Чтение 37–й страницы книги ~Удачи капитана Блада~

возбуждения, вызванного отнюдь не угрызениями совести. --

Донья Исабела, чей страх возрастал по мере того, как она все больше
вникала в происходящее, внезапно вскочила на ноги.

-- Постойте, постойте! Что вы намерены делать?

-- Это тебя не касается, малютка, -- сказал Ферфакс и повелительным
взмахом руки отпустил Тима.

-- Нет, касается. Я все поняла. Ты не можешь так поступить, Джордж.

-- Почему не могу? Ведь мошенник наверняка сейчас спит, как убитый. Так
что особого труда это не составит. Да, его ждет веселенькое пробуждение. --
И Ферфакс разразился хохотом, только усилившим ужас девушки.

-- Но Dios mio![1] Ты же не можешь предать человека, который спас тебе
жизнь!

Ферфакс обернулся к девушке, устремив на нее насмешливый взгляд. Будучи
закоренелым негодяем, он не сомневался, что имеет дело с обычной глупой
сентиментальностью, которую ничего не стоит преодолеть. К тому же он был
уверен в своем влиянии на Исабелу, чью невинность он принимал за
простодушие.

-- Пойми, девочка, это мой долг. Ведь этот Блад -- вор, пират и убийца,
от которого необходимо как можно скорее очистить море.

Но девушка еще сильнее разволновалась.

-- Может быть, он в самом деле пират. Об этом я ничего не знаю. Но я
знаю, что он спас тебе жизнь и именно поэтому находится здесь.

-- А вот это неправда, -- возразил Ферфакс. -- Блад находится здесь
потому, что он воспользовался преимуществом моего положения.

Он прибыл на борт "Цапли", чтобы удрать с Мэйна от преследовавшего его
правосудия. Ну, ничего. Завтра он обнаружит, что просчитался.

Побледнев, как смерть, девушка в отчаянии ломала руки, затем, придя в
себя, она устремила на Ферфакса пронизывающий взгляд, и на ее лице появилось
выражение, не слишком ему понравившееся.

Вера в этого человека, которого она знала не так уж давно, иллюзии,
которые она питала в отношении его, заставившие ее бросить все, чтобы
связать с ним свою судьбу, сильно поколебались при виде гнева, обуявшего
его, когда он узнал о потере драгоценностей. Теперь же эти иллюзии готовы
были рассыпаться в прах, так как те свойства, которые только что
продемонстрировал ее возлюбленный, наполнили ее ужасом и отвращением.
Правда, она еще пыталась противиться нахлынувшим на нее чувствам. Ведь если
Джордж Ферфакс оправдает худшие ее подозрения, какая же участь могла ожидать
ее, находящуюся целиком в его власти?

-- Джордж, -- спокойно заговорила донья Исабела, глубокое душевное
волнение которой выдавала только высоко вздымавшаяся грудь. -- Неважно, кто
этот человек. Ты обязан ему жизнью. Не будь его, ты лежал бы сейчас мертвым
на той аллее в Ла-Аче. А ты хочешь решиться на такой позорный поступок.

-- Позорный? Черт возьми! -- И Ферфакс снова разразился отталкивающим
пренебрежительным хохотом.

-- Ты просто ничего не понимаешь. Долг каждого честного джентльмена
выдать властям этого грязного пирата.

1 Боже мой! (исп.).

В черных глазах девушки, в упор устремленных на него, появилось
презрение.

-- И ты еще говоришь о честности! По-твоему, честно продать человека,
который спас тебе жизнь, за пятьдесят тысяч? Тогда честен и Иуда, предавший
Спасителя за тридцать сребренняков!

Сердито глада на девушку, Ферфакс, подобно всем негодяям, тотчас же
нашел аргумент, оправдывающий его поведение.

-- Если тебе это не нравится, то можешь винить себя. Не потеряй ты
своих драгоценностей, мне незачем было бы идти на это. Где еще я возьму
деньги, чтобы заплатить Тиму и его команде, закупить провизию на Ямайке и
подготовить "Цаплю" к плаванию через океан?

-- Так вот оно что! -- В ее голосе послышалась нотка горечи. -- Значит,
всему виной потеря моих драгоцеаностей? Que verguenza![1] -- Рыдания
сотрясли ее. -- Dios mio, que veltad! Ay de mi![2] -- И девушка, несмотря на
свое отчаяние, все еще питавшая слабую надежду, схватила его за руку и
взмолилась: -- Хорхито!..

Но мистер Ферфакс, как вы, должно быть, поняли, не отличался
терпеливостью. Желая прекратить мольбы своей возлюбленной, он отшвырнул ее с
такой силой, что она ударилась о переборку. Его злобный нрав проявился во
всей красе, чему немало способствовало то, что резкое движение вызвало новый
приступ боли в раненом плече.

-- Довольно скулить, девчонка! Черт бы тебя побрал, из-за тебя моя рана
снова начнет кровоточить. Какого дьявола ты суешься в дела, в которых ничего
не смыслишь? Неужели ты до встречи со мной не мала, что мужчины не любят,
когда к ним без толку цепляются? -- И он повелительно закончил свою тираду.
-- Иди спать!

