Чтение 37–й страницы книги ~Инструктор спецназа ГРУ~

Быков угрюмо отвернулся, уперевшись неподвижным взглядом в стенку
холодильника.

- Чем же тебе Климов помешал? - поинтересовался Илларион. - Он ведь, судя
по фамилии, русский?

- Русский... Какой он русский, если женился на жидовке? Таких надо
каленым железом...

- Про железо мы уже слыхали. А разве она, - Илларион кивнул в сторону
дверей, - еврейка? Никогда бы не подумал. Как же это ты не побрезговал к
еврейке за пазуху залезть? Ты же сверхчеловек. Супер, так сказать, мен. А?
Бес попутал?

Он еще раз огляделся и вздохнул.

- Вот телефон ты зря застрелил. Что он-то тебе сделал? Жди теперь этих
ментов... Может, их и не вызвал никто.

- Вызвали, не волнуйся. В этом доме на седьмом этаже пернешь, а на первом
уже говорят, что ты обгадился.

- Странный ты человек, Быков... Жаль, что телефона нет. Впрочем, ты прав.

Вот и милиция.

На лестничной площадке с протяжным грохотом открылись и закрылись двери
лифта, и по цементному полу заскрежетали подкованные сапоги.

В квартиру ворвались омоновцы с автоматами наизготовку.

- Оружие на пол, лицом к стене! - привычно заорал усатый майор. -
Осмотреть помещение!

Илларион аккуратно положил свой револьвер на стол. Омоновцы, немилосердно
треща рассохшимся паркетом, рассыпались по квартире.

- Я сказал, лицом к стене!

- Спокойнее, майор. Может быть, обойдемся без формальностей?

Усатый майор сделал повелительный жест подбородком, и два дюжих омоновца,
обойдя его справа и слева, двинулись к Иллариону. Один из них немедленно
отлетел в угол, обрушив посудный шкафчик, а другой вдруг оказался
развернутым на сто восемьдесят градусов. Его левая рука была завернута к
лопатке, а из-под правой кокетливо выглядывал его собственный автомат,
наведенный на майора.

- Майор, - сказал Илларион. - Я готов с вами сотрудничать. Сейчас я
положу автомат и отпущу вашего человека. Я предъявлю документы, дам все
необходимые показания, отвечу на все вопросы и даже позволю себя обыскать,
но избавьте меня от ваших полицейских штучек. Я не преступник. Мое
воспитание не позволяет мне терпеть побои от ваших увальней.

Майор гулко сглотнул. Ему еще не приходилось сталкиваться с подобной
наглостью, подкрепленной, тем не менее, несомненной боевой мощью. Ситуация
складывалась патовая.

- Положи автомат, - сказал он. Илларион наклонился, не выпуская руки
омоновца, и положил автомат на пол. Омоновец при этом закряхтел от боли и
сказал короткое, но очень неприличное слово.

- Все, все, - сказал ему Илларион. - Уже отпускаю. Убери ствол, майор.

Майор неохотно опустил автомат. Получивший свободу омоновец поспешно
отскочил в сторону, потирая руку.

- Документы, - буркнул майор. Илларион предъявил свои документы.

- Ага, - удовлетворенно протяну. майор, - Забродов. Сколь веревочке н
виться... Кто стрелял?

- Он, - указал Илларион на Быкова с тупым безразличием наблюдавшего за
происходящим. - Наган в мойке.

Майор удивленно приподнял брови и кивнул в сторону мойки, не сводя глаз с
Иллариона. Один из омоновцев двинулся туда, перешагнув через своего
лежавшего поперек дороги товарища, и выудил наган из кучи битой посуды. -
Есть наган, - доложил он майору.

- Документы, - сказал майор Быкову. Смотрел он по-прежнему на Иллариона.

- В столе, - сказал Быков.

- Браслеты, - не повышая голоса, скомандовал майор и снова навел автомат
на Иллариона.

Забродову и Быкову надели наручники и по приказу майора перевели в
комнату.

Майор нашел в ящике стола паспорт Быкова, небрежно пролистал и сунул в
карман.

Взяв со стола револьвер Забродова, он последовал за задержанными.

Оставив при себе двоих автоматчиков, майор приказал остальным ждать в
машине.

- Ну, - сказал он, поворачиваясь к Иллариону и Быкову, - пойте.

Илларион кратко изложил суть событий, не упомянув, естественно, ни
Северцева, ни Климову. Майор выслушал все не моргнув глазом и перевел взгляд
на Быкова.

- Вы подтверждаете показания задержанного Забродова?

- Послушай, майор, ты должен понять, ты же русский человек...

- Казах.

- Что? - не понял Быков.

- Я казах. Вы подтверждаете показания Забродова?

