звука. Рот пересох, губы прилипли к деснам. Тем не менее он испытал
чувство огромного облегчения. Это был Джинелли.
пробормотал для себя и ударил плечом в дверь.
легким треском разжались губы.
здесь. Я проснулся.
становились все шире и шире. Билли подумал: "Сейчас он убежит. Когда так
смотришь на кого-то или что-то, непременно убежишь, едва оправишься от
шока".
извлек бутылку из кожаного портфеля и немедленно налил в два бокала.
Поднял свой и коснулся краешком бокала Билли (не бокалы, а обычные для
мотелей пластмассовые стаканы).
одним махом. После обжигающего взрыва в желудке пламя быстро перешло в
мягкое мерцание. Он извинился и вышел в туалет. Нужды идти в туалет не
было, просто не хотел, чтобы Джинелли увидел, как он плачет.
в кресло и хохотал, пока слезы снова не потекли из глаз.
на нет, перейдя на отдельные хихиканья и хмыканья. - Все, включая мою
жену, думают, что я сошел с ума. Последний раз, когда мы с тобой виделись,
у меня было сорок фунтов лишнего веса. И вот посмотри теперь. Репетирую,
понимаешь, роль огородного пугала для новой постановки "Волшебника
Изумрудного Города". И первое, что слышу от тебя: отравил ли он мне еду?
от комплимента. Билли подумал: "Лемке и Джинелли мыслят одинаково. Когда
речь идет о мести и ответной мести, они теряют чувство юмора".
Д.Макдональда он читал, что в современных американских мотелях каждая
комната напичкана зеркалами, хотя большинство постояльцев - толстые
бизнесмены, которые не проявляют интереса к лицезрению самих себя в голом
виде. Он, правда, был в диаметрально противоположном состоянии, но вполне
мог понять антизеркальные настроения. Подумал: все дело в его лице... нет,
не только. Размер черепа остался тем же, только венчал он столь хилую
структуру, что напоминал перезревший большой подсолнух.
слова старика.
спокойным, даже мягким, но глаза странно и загадочно блестели. Билли
никогда раньше не замечал такого блеска в глазах других, и это вызвало
некоторую нервозность.
коснулся меня, я весил двести пятьдесят фунтов. Нынче утром взвесился до
обеда - было сто шестнадцать. Ну, то есть... сто тридцать четыре фунта.
прошептал Джинелли и снова перекрестился. - Он коснулся тебя?
Мелькнула дикая мысль соврать или сымпровизировать сумасшедшую историю о
систематическом отравлении пищи. Но если когда-либо и было время для
вранья, то теперь его не имелось. Ушло такое время. Если Джинелли сейчас
выйдет, он выйдет с ним и проводит его хотя бы до автомобиля. Откроет ему
дверцу и от души поблагодарит за посещение. Он отблагодарит его за то, что
Джинелли выслушал его среди ночи и отправил к нему немедленно того
странного доктора, а затем и сам прилетел. Но главным образом горячая
благодарность была вызвана тем, что Джинелли не убежал после того, как
посмотрел на него на пороге широко раскрытыми глазами.
пистолеты и деньги, и, видимо, так оно и есть. Но правду ты ему скажи,
потому что это единственный способ отблагодарить такого человека".
только что, время в испуганном, смятенном мозгу Билли растянулось. Теперь
он произнес самое трудное:
Ждал, когда Джинелли посмотрит на свои часы и подцепит рукой чемоданчик.
"Время летит, дорогой, верно? Я бы не прочь задержаться и потолковать с
тобой насчет этого проклятья, Уильям. Но, понимаешь, телятина "марсала"
стынет в "Трех Братьях", и..."
поправил складочку на брюках, вытащил пачку "Кэмела" и закурил сигарету.
пепельнице лежали четыре окурка "Кэмела". Джинелли, как
загипнотизированный, смотрел в глаза Билли. Наступила долгая пауза.
Неловкая пауза. Билли хотелось ее нарушить, но он не знал, как. Кажется,
все слова исчерпал.
сторону Билли.
есть.
деньги?
вижу. Вот почему я относительно богатый человек. И вот почему я еще жив...
Большинство людей не верят в то, что видят своими глазами.
что они верят. Вот, кстати, знаешь, что я увидел в аптеке, куда хожу?
Буквально на прошлой неделе увидел.
их продают, а тут - для бесплатного пользования. Засунул руку в петлю,
нажал кнопку, петля затягивается. Ты сидишь там, размышляя безмятежно, а
потом - пожалте: вспыхивают красные цифры. Смотришь на указатель:
"пониженное", "повышенное", "нормальное". Усек?
которое моя матушка принимает от язвы. И тут заходит мужик, ну, так, на
двести пятьдесят весом. Жопа - словно две собаки возятся под одеялом. На
носу - карта всех кабаков, где он надирался, то же самое на остальной
роже. Из кармана торчит пачка "Мальборо". Взял пакетики поп-корна, а потом
заметил эту машинку. Сел к ней, ну и машинка ему все выдала: двести
двадцать на сто тридцать. Я, знаешь, не шибко силен в медицине, Уильям, но
знаю, что двести двадцать на сто тридцать это еще то давление. Все равно
что ходить с дулом пистолета в ухе. Верно я говорю?
цифровые хреновины без конца ломаются". Заплатил за свою кукурузу и
потопал. А знаешь, какая мораль у этой истории, Уильям? Некоторые... да
что некоторые? - большинство не верят в то, что видят, особенно если это
мешает им жрать, пить, думать или верить, понял? Я вот, к примеру, в Бога
не верю. Но если увижу его, поверю, как пить дать. И не буду ходить и
говорить, что, дескать, Иисус - это особые эффекты. Определение полного
мудака, я считаю, это когда кто-то не верит в то, что видит. Можешь теперь
меня цитировать.
Спустя мгновения Джинелли присоединился.
Но вопрос теперь в том, что нам делать с этим старым засранцем?
предпринять нужно. Ведь я-то его тоже проклял, понимаешь.
все эти белые хмыри из всех городов натворили за последние пару сотен лет,
серьезная штука... - Джинелли сделал паузу, закуривая очередную сигарету.
Пустив облачко дыма, он вдруг сказал: - А я могу его крепко скрутить.
себе Джинелли, подошедшего к старику и бьющего ему в глаз. Тут же
сообразил, что Джинелли имел в виду нечто куда более серьезное. - Нет,
тебе не удастся, - заключил он.
доверил дело. Но могу сделать не хуже, чем когда мне было всего двадцать
Маркелов Олег
Белов Вольф
Орлов Алекс
Зыков Виталий
Смоленский Вадим
Лукин Евгений