правда, верное, но из чего выбирать?): пойти в КГБ. Если бы, что
проблематично, Они стали со мною разговаривать вообще, можно было б
спросить на голубом глазу, не то ли, мол, старое м-ское дело стало
причиною моих неудач? И Они вполне могли бы столь же наивно удивиться:
мол, что вы?! за кого вы нас принимаете! Прямо при мне позвонить по
телефону, и моя карьера покатилась бы дальше как по маслу (такие
истории, я слышал, происходили). Наш невинный разговор оставил бы суть
дела в подтексте, от меня могли бы даже ничего не потребовать, но при
случае, может - самом важном в жизни, Они справедливо припомнили бы
мне этот совсем уж доброхотный визит. Нет, продолжать невольно начатую
десяток лет назад игру (и тогда не следовало ее начинать!) мне не
хотелось, - переиграли бы, в конечном счете, Они. Это все равно что
садиться за карточный стол с заведомыми шулерами или надеяться
разорить огромное казино.
высшим образованием у нас не берут), омерзительные семейные сцены, в
которых, кроме Ирины, принимал участие весь фишмановский клан,
унизительные выпрашивания полтинников на сигареты. Я готов был поехать
в любую тмутаракань, подальше от фишманов и московских кагебинетов,
стать самым очередным, самым детско-сказочным режиссером, но
оказалось, что на той шестой части земного шара, где меня угораздило
родиться, места мне не находилось вообще. Нащупать щелочку в обставшей
меня стене помогла теща, не столь, впрочем, из любви ко мне или к
справедливости, сколько из тяжелой нужды: Фишманы как раз
нищенствовали: не хватало денег на достройку над дачею третьего этажа.
Тещина, по еврейским каналам, протекция перевесила даже Их запрет, и я
стал штатным литсотрудником одного из московских журналов. Впрочем,
возможно, запрет туда просто не дошел: ничто, писал Герцен, так не
охраняет от дурных российских законов, как столь же дурное их
исполнение.
потерею надежд на любимую работу, к которой так упорно прорывался
несколько лет подряд. Потом меня отвлекли покупка кооператива, развод,
выбивание в исполкоме комнаты. Потом, когда это все кончилось, я чуть
ли не с удивлением обнаружил себя давно и прочно сидящим за
редакционным столом и подумал, что жить все же как-то надо. Подумал
даже, не легкие ли заработки и стремление в полуэлиту влекли меня к
кинорежиссуре? - об искусстве-то в нашем кино говорить нелепо!
Постепенно появились новые цели: Союз журналистов, Lжигулиv, по
которым, привыкнув к фишмановским, я дико тосковал, сборник стихов,
наконец, в LМолодой гвардииv. Я стал обрастать связями, писал огромное
количество самой дикой муры в любые издания - лишь бы платили. Папка с
вырезками пухла, сборник потихоньку продвигался, переводы из разных
городов скапливались на сберкнижке.
увлечен страстным, горьким и на первый слух нерушимо логичным
монологом своего героя, что переносил слова на бумагу
зачарованно-автоматически, не успевая пропускать их сквозь призму
писательского своего скепсиса. Позже, перечитав, Арсений, искушенный
написанною уже третью ДТП, ясно увидел, как тенденциозен монолог едва
дожившего до середины романного дня Арсения, - однако рука просто не
поднялась вставить ни замечание о том, что план, идея в искусстве - не
более чем три процента конечного результата; ни о том, что, скорее
всего, никакие Они никаких запретов по поводу Арсения никуда не
рассылали, а главным Арсениевым врагом стал, разумеется, собственный
его язычок: легко и не без самодовольства создавая себе репутацию
левака, пусть даже не из одного пижонства создавая, но отчасти и по
простодушной искренности и духовному жару, Арсений сам подсказал
конкурентам, а те - начальству способ не подпустить выскочку к пирогу,
которого всегда кажется слишком мало, - не подпустить так по-нехитрому
хитро, чтобы оставить Арсения чуть ли не удовлетворенным собственными
значимостью и государоопасностью; ни о том, что невзятие Шефом в свой
Театр актера Ю. тоже не имело никакого отношения ни к министру, ни к
Конторе: в жене Юё., которую пришлось бы зачислить в труппу вместе с
супругом, премьерша Театра, она же - любовница Шефа, усмотрела опасную
конкурентку и устроила Шефу такой семейный скандальчик, что Шеф
вынужден был срочно искать повод для расторжения уже подписанного
контракта, ни о том, наконец, что какую-никакую работу, чтобы не
стрелять у тещи на сигареты, найти в Москве можно всегда, а если
согласиться на провинцию - и подавно, - рука просто не поднималась
сделать все эти поправки и вставки, и не потому только не поднималась,
что не хотела нарушать цельность и подлинность монолога, но и потому
еще, что чувствовалась в нем какая-то безусловная правда об их стране,
где чего-чего, а поводов для обмана Арсения или актера Ю. всегда
достаточно-предостаточно.