- Не говорите мне об этом наемнике мирового сионизма. Жаль, что я до него
не добрался.

- Значит, подтверждаете. Наган ваш?

- Мой. Жалко, что промазал.

- А это чье? - спросил майор, вертя в руках револьвер Иллариона.

- Это мой револьвер, вы видели документы. Осторожнее, майор, у этого
револьвера очень чувствительный курок.

Раздался выстрел, и Виктор Быков боком вывалился из кресла на потертый
ковер, который начал стремительно темнеть, приобретая темно-бурый оттенок
там, где с ним соприкасалась голова Быкова.

- Надо же, какое несчастье, - сказал майор, присаживаясь на корточки
возле трупа и щупая пульс. - Наповал. Действительно, очень чувствительный
курок. Что ж ты раньше не сказал, дурила? Козлов, сними с него браслеты, д
Один из стоявших в прихожей омоновцев снял с Быкова наручники и молча
вернулся на место. Майор осторожно пристроил револьвер на краешек книжной
полки и, перешагнув через Быкова, уселся на его место.

- По краю ходишь, майор, - предупредил его Илларион. - По самому краешку.

- Так, - сказал тот, не обратив никакого внимания на слова Иллариона, -
подведем итоги. Значит, жили-были два отставника. Вместе ездили на рыбалку,
а в свободное от рыбалки время мочили евреев - такое у них было хобби.
Заманив по предварительному сговору в квартиру гражданина Быкова жену
убитого ими же гражданина Климова Климову Валентину Наумовну с целью
изнасилования и последующего убийства, сообщники не поделили бабу.
Подрались, как водится, а потом затеяли перестрелку. Быков произвел два
выстрела из незарегистрированного револьвера системы "наган", но оба раза
промахнулся и был убит Забродовым из зарегистрированного на его имя
револьвера... Как тебе версия?

- Дерьмо это, а не версия, - сказал Илларион. - Она же белыми нитками
шита.

И при чем тут какая-то Климова? Не было тут никакой Климовой.

- А вот она говорит, что была. Правда, она не совсем поняла, что тут
произошло. Ей-то, бедняжке, кажется, что ты ее спас от насильника и убийцы,
но мы ее переубедим. Мы умеем переубеждать. Одна такая вообще в убийстве
мужа призналась.

- Бред какой-то. Ты спятил, майор? Что ты несешь? Какая Климова? Какой
муж?

- Климова та самая, которая сейчас в моей машине сидит. А муж...

- Слушай, майор, давай говорить начистоту. Передай своему хозяину, что
давить на меня бесполезно, тем более, так грубо.

- Да кто на тебя давит, дурачок? Кому ты нужен? Ты телевизор смотришь? Ах
да, тебе некогда, ты же у нас в бегах. - Майор посмотрел на часы и включил
телевизор. - Посмотри.

По телевизору показывали рекламу.

- Какое отношение к нашему разговору имеют женские прокладки? - спросил
Илларион.

- Сейчас увидишь, какое.

Реклама кончилась, и начались новости. Симпатичная дикторша кратко
перечислила основные события дня. Первым номером в списке шло сообщение о
том, что минувшей ночью у себя на даче был застрелен депутат Государственной
Думы генерал-лейтенант Рахлин.

- Теперь понял? - спросил майор, выключая телевизор.

- Понял, - сказал Илларион Забродов. Он и в самом деле все понял. - Тогда
пошли.

Глава 8

Валентина Климова вышла из квартиры и прикрыла за собой дверь, прижимая к
груди голубую общую тетрадь с хоккеистами на обложке. Двигаясь, как во сне,
она добрела до лифта и нажала копку вызова. Дверцы немедленно разъехались в
стороны - видимо, после этого непонятного За-бродова лифтом никто не успел
воспользоваться.

Она вошла в кабину и нажала кнопку первого этажа. Что все это значит? Что
имел в виду незнакомец в камуфляже, говоря о грозящей им обоим опасности?
Быков, кстати, тоже говорил об этом. Быков...

Она почувствовала, что либо забьется в истерике, либо просто упадет в
обморок, если немедленно не выбросит из головы Быкова и то, что он сделал
с...

Забродов прав - сейчас, похоже, не время для истерик. Если он прав... В
конце концов, почему нет? Если бы не он, ее бы уже изнасиловали и, скорее
всего, убили. Он велел найти Сорокина и передать ему тетрадь. Не первому
встречному милиционеру, а именно полковнику Сорокину. Похоже, что он
доверяет милиционерам очень избирательно. Исходя из своего коротенького
опыта общения с милицией, Валентина склонна была с полным пониманием
отнестись к этой странности своего спасителя.

Лифт остановился на первом этаже. Чтобы попасть на улицу, необходимо было