и вылинявшим почти до полной неразличимости изображением пальмы на макушке.
Насколько мог припомнить Караваев, такие шапочки носили в начале
семидесятых, а потом они как-то вдруг исчезли, и он бы никогда не вспомнил о
них до сегодняшнего дня.
шапочку или самого Владислава Андреевича.
вежливым тоном содержавшийся в его словах упрек, и пожал протянутую руку
Школьникова. При этом он постарался не обращать внимания на то, что ладонь
Владислава Андреевича перепачкана машинным маслом.
действительно нужен. Не могу же я наслаждаться всей этой благодатью в
одиночку!
подполковник заметил, что комкает зажатую в кулаке газету, и взял себя в
руки.
тебе это?
- похвалу или правду?
Андреевич. - А там уж поглядим, правда это или кривда.
очень незатейливо. Честно говоря, я ожидал от вас большего.
люблю. Я боялся, что ты начнешь юлить.
только начало. Ты ведь в шахматы играешь? Даже самый быстрый мат в шахматах
можно поставить не меньше чем в три хода. В три, а не в один. А наша игра
посложнее шахмат, ты не находишь? Так почему же ты хочешь, чтобы исход
партии решился с первого хода?
не стоит. Бог ненавидит труса. Кроме того, обратного хода теперь все равно
нет. Что написано пером, не вырубишь топором, как говорится. И еще: сняв
голову, по волосам не плачут. Знаешь, зачем я тебя позвал? Настало время
сделать следующий ход, и мне хотелось, чтобы ты при этом присутствовал.
Очень может быть, что тебе скоро придется вступить в игру. Ты у меня ферзь,
а сейчас я двигаю пешки, чтобы вывести тебя на оперативный простор.
аллегории.
Сейчас мы с тобой немного прокатимся.
запирать машину. По дороге он свернул газету и засунул ее в карман пиджака.
Управившись с замками и для верности подергав дверцы, он помог Школьникову
открыть ворота гаража и остолбенел: внутри, тускло отсвечивая
темно-оливковыми бортами, стоял широкий и плоский, как невиданная
прямоугольная жаба, американский внедорожник ?хаммер?.
удивлением.
такая зверюга.
охотничьего домика, - небрежно пояснил Владислав Андреевич.
ему стоило сохранить непроницаемое выражение лица. ?Хаммер?! Охотничий
домик! А он-то, чудак, думал, что знает о своем хозяине все до мелочей. На
поверку Владислав Андреевич оказался не так прост, и теперь Караваев терялся
в догадках, сколько еще сюрпризов имеется в запасе у его хозяина. Может
быть, помимо внедорожника и охотничьего домика, у него в рукаве запрятан еще
и взвод автоматчиков, которые поджидают Максика, затеявшего собственную
игру? И если это так, то лучшего места для засады, чем охотничий домик, о
котором никто не знает, просто не придумаешь.
он здоровенный, не с такими справлялись. И если придется подыхать, то только
вместе с ним.
собственной кожи.
не знаю.
Андреевич. - И слава Богу, потому что это бывает очень вредно для здоровья.
лопату ручищей и полез за руль. ?Хаммер? качнуло на амортизаторах, когда
Школьников уселся на переднее сиденье. Мощный движок оглушительно взревел в
ограниченном пространстве гаража, из открытых ворот лениво поползли синие
клубы выхлопных газов. Караваев отступил в сторону, придерживая створку,
которая вовсе не собиралась захлопываться, и коричнево-зеленый вездеход
плавно выкатился из гаража.
наружными воротами. ?Хаммер? уже стоял на дороге, мерно клокоча двигателем -
широкий, приземистый и одновременно такой высокий, что под ним можно было
проползти на четвереньках. Брезентовый тент с задней части кузова был снят,
под крыльями виднелись серые комья засохшей грязи с пучками мертвой травы.
Бог ненавидит труса, вспомнил Караваев и полез на переднее сиденье, остро
жалея о том, что не взял с собой ни пистолета, ни даже ножа.
уверенно и спокойно, словно это был его ?шестисотый?, идущий по гладкому
скоростному шоссе. Все правильно, подумал Караваев. Он уже не в том
возрасте, чтобы развлекаться, прыгая с кочки на кочку со скоростью сто
пятьдесят камэ в час. Да и сердчишко у него в последнее время пошаливает,
так что в каскадеры наш Владик уже не годится...
Владислав Андреевич повернул направо. Поначалу им еще встречались утонувшие
в лесу заборы и островерхие крыши чьих-то дач, но вскоре дорогу с обеих
сторон обступили густые, в два человеческих роста кусты, забрызганные
дорожной грязью. Их чересчур длинные ветки хлестали по ветровому стеклу и с
громким шорохом царапали борта вездехода. Машину кренило и швыряло так, что
Караваев сразу понял, зачем Владиславу Андреевичу понадобился этот танк на
колесах. Попытка проехать здесь на обычной легковушке наверняка закончилась
бы долгой пешей прогулкой в ближайшую деревню за трактором и последующим
дорогостоящим ремонтом.
пока рылся в карманах, отыскивая сигареты, и как раз в это время ?хаммер? с
ходу перескочил через лежавшее поперек дороги молодое деревце. Подполковник
больно треснулся бровью о стойку кузова и коротко выругался от
неожиданности.
дорога еще хуже.
бывает.
рассмеялся. Караваев подумал, что, сев за руль вездехода, старик буквально
преобразился, будто и впрямь сбросил десяток лет. Сейчас он выглядел так,
словно всю жизнь только и делал, что водил по российскому бездорожью мощные
американские джипы.
нырнула в глубокую ложбину. Солнце здесь едва просвечивало сквозь сплошной
полог листвы, в сыром воздухе чувствовался отчетливый запах болота и звенела
мошкара. Дно ложбины покрывала липкая черная грязь самого зловещего вида.
При одном взгляде на это гиблое место в голову начинали лезть мысли о
десятках тракторов и грузовых машин, медленно ржавевших прямо здесь, под
ногами, вместе со своими не успевшими вовремя выскочить из кабин водителями.
Караваев разглядел на две трети проглоченную грязью гать из довольно
толстого соснового кругляка и немного успокоился.
противоположному склону ложбины, и Караваев увидел, как справа от дороги в
просвете между ветвями блеснуло широкое зеркало воды. Он мог разглядеть
только маленький кусочек водоема, да и тот через мгновение скрылся из виду,
но подполковник почему-то был уверен, что видел не реку и не пруд, а
довольно большое озеро. Он попытался представить себе карту этих мест, но
очень быстро запутался и махнул рукой. Надо будет - выберусь, решил он.
Впервой, что ли?
место светлому сосновому бору. Сосны здесь были здоровенные, в два обхвата,
прямые и высокие - корабельные. Они стояли с большими промежутками, а земля
между ними была покрыта ровным серебристо-рыжим ковром прошлогодней хвои.
Все это напоминало какой-то исполинский храм, выстроенный расой гигантов за
миллион лет до первого ледникового периода, и Караваев ощутил непривычный
дискомфорт. Что-то пыталось проникнуть в его душу, действуя исподволь,
незаметно, как кислота, медленно прожигающая стальную плиту.