ногу на ногу и стал качать мыском ботинка.
замечаний, перед ним находился не Крапивин, на которого можно было
прикрикнуть и послать за кофе или за каким-нибудь документом в архив,
надолго прогнав с глаз долой.
подозревали. Никто даже и не думал, что этот Шанкуров так развернется.
но когда стали проверять, уточнять, наводить справки, все подтвердилось.
прямо в глаза Судакову.
быть, за его деньги... Короче, похитили один из ядерных фугасов. Думаю, вам
известно, что Украина должна была избавиться от своих ядерных арсеналов. Все
это увозилось, под учет попали, конечно же, все виды вооружения, но самое
пристальное внимание было обращено на ракеты. Так вот, все ракеты были под
надежной охраной и на учете. А то, что пропал фугас, мы, наверное, и не
знали бы до сего дня, если бы эта сволочь по пьяни не сбил старика и детей и
если бы его не засадили за решетку.
звонок и незнакомый господин настоятельно посоветовал нам, а вернее,
приказал отпустить на свободу господина Шанкурова, дать ему возможность
покинуть пределы нашего государства и отправиться, куда он пожелает.
Разговор был коротким, мы, естественно, поинтересовались, с какой стати мы
должны это делать. И тогда нам сказали вот что: если условия, поставленные
по телефону, не будут выполнены, произойдет ядерный взрыв, что в руках
террористов находится ядерный фугас огромной мощности. Естественно, мы не
поверили, подумали, что берут на мушку, стращают, пугают. Стали уточнять.
Наши люди двое суток не спали, на ноги были подняты все службы. И
действительно, выявилось одно маленькое упущение.
Вот и вся история, - наконец-то выговорившись, генерал Судаков почувствовал
облегчение, будто переложил со своих плеч на плечи человека, сидящего рядом
с ним, неимоверную тяжесть. У Сиверова был такой вид, словно все
рассказанное Судаковым его никоим образом не касалось.
довольно уверенно.
какого-то мерзавца?
распоряжаться только сам Шанкуров, или же только он знает тех, кому фугас
предназначался. И те из страха, быть выданными пытаются его освободить, а
нас - шантажировать.
улыбнулся Сиверов и принялся постукивать кончиками пальцев по гладко
отполированной дубовой столешнице.
не вернется на место.
возможном взрыве просочится в прессу, то можно представить, что начнется. Я
думаю, тебе, Глеб Петрович, не надо объяснять, что такое менталитет нашего
народа и как у нас после Чернобыля боятся ядерных катастроф. А тут еще и
украинский вопрос подмешан. Тьфу ты!
столу, - А знаете, генерал, есть такая частушка...
великое откровение.
пропел: Никакие сто рентген Не сломают русский хрен.
съехидничал Сиверов.
пойманный на этом.
повторил генерал. - Что за дурацкие слова? Как влезли в голову - теперь
ничем не выковыряешь.
кое-какие формальные моменты, что слишком много людей видели
дорожно-транспортное происшествие и журналисты о нем знают, во всех газетах
было написано, по телевидению сообщали... В общем, мы объяснили террористу,
что не все так просто.
нашем распоряжении? - Восемь, - прикидывая что-то в уме, ответил генерал. -
Не исключено, мы еще на пару дней сумеем затянуть переговоры.
не транспортабелен... Можно еще что-нибудь придумать и выиграть время...
дело-то в другом. Этот чертов фугас надо отыскать, надо его обезвредить,
вырвать из рук террористов.
Сиверов посмотрел на Крапивина, словно как раз тот являлся уникальным
кадром, заменить которого некем.
людей, но если бы не ты, все наши усилия оказались бы тщетными.
определить место, где шантажисты могли спрятать адскую машину. Теперь тебе
все понятно?
взял чашку с кофе и стал просматривать бумаги, медленно перелистывая
страницы.
понадобится не менее двух часов.
оборудовать специальный кабинет.
плечо так, будто на него упала кучка голубиного помета. - Если честно, я не
знаю, с какого конца подступиться.
и прихватило. Госпиталь и все такое прочее... Тем более, по годам у него все
выходило хорошо, пенсию оформил.
листать бумаги. Полковник Крапивин следил за выражением его лица, словно
надеялся прочесть на нем что-то очень важное. Но лицо Сиверова оставалось
бесстрастным, таким, будто он читал на последней странице газеты статью о
вреде табакокурения или алкоголя и этот текст к нему лично абсолютно не имел
отношения. "Ну и нервы у мужика!" - подумал Крапивин.
жизнь, что ваши проблемы - детский лепет на лужайке.
посвященным во все секреты Сиверова, что агент по кличке Слепой
действительно незаурядная личность и на его счету столько важных дел, что
если бы ему давали ордена, то его джинсовая куртка оказалась бы украшена
наградами не хуже, чем парадный китель маршала. Но орденами Глеб за работу
никогда не брал, и это Крапивину тоже было известно. Не знал он одного -
какие суммы выплачивались Слепому после каждой удачно проведенной операции.
Но Крапивин резонно подозревал, что деньги немалые. "И куда он только их