Чтение 37–й страницы книги ~Пять президентов~

пластические операции... где эквивалент духа?.. Вознесет ли авиация наши
принципы?.. Устранит ли косметика изъяны морали?.. Кто и чем сможет
сделать пластические операции наших нравов?.. Сейчас, перед лицом
воинствующего атеизма Ярборо и его единомышленников, мы обязаны прежде
всего в интересах нации подумать о горизонтах процветания духа..."

До чего же гнусный старик! Ведь час назад он кричал по радио о том, что
нация погрязла в мелком самокопании, порицал культ узкогрудых грамотеев,
этих лазутчиков туберкулеза, агитировал за регби как за наиболее полное
выражение национального здоровья и политического здравомыслия и упрекал
Боба Ярборо в строительстве библиотек вместо стадионов.

Честер опустил газету, чтобы взять свою кружку и... остолбенел. За его
столиком сидел президент с женой...

- Свежее пиво? - учтиво осведомился президент у безработного репортера.

"Неужели моя прелестная Линда права и я действительно допрыгался до
белой горячки?" - пронеслось в голове Честера, но на всякий случай он
ответил:

- Здесь всегда свежее пиво.

- Разрешите представиться: Карл Бум, коммерсант. Моя жена.

"Может, и в самом деле Бум?" - подумал Честер, но тут же заметил, как
президент слегка подтолкнул свою супругу локтем. "Ну, погоди, старый
лицемер, - решил тогда про себя Честер. - Я отучу тебя корчить
Харун-аль-Рашида и бегать "в народ"!

И он воскликнул:

- Не может быть!

- Уверяю вас, - растерянно сказал президент, оглянувшись на Клару.

- Значит, мы однофамильцы.

- То есть?

- Я тоже Бум, - представился Честер. - Феликс Бум, зубной техник.

- Очень приятно. - "Коммерсант" и его супруга натянуто улыбнулись.

- Как вам нравится вот это? - Честер протянул газету с "горизонтами
процветания".

- А что? - осторожно спросил президент.

- А то, что теперь уже всем ясно, что старый болван в глубоком маразме!

- Вы кого имеете в виду? - с некоторым беспокойством спросила Клара.

- Одного нашего общего знакомого, - не моргнув глазом, ответил Честер.

Журналист ликовал. Он понял, что ему представился наконец тот
фантастический, лишь в сновидениях доступный случай, когда он может
сказать самому президенту все, что о нем думает. В состоянии большого
душевного подъема Фред осушил кружку пива, тут же потребовал вторую и,
навалившись грудью на липкий столик, начал:

- Объясните мне, пожалуйста, кого мы поселили в Доме Власти? Кто это
такой? Нет, нет, не надо мне перечислять знаменательные даты его биографии
с предвыборного плаката, от которого тошнит каждого приличного гражданина,
- надеюсь, вас тоже. Что он за человек? Каковы его взгляды?

- Ну, как же... - смущенно сказала жена президента. - Он истинный
христианин, любящий муж и отец...

- Отцом может быть любой негодяй, - перебил Честер, даже не
догадываясь, какую глубокую травму он нанес жене президента. -
Согласитесь, мадам Бум: чтобы стать президентом, недостаточно быть всего
лишь отцом, как недостаточно быть только президентом, чтобы превратиться в
отца!

Клара, по лицу которой пронесся весь спектр существующих в природе
цветов, чуть не упала со стула.

- Наш президент - демократ! - сказал президент, очнувшись от
потрясения. - Он тонкий политический стратег, теоретик в области
финансов... - И президент напряг склеротическую память, вспоминая сведения
из предвыборных агитброшюр.

- И гуманист, - добавила жена.

- И гуманист, - согласился президент.

- Этот зажравшийся сноб - демократ? - воскликнул Честер. - За всю жизнь
он не пожал руку ни одному рабочему человеку, за исключением тех случаев,
когда его фотографировали. Этот демократ за все свое президентство не
преодолел по земле и мили собственными ногами. А зачем демократу целая
шайка телохранителей, вооруженная огнеметами, газами и лазерами?

- Но политические враги... - начал было робко президент.

- Какие враги? - горячо перебил Честер. - Вы верите в эти сказки? Как,
по-вашему, господин Бум, можно ли всерьез говорить о вражде кукол в театре
марионеток?

- Вы забываетесь! - выдохнула Клара.

- Ничуть! Ссориться могут лишь актеры, дергающие за ниточки.

- Уж не хотите ли вы сказать, что я... - перебил президент.

