Чтение 37–й страницы книги ~Опустошители~

Грегори можно было считать отомщенным. Я ухватил
запястье, на которое кислоты попало меньше, прощупал биение
пульса. Не знаю, правда, зачем. Ежели дышит - жива, ясно
сразу.

- Дэйв...

Голос прозвучал неожиданно хрипло и низко. Точно из
глубин колодца долетел.

- Это я, Ноэминь.

- Убей. Пожалуйста.

- Сию секунду. Обожди, найду подходящий камень. Тебя по
лбу хватить или по виску?

- Пожалуйста. Пристрели. Что тебе стоит? Заверши
начатое.

- Сию минуту, крошка. Ноэминь ухватила мой рукав.

- Не хочу жить! Не хочу в больницу! Не хочу операций,
переливаний крови... Я видела Майка Грина! И не буду
такой... Слепая, безликая, однорукая... Убей!

- Хорошо, крошка, убью. Только уплати за услугу. Дженни
вскрикнула где-то позади. Прерывистая мольба Ноэмини
возобновилась:

- Мне больно, Дэйв! Больно-о! Убей, ведь я же добила
Грегори! Пожалела!

- Черта с два ты его пожалела. Уплати.

- Чем?

- Пенелопа Дрелль. Где она? У кого?

- Ты вымогаешь плату за то, что прикончишь меня? -
удивленно прохрипела Ноэминь. - Шантажируешь? Мерзавец...

- До свиданья, крошка, - объявил я. - Скорая помощь
прибудет минут через сорок-пятьдесят. Врачи в Канаде
хорошие.

Пальцы Ноэминь впились в мой пиджак с неимоверной
силой.

- Клевенджер, я люблю тебя... Ты почти такая же
сволочь, как я сама...

- Гораздо хуже. Навещу в больнице, принесу букетик
цветов - обоняние у тебя, наверное, сохранится. Полюбуюсь,
как учишься читать левой рукой по системе Брайля.

Дженни скулила от ужаса. Вполне понятно. Внимать
подобной беседе не всякому захочется, даже когда речь идет о
судьбе собственного ребенка.

Моляще, беспомощно, бесконечно жалобно девушка
выдавила:

- Больно... Больно. Больно! Убей!

- Непременно. Где Пенелопа?

- Ты - прелесть, - прохрипела Ноэминь. - Изумительный,
безжалостный, хладнокровный зверь. В тебе ведь ни капли
сострадания сейчас нет?

- Ни капли.

- Ненавижу сострадание... Ты - умница. Убьешь меня?

- Скажи правду, и убью.

- Город Гринвич. Британская Колумбия. Маленькая ферма в
трех милях к западу от окраины... Отродье там, если еще
цело. Этого гарантировать не могу... Владельцы дома -
супруги Тэрлей. Мистер и миссис Клод Тэрлей... Доволен?

- Да. Я отдам тебе свою ампулу цианистого калия. Обожди
секунду, нужно вытащить...

- Я... хотела достать... собственную... выронила...
Хотела заколоться твоим ножом... Не сумела открыть. Раненная
рука... не слушалась. А одной рукой... как ты... не умею.

- Здесь некоторый опыт нужен, - заметил я
наставительно. - Вот. Возьми в рот и разгрызи. Если
действительно хочешь этого.

- Трус... - Должно быть, Ноэминь хотела ухмыльнуться,
но ухмыляться, по сути, было уже нечем. Я и слова-то ее
понимал с огромным трудом. - И обманщик. Я прикончить
просила... а ты к самоубийству принуждаешь.

- Могу перерезать горло. Могу пристрелить. Но ампула -
быстрее и безболезненней.

- Вложи ее... своей рукой... Или опять выроню...

- Откройте рот, - велел я тоном зубного врача. - Лежите
спокойно. Вы не почувствуете ни малейшей боли.

- Прощай, - шепнула Ноэминь. - Чтоб я тебе в ночных
кошмарах являлась... В цвете... Спасибо...

