что я прикидывал мои шансы выполнить обещание, данное Дональду
Мак-Ичерну. И чем больше я прикидывал, тем меньше меня смущали
все причины, кроме последней, и в конце концов я бросил о них
думать, поскольку ночь была на исходе, а мне еще многое
предстояло сделать до восхода солнца.
бухте, огражденной рифами, как природным волноломом, с запада.
Волны тяжело бились о рифы, поэтому меня не беспокоил плеск
воды, стекающей со скафандра, когда я карабкался на первую
шхуну, гораздо больше я опасался проклятого яркого света, что
струился из сарая, где топили жир. Он был достаточно ярок,
чтобы меня могли заметить из любого дома.
около сорока пяти футов длиной, способное, казалось, выдержать
любой ураган. Все было в прекрасном состоянии и не было ничего
подозрительного. Мои надежды стали возрастать. Правда, никакой
другой возможности у меня все равно не было. Вторая шхуна была
точной копией первой.
подальше от кромки прибоя и направился к сараю, стараясь
держаться в тени. Лебедки, стальные столы и бочки, печи для
вытапливания жира - вот и все, что я обнаружил в сарае. И еще
там валялись останки акул и стоял самый ужасающий запах, какой
встречался мне в жизни. Я торопливо вышел.
разбитое окно. Комната была пуста, казалось, сюда не ступала
нога человека по меньшей мере полста лет. Второй коттедж был
пуст, как и первый. Я осторожно открыл дверь третьего. Передо
мной был узкий коридор. Две двери справа, три слева. Если
следовать теории, то босс этого предприятия наверняка занимает
самую большую комнату. Я осторожно открыл первую дверь справа.
комфортабельной. Хороший ковер, плотные шторы, пара удобных
кресел, дубовые шкафы. На двуспальной кровати спал только одии
человек, но ему все равно было тесновато. Лицо его было
обращено ко мне, но большую часть его я не мог видеть - оно
было спрятано под копной густых черных волос, видны были только
мохнатые черные, брови и самая великолепная черная борода,
какую мне доводилось видеть.
пистолета с силой, достаточной, чтобы пробудить парня таких
габаритов.
протер глаза волосатой лапой, потянулся и сел. Я бы не
удивился, будь он одет а медвежью шкуру, во нет, на нем была
пижама изысканной расцветки - такое сочетание цветов я,
пожалуй, выбрал бы для себя.
тыканьем в бок, реагируют по-разному - от страха до
истерического возмущения насилием. Бородач был далек от
стандартной реакции. Он посмотрел на меня из - под нависших
бровей, и глаза у него стали как у бенгальского тигра,
собирающегося в комок на своей подстилке перед тем, как
совершить тридцатифутовый прыжок, чтобы добыть завтрак. Я
отступил еще на пару шагов и сказал:
был низкий, раскатистый, словно он шел из глубин Гранд -
каньона.- Убери пушку, или я встану, скручу тебя и заберу ее
сам.
вежливо: А если я уберу пистолет, вы не станете скручивать
меня? Он некоторое время обдумывал, затем буркнул:
ее, но глаза его все время следили за мной. Едкий дым заполнил
комнату и достиг моих ноздрей. Неудивительно, что он не заметил
вони от салотопки: по сравнению с этими сигарами то, что курил
дядюшка Артур, было вроде духов Шарлотты Скурос.
одной из ваших шхун, чтобы связаться с Лондоном. Кроме того,
мне нужна ваша помощь. Вы не представляете, насколько это
срочно. Много жизней, не говоря уж о нескольких миллионах
фунтов, будут потеряны в ближайшие двадцать четыре часа. Он
пронаблюдал, как отвратительного вида облако ядовитого дыма
поднялось к низкому потолку, затем перевел взгляд на меня.
И-пожалуй, можно обойтись без "малыша", Тимоти.
угольно-черные глаза стали не дружескими, как бы мне хотелось,
но хотя бы веселыми.
Может быть, вы и не бандит. Тогда кто вы, Калверт?
станет помогать мне, если не узнает правду. А помощь его,
похоже, была бы крайне полезна. Поэтому второй раз за эту ночь
н второй раз за всю свою жизнь я сказал:
Артура не было здесь, его давление от такого нарушения
конспирации подскочило бы так, что он не выжил бы. В отличие от
Мак-Дональда н Шарлотты, Хатчинсон узнал не просто правду, он
узнал всю правду.
которую мне доводилось слышать! И все прямо под нашим гадким
носом.- Слушая его речь, трудно было решить, австарилиец он или
американец - позднее я узнал, что Хатчинсон много лет провел во
Флориде, где ловил тунцов.- Так это вы были на той трещотке?
Однако, братец, от тебя ни днем ни ночью не скроешься. Беру
назад свои слова насчет "малыша". Что вы хотите, Калверт?
ночью, надеюсь использовать и шхуны вместе с экипажами в
течение двадцати четырех часов, а также должен немедленно
воспользоваться передатчиком. Он кивнул:
качать передачу прямо сейчас.
борт нашей шхуны,- сказал я.- Вы бы подождали там, а я бы
вернулся сюда к передатчику.
а?
воткнется прямо в эту дверь.
мы возьмем "Шарман" - это та шхуна, что ближе к сараю,- н
подойдем к "Файркресту". Я перейду к ним на борт, и мы
покрутимся вокруг да около, пока вы передаете свое сообщение.
Потом вы перейдете туда, а мальчики вернут "Шарман" на место.
устм залива и спросил:
ночь?
Лучше не надо. Это еще что, я помню, как мои ребята выходили
отсюда в шесть часов вечера в декабре, в самый настоящие шторм,
кончились все запасы, и ребята спешили добраться до Торбея,
пока не закрылись кабаки. Все будет о'кей, Калверт.
Хатчинсона при себе до конца этой ночв. Мы вышли в коридор, и
тут он заколебался;
следует вознаграждены за работу.
таким громыхающим басом он иногда выглядел удивительно мягким.-
Мы не возьмем денег за такую мелочь.
пришлось переубеждать в эту ночь, чтобы бороться еще с Тимом
Хатчинсоном.- Страховая компания назначила премию. Я имею
указания предложить половину вам.
карманы страховой компании. Но не половину, Калверт, не
половину. Ведь тут работы на один день, после того, что вы уже
сделали. Двадцать пять процентов нам, а двадцать пять вам и
вашим друзьям.