здесь глаз: на лугу, неподалеку от привала, видна была
пара очень занимательных птиц, которые то и дело высовывали из травы свои
черные хохолки и издавали крик, напоминавший карканье вороны.

Размером птицы были невелики - с обычную курицу, - но мальчики знали, что