Чтение 37–й страницы книги ~Киноповести~

Она нежно погладила книги.

- Это не мне в голову, - честно сказал Эдик. - Это я спросил в
Стокгольме у одного русского: "Что привезти из Швеции в Россию
интеллигентной женщине средних лет?" Он сказал: "Пастернак, Высоцкий,
Цветаева". Я пошел и купил.

- Так просто - "пошел и купил"! - поразилась мама.

- Да.

В "Европейской" я бывала всего два раза. Не моя епархия. Кому охота,
чтобы тебя под любым предлогом вызвали в женский туалет и местные коллеги
начистили там тебе рыло за нарушение конвенции?..

Однако, судя по тому, как официант разглядывал меня, мне показалось,
что он меня знает. Мне лично его морда была совершенно незнакома. А он
даже подмигнул мне, показав глазами на Эдика. И тогда я все просекла: этот
сучонок хотел, чтобы я ему потом валюту сдала!

- Вы что-то собирались мне сказать? - Спросила я его в упор.

- Нет, нет! Что вы... - Халдей испугался, задергался и исчез.

А через минуту в полупустом дневном ресторане, как бы случайно,
появился оперативник Леша Чумаков. Повел безразличным глазом вокруг и
вышел.

- Давай выпьем за нашу маму, Эдик! - Предложила я.

- Правильно. Если можно, я теперь тоже буду называть вас "мама", -
Эдик поднял бокал.

- Конечно, конечно! - Мама была прелесть! Я ее такой сто лет не
видела. - Вы знаете, Эдик, последний раз в ресторане я была почти двадцать
лет тому назад...

- Почему? - Спросил Эдик.

Мама растерянно пожала плечами.

А я прихлебывала шампанское, которое ненавижу, и очень точно
представляла себе, что сейчас происходит внизу...

...Чумаков берет трубку телефона и набирает номер:

- Толя? Привет. "Европейская" беспокоит. Чумаков.

- Здорово, Леша.

- Толя, ты недавно в отделе говорил, что у вас Татьяна Зайцева уже
три месяца не появлялась.

- Ну?

- Так вот, она сейчас у нас в ресторане сидит. С фирмачем и какой-то
теткой в возрасте. Цветы на столе, шампанское.

- А фирмач ваш?

- Да. Эдвард Ларссон. Швеция. Индивидуал.

- Знаю. Он у нас на "Инрыбпроме" жил. А тетка такая худенькая, лет
пятидесяти?

- Да.

- Тогда - порядок. Это ее мать. Зайцева... Погоди. Сейчас посмотрю, -
Толя лезет в свой талмуд, находит мои данные и продолжает: - Зайцева Алла
Сергеевна. Преподаватель русского языка и литературы. В отношении основной
профессии своей дочери находится в полном и счастливом неведении.

- Уж не перешла ли Татьяна к нам в "Европу" работать? А то своих
хватает - не разгрести.

- Нет. Не бойся. Они только позавчера зарегистрировались. Теперь она
у нас - мадам Ларссон.

- А где гарантия?

- Тоже верно. Но тем не менее...

Пока Эдик с помощью собственного карманного электронного калькулятора
проверял счет, а халдей стоял рядом и смотрел в потолок лживыми глазами
стукача и ворюги, мы с мамой разглядывали большие цветные фото из дворца
бракосочетания.

- Лялька - все-таки красавица! - Чуточку фальшиво восхищалась мама,
чисто по-русски стесняясь того, что Эдик проверяет официанта уже по
второму разу.

- А Сима? - Спрашиваю.

- Сима тоже очень интересная. И ниночка, и Зина Мелейко... А я здесь
совсем на себя не похожа.

- Жалко только, что константин иванович надрался.

- Таня! Ты же знаешь лялиного папу!.. Нужно было смотреть. Боже! Как
тебе идет белое! И фата... И Эдик в настоящем смокинге!.. Бесподобно!

Я немножко устала от маминых всплесков, достала инструкцию,
полученную от Кисули и Гулливера, и сказала Эдику, который тщательно
пересчитывал сдачу:

- Теперь мы должны в твоем консульстве легализовать наше
свидетельство о браке и оформить приглашение на выезд...

В отличие от нашего первого посещения генеральный консул Швеции был
сух и сдержан. Ни кофе, ни сливок, ничегошеньки...

Он еле скользнул по мне глазами, коротко поклонился и заявил Эдику:

- Вами займется секретарь. Прошу простить: дела.

