устраиваясь поудобнее, как сделал поворот, Марвич сразу понял, какой это
классный водитель. Они ехали молча и быстро. Прогрохотали через Шатун,
простучали бешеной дробью по колдобинам грунтовой дороги через поле и
вдруг въехали в огромный настороженный лес на гладкую и прямую автостра-
ду.
язык, у шофера были спички, а у Марвича - зажигалка, и сигареты у каждо-
го были свои, оба нуждались в молчании и скорости, больше ни в чем.
ман и острые пики елей, он словно одеревенел и перестал себя ощущать, но
вдруг вздрогнул, почувствовав, что водитель косится. Он тоже покосился -
водитель смотрел прямо перед собой. Лицо у него было сухое и недоброе.
Тяжелые руки лежали на баранке, на большом пальце правой не было ногтя.
- Если он затормозит и полезет за ключом, я нажму на ручку двери и выс-
кочу. Если он побежит за мной в лес, я не стану убегать. Посмотрим еще,
кто кого. Я его брошу через себя. Могу и руку тебе сломать, голубчик".
предчувствия боя.
полезет в карман, смотри в оба. Этот тип может и пушку из кармана вы-
нуть. Если вынет что-нибудь такое, сразу тормози. И по руке ему бей, не
по роже, а по руке.
зарплату всегда знают. Полез в карман. Нет, зажигалку вынул. Все равно
смотри".
стелился по дороге, поднимаясь из болот.
дел к шоферу и следил за ним.
"Сан-Луи блюз".
шофера. - Разве что кожаная куртка. Впрочем, если он урка..."
своему пассажиру, полез в карман, вынул пачку папирос.
за.
разбил. А те прибежали - трое, - стали права качать, а потом монтировка-
ми его по голове. Забили до смерти.
Они помчались дальше, больше уже не косясь друг на друга.
вич.
уху ладошкой хлопнул бы.
кое зверье берется?
"ГАЗ-69". Тайга поредела, мелькнули какие-то постройки, радиомачты, по-
том опять началась тайга.
нехорошее имеешь.
прошлым летом друг погиб. Как будто кусок от меня самого отрубили.
мы с ним ходили.
мал свою думу.
сийской земли", - вспомнил Марвич.
врача. Этот грузный молодой и одинокий человек был ему знаком. Он был из
породы русских лесных врачей. Он говорил такие слова: "дружище", "да,
брат", "нет, брат", "вот, брат, какая заковырина получается", - хоть и
окончил институт в Ленинграде. Раз в месяц он приезжал из леспромхоза в
Березань, в книжный магазин, где они и познакомились с Марвичем. Сошлись
на том, что Пушкин - великий русский поэт.
леспромхозе было нелегко. Самый был сейчас сон. Глухота и немота вокруг.
Марвич блуждал во мраке, перебирал руками штакетник, за которым надрыва-
лись невидимые яростные псы. Он отмахивался от лая и вновь уходил к оди-
нокому фонарю возле склада, под которым спал сторож в дохе. Трижды он
пытался разбудить сторожа, но это оказалось невозможным. Сторож был не
из тех, что просыпаются.
вдруг увидел светящееся окошко и в нем под зеленой лампой лобастую голо-
ву врача.
волнуйся, буду через два дня". Он опомнился наконец.
Река текла в укромном месте между лесистыми сопками, была она быстрой,
бурлила, завихрялась, кое-где над валунами взлетали брызги.
осин. Кроме серых валунов, стоящих в воде с бычьим упорством. Здесь было
все, как сотни лет назад, неизменно. Здесь трудно было представить мир
людей, охваченных страстями, спорами, борьбой. Здесь придавалось значе-
ние иным явлениям: движению воды и стойкости валунов, осадкам и гниению
корней, метеоритам, летящим сюда из бесконечных пучин космоса.
желательным, он не стремился вовлечь тебя в свою жизнь и подчинить своим
законам, у него хватало дел и без тебя. Здесь можно было просто разлечь-
ся на валуне и глядеть в небо, успокаивать нервы или фантазировать,
стремиться ввысь, можно было думать о себе все, что угодно, можно было
преувеличить свое значение, а также можно было курить, свистеть, пле-
вать, читать книгу, ловить рыбу, биться головой о камни или тихо стра-
дать.
жение речных водоворотов, весеннее верчение воды заставит вас несколько
минут просидеть на одном месте, не двигаясь, не думая, сосредоточиваясь.
Подняв взгляд выше и заставив его скользить по серой, проницаемой далеко
вглубь стене весеннего леса, вы вспомните историю человечества от Месо-
потамии и Ханаанской земли до первых космодромов с вашими современника-
ми, и, уже устремившись к небу, имея перед собой одно лишь чистое небо,
вы станете думать о том, о чем вам хочется подумать сейчас.
Акунин Борис
Афанасьев Роман
Посняков Андрей
Корнев Павел
Никитин Юрий
Андреев Николай