начала битвы я не брал ничего в рот, кроме глотка вина, и усталость моя была
так сильна, что я не чувствовал голода. Освежив водой мою горевшую голову и
руки, я вернулся. Зулус пошел к ручью пить. Потом мы позволили лошадям
сделать несколько глотков воды -- не больше. Силой пришлось увести бедных
животных от воды! Оставалось еще две минуты отдыха, и я употребил их на то,
чтобы расправить застывшие члены и осмотреть лошадей. Моя кобылка, видимо,
измучилась, повесила голову и смотрела печально. Но Денной луч, великолепная
лошадь Нилепты, была еще свежа, хотя всадник ее был тяжелее меня. Правда,
она устала, но глаза ее были ясны и блестящи. Прекрасная лошадь гордо
держала свою красивую голову и смотрела в темноту, словно говорила нам, что
если бы ей и пришлось умереть, она пробежит эти 40-50 миль, что остались до
Милозиса. Умслопогас помог мне сесть в седло, -- милый дикарь! -- вскочил в
свое, не касаясь стремян, и мы поехали, сначала медленно, потом быстрее. Так
пролетели мы еще 10 миль. Начался длинный, утомительный подъем... Моя бедная
лошадь спотыкалась три раза и готова была упасть на землю вместе со мной. На
вершине, куда мы поднялись, наконец, она собрала последние силы и побежала
конвульсивной поступью, тяжело дыша. Еще три, четыре мили... Вдруг бедная
лошадь подпрыгнула, споткнулась и упала прямо на голову, а я покатился в
сторону. Пока я боролся, мужественное животное подняло голову, посмотрело на
меня жалкими, налитыми кровью глазами, потом уронило голову и издохло.
Сердце лошади не выдержало. Умслопогас остановился у трупа лошади, и я с
отчаянием смотрел на него. Нам нужно было сделать более 20 миль до рассвета;
как ехать на одной лошади?
перемена лошади! Лошадь Нилепты бежала подо мной раскидистым галопом,
оставляя с каждым шагом бегущего зулуса позади себя. Странно было видеть,
как Умслопогас бежал вперед, миля за милей, со сжатыми губами и
раздувающимися, как у лошади, ноздрями. Каждые пять миль мы останавливались
на несколько минут, чтобы дать ему передохнуть, затем снова мчались вперед.
или сядешь со мной на лошадь?
Солнца до которого оставалось не более 5 миль.
причиняло мне сильную боль. Я был истощен усталостью, голодом, жаждой и
невыносимо страдал от раны. Мне казалось, что кусок кости или что-то острое
воткнулось в мое легкое. Бедная лошадь едва дышала. Но в воздухе уже чуялась
заря, и мы не могли ждать, хотя бы все трое умерли на дороге, а должны были
двигаться вперед, пока в нас теплилась хотя бы искра жизни. Воздух был
удушлив, как часто бывает перед рассветом. Были и другие признаки близкого
солнечного восхода, например, сотни маленьких пауков на тонких паутинах,
которые реяли над нами. Эти маленькие создания окутали лошадь и нас самих
своей паутиной, и так как нам некогда было возиться и сбрасывать их, то мы
оказались покрытыми целой сеткой длинных серых паутин, которые более, чем на
ярд, тянулись за нами. Курьезный вид мы имели, вероятно!
Милозиса. Новое сомнение обуяло меня: вдруг нас не захотят впустить?!
пароль. -- Откройте! Откройте! Вестник с известиями о битве!
безумный? Кто это бежал за тобой с высунутым языком, словно собака за
экипажем?
ворота! Я привез известия!
них.
вперед.
Денный луч, собери все силы, еще 15 минут! Старый зулус, крепись, беги! Еще
немного, и вы будете увековечены в истории страны!
маленькая миля! Держитесь, соберите все силы! Дома бегут... Вперед, моя
добрая лошадка, вперед, только 50 ярдов осталось нам! А! Ты почуяла конюшню
и стремишься к ней! Слава Богу! Наконец, дворец! Первые лучи заиграли на
золотом куполе храма. Что, если все кончено, и дорога закрыта?
было. Сердце у меня упало!
Это был голос Кара, одного из воинов личной охраны королевы, человека
черного и верного.
опустить мост и открыть ворота! Скорее только, скорее!
мост опустили, и ворота открылись. Мы очутились во дворе, и бедная лошадь
моя зашаталась и упала. Я кое-как освободился и оглянулся кругом. Кроме
Кара, никого не было, да и он выглядел странно, вся его одежда была
изорвана. Он сам открыл ворота, опустил мост, потом снова запер их;
благодаря остроумно приспособленным рычагам и блокам, сделать это было
нетрудно одному человеку!
схватили, связали, и только сейчас я освободился, разгрыз зубами веревку. Я
боюсь, страшно боюсь, что нас выдали!
сопровождении Умслопогаса, который брел позади, как пьяный, прямо через
тронный зал, где было пусто и тихо, в комнаты королевы.
никого! О, вероятно, все кончено! Мы опоздали! Тишина и безмолвие комнат
производили подавляющее впечатление. Мы подошли к спальне Нилепты, шатаясь,
с болью в сердце, опасаясь всего худшего, но заметили там свет. О, слава
Богу, Белая королева жива и невредима! Вот она стоит в ночном платье,
разбуженная нашим приходом, в глазах ее еще следы сна, лицо залито румянцем
страха и стыда!
тобой? Ты принес дурные вести... мой господин? О, говори же, мой господин не
умер? Нет? -- она зашаталась, ломая свои белые руки.
против Зорайи еще на закате солнца! Пусть сердце твое успокоится! Зорайя
разбита, победа за тобой!
победит. Они называли его чужеземцем и качали головами, когда я поручала ему
командование войсками. На закате солнца... говоришь ты, а теперь уже
светает! Вероятно...
потом позови прислужниц, если хочешь спасти свою жизнь! Не медли!
надела сандалии, набросила плащ. В это время около дюжины полуодетых женщин
вбежали в комнату.
изумленными глазами. Мы вышли в первую переднюю.
сейчас же нам подали вина и холодного мяса. Мы с Умслопогасом поели и выпили
вина, чувствуя, что жизнь возвращается к нам, и кровь быстро течет в жилах.
бы двум из всех твоих прислужниц?
которые преданы тебе. Пусть они придут сюда вооруженные и приведут с собой
всех храбрых людей, чтобы защищать тебя и спасти от смерти. Не спрашивай,
делай, что я говорю тебе, и не медли! Кара выпустит женщин из дворца!
слова, дав им список тех людей, к которым они должны идти.
добавил я.
выпустит женщин. Затем мы с Умслопогасом пошли дальше, сопровождаемые
королевой и ее свитой. На ходу мы доедали свою закуску, и я рассказал
Нилепте все, что знал об угрожавшей ей опасности, как мы нашли Кара, как вся
стража и слуги разбежались, и она была одна во дворце, со своими женщинами.
Она сказала мне, что в городе разнесся слух, что наше войско уничтожено, и
Зорайя с триумфом идет к Милозису. Поэтому все ее слуги и воины разбежались.
храма был озарен лучами восходящего солнца, так как находился на огромной
высоте, рассвет едва начинался. Мы вышли во двор, -- и здесь рана моя так
разболелась, что я должен был опереться на руку Нилепты. Умслопогас следовал
за нами, не переставая жевать.
на великолепную дворцовую лестницу.
Они были сняты с петель, как мы узнали потом, и брошены с лестницы на землю.
ступеней, которые вели на лестницу.