- Помилуй Бог, - в свою очередь перебил Честер, - вы мне глубоко
симпатичны, и я никоим образом не хотел бы обидеть вас, господин Бум.

- Я хочу сказать, что из ваших слов явствует, что президент - лицо
пассивное и ничего не решающее?

- Совершенно верно! - улыбнулся Честер. - Я рад, что помог вам
разобраться в этой простой проблеме.

- Но если президент ничего не решает, как объясните вы ожесточенную
борьбу за этот пост? - не скрывая неудовольствия, спросила Клара.

- Так ведь Боб Ярборо - такой же законченный кретин. У него
единственное преимущество: он моложе. Если же исключить физиологию, они
абсолютно одинаковы: два близнеца из одной политической банды.

- Но Ярборо... - начал было президент, однако Честер тут же перебил
его:

- Не рассказывайте мне о Ярборо. Я уже все о нем знаю. Вот, читайте! -
Честер сунул под нос президенту газету. - "Тонкий стратег на полях
политических битв... Демократ, в жилах которого бьется пульс его народа...
Знаток права... Теоретик юриспруденции..." И разумеется, гуманист!..
Прочитали? Каково? А? Я спрашиваю: каково бедному избирателю, которому
приходится выбирать между этими двумя близнецами? Неужели им так сложно
хоть чуть-чуть пофантазировать?

- Кому - им? - осторожно спросил президент.

- Ну, тем, кто дергает за ниточки.

- Если бы я был президентом... - торжественно начал президент, но в это
время официант попросил Фреда к телефону.

- Простите, мистер Бум, - извинился Фред, - подождите одну минуту. Мне
страшно интересно было бы узнать, что бы вы предприняли, будучи
президентом. - И он встал из-за стола.

"Кто бы это мог звонить? - думал Честер, шагая к телефонной будке. - По
всей вероятности, кто-нибудь из друзей, которым известны две мои тайны:
отсутствие денег и кредит в "Указующем персте". Только бы не уполз
президент, пока я буду говорить по телефону!"

Он поднял трубку:

- Алло! Честер слушает.

- Привет, старина! - Этот голос он узнал сразу.

6. МИНИСТР ИЗОБРЕТАЕТ ЗАГОВОР

Обе машины, стрельнув по фасаду бликами ветровых стекол, въехали во
двор президентской усадьбы почти одновременно. Дорон, ковыряя носком
трещину в асфальте, ждал, пока вылезет министр. Из распахнутой дверцы
второй машины наконец показались ноги, обутые в дешевые сандалии. Дрыгнув,
сандалии утвердились на пыльной земле; следом вылез и сам министр
внутренних дел Эрик Воннел. Он отчаянно щурился. Круглые очки на
крючковатом носу, перышки седых волос, торчащие в разные стороны, делали
его похожим на вспугнутого филина. К груди министр прижимал пухлый
портфель.

- Э... э... дорогой генерал...

Переваливаясь, Воннел подошел к Дорону и, взяв его под локоть, увлек в
тень от дома.

- Уф! - Он вытер платком пот. - Я все еще не могу прийти в себя после
вашего звонка. Рассказывайте.

Дорон покосился на министерскую машину. Из окна вились струйки
сигаретного дыма. Четверо дюжих молодцов на заднем сиденье, уперев локти в
колени, затягивались, как по команде, разом вспыхивая четырьмя огненными
точками. Раскаленный двор был пуст. Только на крыльце стоял, широко
расставив ноги, охранник и выжидающе глядел на министра и генерала.

- Все, что мне известно, я доложил вам по телефону.

Воннел хмуро кивнул:

- Согласитесь, однако, что это похоже на бред.

- Буду рад, если это окажется бредом.

- Невероятно! Все так спокойно... Мы можем попасть в дурацкое
положение.

- Вы скажете, Эрик, что приехали с экстренной проверкой состояния
охраны.

- И прихватил вас, Артур, чтобы потом вместе отправиться на рыбалку?
Блестящий вариант.

Он поманил охранника. Тот приблизился с достоинством каменной статуи и
металлическим голосом, четко, по-уставному меняя тональности, произнес:

- Господин - министр - прикажете - доложить - о - вашем - приезде -
господину - секретарю - господина - президента?

Секунду министр разглядывал охранника.

- Галстук! - зловеще прошептал он. (Охранник вздрогнул и живо подтянул
узел галстука.) - Вижу, вижу, как вы тут распустились! Собрать всех.
Быстро и тихо.

- Осмелюсь - заметить - ночная - смена - спит!

- Разбудить. Общего сигнала не надо. Поодиночке. В Мраморную комнату.
Президент у себя?