уголках парков, на бульварах - где когда - собирается странная
публика: одетые во все самое лучшее, часто чужое, и от этого жалкие и
смешные девочки; сорокалетние, выхолощенные жизнью старухи, доступными
им средствами создающие - так им кажется - иллюзию бодрости и
молодости; красивые мальчики с готовностью на лицах к порочной любви;
дошедшие до ручки необратимые алкоголики разного пола и возраста, что
удерживаются в эти дни любыми силами от привычного, необходимого
допинга... - всех не перечесть. Однако при неимоверном разнообразии их
объединяет трудно выразимая, но с лету уловимая черта: актеры из
провинции.
предыдущего века, называются актерскими биржами. Не ужившиеся в театре
правдолюбы пробуют поменять шило на мыло; выгнанные отовсюду алкаши
надеются еще раз провести какого-нибудь директора, да заодно и себя;
режиссеры пытаются пополнить труппу недостающими типажами и прячут в
глубину души - чтобы не сглазить - мечту: раскопать в навозной куче
жемчужное зернышко таланта. Словом, тяжелая, гнетущая атмосфера
неофициальной и потому удивительно живучей организации вся состоит из
надежды.
предлагался ли, куда канул после, - осталось неизвестным. Впрочем, о
Равиле ходили и другие слухи: и будто он, мусульманин, ездит с
какой-то бригадою, кроет золотом купола церквей и будто устроился
служить в милицию. Одно только можно сказать наверняка: к тридцати
пяти годам он не успел еще прославить свое имя.
призвал рабов своих и поручил им имение свое. И одному дал он пять
талантов, другому два, иному один, каждому по его силе; и тотчас
отправился.
пять талантов. Точно так же и получивший два таланта приобрел другие
два. Получивший же один талант пошел, и закопал его в землю, и скрыл
серебро господина своего.
И подошед, получивший пять талантов, принес другие пять талантов и
говорит: господин! пять талантов ты дал мне; вот, другие пять талантов
я приобрел на них. Господин его сказал ему. хорошо, добрый и верный
раб! в малом ты был верен; над многими тебя поставлю; войди в радость
господина твоего. Подошел также и получивший два таланта и сказал:
господин! два таланта ты дал мне; вот, другие два таланта я приобрел
на них. Господин его сказал ему. хорошо, добрый и верный раб! в малом
ты был верен; над многими тебя поставлю; войди в радость господина
твоего.
ты человек жестокий, жнешь, где не сеял, и собираешь, где не рассыпал!
и, убоявшись, пошел и скрыл талант твой в земле: вот тебе твое.
Господин же сказал ему в ответ: лукавый раб и ленивый! ты знал, что я
жну, где не сеял, и собираю, где не рассыпал. Посему надлежало тебе
отдать серебро мое торгующим; и я, пришед, получил бы мое с прибылью.
всякому имеющему дастся и приумножится; а у неимеющего отнимется и то,
что имеет. А негодного раба выбросьте во тьму внешнюю. Там будет плач
и скрежет зубов.
добавил: помнишь, у Равиля песенка была: друзья мои, мы вместе
отплывали в неизвестность, - куда теперь нацелен ваш компас? Как там
дальше? Не пощадили бури... подсказал Юра. Вот именно, подтвердил
Арсений, не пощадили бури наших парусных флотилий, =разбились в щепки
наши корабли... Впрочем, слишком романтично. По мне, мы скорее являем
эдакое кладбище с покосившимися крестами и надписью над воротами:
здесь зарыты собаки. Кстати, как поживает Галка? Ты знаешь, Арсений,
ответил Юра, Галя не поживает. Галя умерла. Две недели назад. От
рака... И, словно в подтверждение сказанному, показал рукою на
тарелку, полную красной шелухи. В этом-то все и дело. А стихи у тебя,
конечно, хорошие. Арсению стало ужасно неудобно. Он не знал, что ему
Шилова Юлия
Посняков Андрей
Мурич Виктор
Юрьев Сергей
Посняков Андрей
Смит Кордвейнер