Так как девушка стояла неподвижно, побледневшая, испуганная и не
верящая своим ушам, то Ферфакс, раздраженный молчаливым упреком, светившийся
в ее взгляде, бешено заорал:

-- Ты слышала, что я сказал? Иди в постель, черт побери! Ступай
немедленно!

Девушка сразу же вышла, не произнеся ни слова, что пробудило в Ферфаксе
подозрение. Словно забыв о своей ране, он осторожно слез с койки и, шатаясь,
добрался до двери, успев увидеть донью Исабелу, проскользнувшую в каюту
напротив, и услышать приглушенные рыдания, доносившиеся из-за закрытой
двери.

Ферфакс презрительно скривил губы. Как бы то ни было, ей не пришло в
голову выдать капитану Бладу его намерения. А даже, если бы это и случилось,
то Тим с его шестью матросами легко бы справился с корсаром, вздумай он
сопротивляться. Все же такая мысль могла появиться у девушки, и следовало
предотвратить возможные последствия.

1 Какой позор! (исп.).

2 Боже мой, какая гнусность! Господи, помоги мне! (исп.).

Ферфакс позвал Алькатраса, который дремал, растянувшись на кормовом
рундуке. Разбуженный криком хозяиаа, стюард примчался на зов и получил от
Ферфакса приказ не спать и следить за тем, чтобы донья Исабела не покидала
своей каюты. В противном случае он должен был помешать ей силой.

После этого с помощью Алькатраса Ферфакс вновь улегся на койку. Крен на
правый борт убедил его, что корабль лег на соответствующий курс, и Ферфакс,
считая свое будущее обеспеченным, заснул глубоким сном смертельно уставшего
человека.

IV

Крен на правый борт, так успокоивший мистера Джорджа Ферфакса, в то же
время весьма озадачил капитана Блада, который еще не спал.

Скинув камзол и башмаки, он улегся на койку, подвешенную для него в
узкой душной каюте, тщетно призывая сон. Его тревожили мысли, и причем не
только о себе. Никакие невзгоды и разочарования, которые пришлось пережить
Бладу, не были в состояния уничтожить чувствительность его натуры -- история
юной леди из рода Сотомайор причиняла ему немало огорчений.

В результате сегодняшних события девушка оказалась во власти человека,
который был не только негодяем, но и черствым эгоистом, к тому же не
блиставшим умом. Капитан Блад задумался над горестями и страданиями, столь
часто приходящимися на долю невинных девушек, которые попадаются на удочку
субъектов, пленяющих их своей показной страстью и фанфаронской доблестью.
Донья Исабела казалась корсару голубем в когтях ястреба, и он бы многое дал,
чтобы освободить ее, прежде чем ее разорвут на куски. Но в своем увлечении
девушка едва ли обрадовалась бы избавлению, а даже если бы она прислушалась
к голосу разума, то Блад все равно не смог бы предложить ей помощь, как бы
сильно он этого не хотел.

Вздохнув, он попытался отогнать от себя эти печальные мысли, но они
преследовали его до тех пор, пока внезапный крен судна на правый борт не
направил его размышления по другому руслу. Неужели ветер мог так резко
поменять направления? Во всяком случае, этому факту нельзя было дать
никакого другого разумного объяснения. Тем не менее Блад решил выяснить
причину. Соскочив с койки, он ощупью нашел свой камзол и туфли, надел их и
направился на шкафут.

Несколько матросов, сидя на корточках, что-то тихо напевали, на корме у
штурвала стоял рулевой. Но Блад не обратился с вопросом ни к кому из них.
Ясное звездное небо быстро сообщило ему нужную информацию. Полярная звезда
находилась на траверзе правого борта. Таким образом, Блад понял, что судно
сделало поворот оверштаг.

Всегда относившийся с недоверием к тому, что на первый взгляд не имело
смысла, Блад вскарабкался на корму в поисках Тима. Завидя его силуэт на фоне
света двух высоких кормовых фонарей, он быстро зашагал к нему.

Неожиданное появление капитана Блада привело шкипера в замешательство.
Как раз в этот момент он задал себе вопрос, сколько времени требуется их
пассажиру для того, чтобы заснуть и, таким образом, дать им возможность
связать его на койке без лишних хлопот. Придя в себя, Тим весело
приветствовал капитана.

-- Прекрасная ночь, сэр.

Блад предпочел двигаться к цели окольным путем.

-- Я вижу, ветер переменился, -- заметил он.

-- Ага, -- быстро ответил шкипер. -- Совершенно неожиданно подул с юга.

-- Это помешает нам зайти в Порт-Ройял.

-- Если ветер продержится. Но, может быть, он переменится снова.

-- Возможно, -- сказал Блад. -- Будем надеяться на это.

Опершись на поручни, они молча смотрели на темную воду и белую полосу,
оставшуюся за бортом корабля.