что я не любила и не уважала Коростылева, а это неправда.
Это совсем не так. Я его очень уважала, но мне было
невыносимо, что бы я ни пыталась сделать, он не принимал.
Наверное, мы с ним люди очень разные, а вы сейчас смотрите
на меня, будто я помогла его убить. Я ведь об этом и
понятия не имела.
объяснили Салтыковой, что Коростылева надо отвлечь от
школьных дел.
- Я сказала Клаве, что Коростылев ни на какие уговоры не
пойдет и Настю к экзаменам не допустит. Его ведь
переубедить в чем-то было невозможно, если он принял твердое
решение, но мне и в голову не могло прийти, что они
придумают такую жуткую вещь.
телеграмму?
от стыда и горя. И Клаву ненавидела хоть, а все очень жалко
было.
выросли вместе. Она не всегда такая лютая была. Она
замечательная была...
поинтересовался я.
И с Костей, ее мужем, я дружила. Да вот пока не случилась
вся эта глупость...
а потом Клава встретила человека, который всю ее жизнь
направил по - другому.
приехала какая-то центральная комиссия. Командовал в ней
Александр Петрович Еременко. Ну, конечно, тогда он еще не
был заммииистра, но и в те поры крупный был тоже начальник.
Познакомился с Клавой, пошутил, поговорил и сглазился -
полюбил. А сам он был еще в расцвете, в силе, во власти.
Клавка от него совсем обезумела. Может быть, тот и женился
бы на ней, да ведь как в жизни бывает - предложили ему
повышение большое, а там семья, дети, положение. Кто же это
понял бы его не успели на пост назначить, а он старую жену
бросил! Вот так они и - прожили много лет на два дома...
то Клавдия сказала ему, что это не его дочка и она от него
уходит. Запил он поначалу, конечно, горевал долго, а потом
пришел к Клавке: давай, мол, начнем все по - новому,
девочку все равно любить буду, раз тебя люблю, моя дочка
будет, забудем все, начнем жизнь сначала. Простил он
Клавдию за этот грех, а она хоть и согласилась, а жить с ним
толком больше не могла и не принимала его прощения. Он ей и
с добротой своей не нужен был - Клава тогда Еременко любила.
Ну, и он ей, конечно, помогал. Устроил в Москву на какие-то
специальные курсы. Вернулась сюда - назначили ее
замдиректора магазина, потом в горпищеторг, а потом уже она
сама пошла - власть, силу, авторитет в городе набирала двумя
руками, стала директором Дома торговли, а это у нас фигура
самая заметная...
совсем другим человеком. Система торговли - возможности,
блаты, услуги, взятки, люди на подхвате всегда, - изломалась
она вся.
Я ведь у них в доме, когда сиротой осталась, несколько лет
прожила. Я в Ярославле в пединституте училась - мне
родители Клавдины посылки продуктовые слали, - на
стипендию-то в двадцать рублей не проживешь. Не могла я им
этого забыть никогда...
и ничего не пытались сделать?
Я ее совестить пытаюсь, а она смеется: мол, маленькие
подарки поддерживают большие дружбы Клавдия давно считала,
что меня по всем статьям перегнала. Наверное, и правда это.
что Константин ей неродной отец?
отцом. И когда он в суд подал, требуя, чтобы Настя с ним
жила, ведь это он от большой любви к девочке сделал. Не
хотел, чтобы она Клавкину судьбу повторила. Сердцем знала
я, что прав Костя, а не могла Клаву тогда предать.
Отношения уже с Еременко совсем распадались, и это бы ее
просто убило. И не могла она Настю отдать и не хотела,
потому, что без ума ее любит. От такой любви и пошла она на
это ужасное дело. Да и Есаков ее сильно подбивал на всякие
пакости. Ведь моложе он ее много, боялась, что это
последняя ее связь, на нем женская жизнь ее кончается.
хотела устроить в Москву в институт, чтобы девочка с Петькой
Есаковым поменьше общалась. Душа тревожилась у нее: парень
он молодой, здоровый, бессмысленный, а девка-то взрослая
уже, не хотела Клавдия, чтобы они вместе толклись в одной
квартире. Надеялась, что Настя уедет в Москву, выучится,
свою жизнь сложит ловчее и красивее, чем у нее самой, а все
вот так страшно обернулось...
хорошо относился, был уверен, что только с Костей она
человеком станет... а теперь, что уж говорить, - махнула
рукой и горько заплакала.
растяжкой - пауком он пристегивал чемоданы на никелированном
крышном багажнике. Дети уже сидели в кабине, а Лариса
стояла с сумкой в руках у распахнутой дверцы. Я притормозил
у забора, заросшего кустами бирючины и ракитника, вылез из
"Жигулей" и сказал Барсу: "Пошли". Пес настороженно
взглянул на меня и плотнее забился в угол заднего сиденья, а
Владилен нацепил последний крючок, с пыхтением соскочил с
подножки, повернулся ко мне:
залитые утренним уругвайским солнцем, - захватывающее
зрелище.
верил, что тебе удастся всю эту историю раскрутить.
доброжелательно - снисходительного - и пытался понять,
отчего же меня так распирает сказать ему, что-нибудь
неприятное, обидное, горькое. Может быть, я ему завидую?
но ведь человеческая зависть - это в первую очередь желание
поменяться местами в жизни, а я ни за, что и ничем не хотел
бы с ним меняться.
меня очень трудному делу - терпению думать об одном и том
же...
Вот ты и додумал телеграмму до конца, что теперь будет?
потом жизнь будет продолжаться...
Владилен. - Я-то ни в чем не виноват! а расспрашиваю я
тебя потому, что мы с Николаем Ивановичем плоховато понимали
друг друга. Поэтому я бы хотел лучше понять тебя.
точки зрения, почти невозможное и выволок за ухо на свет
божий эту мерзавку с ее любовничком. Теперь их накажут.
Шилова Юлия
Конан-Дойль Артур
Жюль Верн
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Шилова Юлия