Эдик тоже не больно расшаркивался. Зато я как можно обольстительнее
улыбнулась консулу, напружинилась и сказала ему по-шведски:

- Вы крайне любезны, господин консул. Мы вам очень благодарны.

Моя домашняя заготовочка произвела фурор: консул удивленно поднял
брови домиком, Эдик чуть не ахнулся в обморок, а старая грымза в золотых
очках уставилась на меня, как на седьмое чудо света.

- Поздравляю, - кисло поклонился мне консул. - У вас редкие
способности. Думаю, господину Ларссону неслыханно повезло. Как, впрочем,
надеюсь, и вам, фру Ларссон...

За несколько дней до отлета Эдика мы с ним собрались в цирк.
Спустились из его номера в холл "Европейской", и Эдик оставил меня у
ларька с сувенирами, а сам пошел в бюро обслуживания "Интуриста" за
билетами.

А неподалеку от меня льется такая бойкая английская речь с могучим
русским акцентом. Я покосилась, а у колонны стоит стоит хорошо поддавший
"штатник" и его шикарно хомутают две интердевочки.

И вдруг слышу, одна говорит: "Джастэ момент..." И подваливает ко мне:

- Привет, Таня.

- Здравствуй, куколка, - говорю. - Ты кто?

- Я - лиза-Кролик. Слышала?.. Мы тебя знаем и очень уважаем. Но наши
девочки просили тебе передать, чтобы ты больше сюда не ходила. Пусть у
каждого будет свой огород. А то... Зачем тебе всякие разборки?

Тут подошел Эдик с билетами в цирк.

- Познакомься, Кролик, - говоря я ей. - Это мой муж, Эдвард Ларссон.
А девочкам передай, что я нахожусь в глухой завязке и конкуренции не
составлю. Чао.

- Желаем тебе счастья, - успокоилась Кролик.

Когда мы вышли из "Европейской" на улицу, Эдик сказал:

- Какое странное женское имя - "Кролик"...

- Это не имя. Это - кликуха.

- Что?!

- Потом объясню. Пошли, пошли, а то опоздаем.

В антракте между первым и вторым отделением, пока на арене
устанавливали клетку для львов, я вышла покурить, а Эдик встал в очередь
за мороженым.

Иностранцев было в цирке - пруд пруди! Казалось, что "Интурист"
откупил все места - от первого ряда партера до последнего на галерке. Тут
тебе и по-польски, и по-французски, и по-немецки, и по-английски...

- Здравствуйте, Таня-тян. Хау ду ю ду. Ам вери глед то си ю.

Поворачиваюсь - стоит передо мной такой Симпатичный джапан лет
пятидесяти. Ни имени, ни фамилии, убей бог, не помню! Помню только, что он
целую неделю был моим клиентом на прошлогоднем пушном аукционе. И еще
помню, что он по-русски ни в зуб ногой. Ну, и платил, конечно, будь
здоров. Как все японцы.

- Я видел вас с мужчиной, - говорит он по-английски. - И не хотел
беспокоить. Но когда вы освободитесь, завтра или послезавтра, прошу вас
позвонить мне в "Асторию". Вы помните часы работы пушного аукциона?

- Помню, - говорю. - Даже очень хорошо.

- Все остальное время я буду свободен для вас.

И дает мне визитную карточку, где чернилами уже написан его номер
телефона в "Астории". И кланяется, кланяется...

А я-то вижу, что ко мне продирается Эдик с мороженым. И не успеваю
объяснить японцу, что больше не работаю по той части, которая его
интересует. Сую, как дура, визитку в карман куртки, и так торопливо
говорю:

- Хорошо, хорошо... Простите меня, пожалуйста...

Японец тоже увидел Эдика и на прощание мне говорит:

- Целый год я не могу забыть дней, которые мы провели вместе. Жду, -
и буквально растворяется в толпе.

Только мы с Эдиком взялись за мороженое, как раздался звонок. Все
потянулись в зал. В проходе я чуточку отстала и выбросила в урну визитную
карточку японца. Вались он, этот джапан, к такой-то матери!..

Взяла Эдика под руку, и мы, лопая мороженое, пошли смотреть львов.

На следующий день я заступила на суточное дежурство. С утра пошла
нормальная больничная круговерть: уколы, перевязки, капельницы, таблетки...

- Таня! Борис семенович вызывает!..