Когда мы опять вышли из покинутой шахты, солнце уже
садилось, а у подошвы холма стояла полицейская машина. Чок-в-
чок на том же месте, где тщетно поджидал меня угнанный
Гастоном VW.

Распахнулась дверца. Высокий человек ступил наземь и
пошел навстречу нам, неловко скользя по каменистым осыпям.
На человеке обретался твидовый костюм. Отчего-то субъекты,
временно скидывающие мундир, неизменно забираются в твидовые
пары болотного цвета. Сила привычки, должно быть...

- Мистер Хелм? - осведомился незнакомец. Я кивнул.

- Капитан первого ранга Хоулэнд, из флотской разведки
Соединенных Штатов. Работаю вместе с канадцами. Рыбка,
сдается, клюнула и водит поплавок. Идемте. Посмотрите, как
будем подсекать и вытаскивать...

Глава 23

Высокий скалистый мыс выдавался далеко в море. Солнце
закатывалось, но все ближние камни - подводные и надводные -
виднелись как на ладони. Дальше море делалось непроглядным.

Далеко-далеко, наискосок по отношению к береговой
черте, уходила в открытый океан белая рыбацкая лодка,
оставлявшая за собою расходящийся У-образный след. Кажется,
его называют кильватерной струей.

- Несется на всех парусах, - заметил Хоулэнд. - Видать,
не потрудился перелистать бумаги. А может быть, попросту
смывается. В Канаду ему теперь нельзя... Хм! Значит, миссис
Дрелль подменила документы?

- По ее словам.

- Жаль, ужасно жаль! Сколько умственных усилий
/.b` g%-. лучшими учеными головами - и все впустую. Все
получилось куда проще, нежели ожидали. Но какова ирония
судьбы? Той же цели отлично послужит ворох никчемных
писем...

Хоулэнд прильнул к установленному на треноге могучему
телескопу. От случайного взгляда с моря всех троих - меня,
капитана и телескоп - укрывали огромные замшелые валуны.

- Уже служит, - весело пробормотал Хоулэнд. -
Приблизительный курс: норд-норд-вест. Скорость: около
двадцати узлов. Старое корыто выжимает все, на что способно.
В прошлом году парень поставил себе новый дизель, удвоил
количество лошадиных сил, а в скорости выиграл узла три, не
больше. Двигатель - еще не все, обводы нужны
соответствующие... Так-так...

- Вы хорошо осведомлены, сэр.

В нашем деле существует неписаное правило: к
посторонним чинам от майора и выше обращаться, добавляя
вежливое "сэр". Очень способствует взаимному пониманию меж
различными службами.

- За Мюйром следят битых три года. Просто на всякий
случай, ибо якшается с людьми, не достойными ни малейшего
доверия... И терпение вознаграждено. Случай нынче выпал
особый.

Оторвавшись от окуляра, Хоулэнд пригласил:

- Посмотрите. А я свяжусь по радио со своими друзьями.
Смотрите, не стесняйтесь. Отсутствовать буду не менее
получаса. А переговоров по этому поводу не надо слушать даже
вам.

- Разумеется.

Хоулэнд удалился к расположившейся на береговой
оконечности мыса кучке офицеров. Там же стояла радиостанция.
Но техническая сторона затеи мало волновала меня. Куда
меньше, нежели скорлупка Мюйра, уверенно державшая курс в
известное лишь Гастону место. Естественное любопытство не
чуждо и нам, профессиональным, закаленным, хладнокровным,
бесстрастным истребителям... Ибо я не понимал в творящемся
ни аза и даже не представлял, чего, собственно, добивалась
бравая команда ученых и разведчиков, ежели весть о подмене
приняли со столь завидным спокойствием.

Я повертел рубчатым колесиком, навел резкость. Лодка
предстала так отчетливо, словно я следил за нею в полдень, с
расстояния пятидесяти ярдов... Неплохие у флотской разведки
телескопы...

Лежа в одиночестве, я следил, как раскачиваемый мертвой
зыбью кораблик Мюйра движется прочь. Женевьеву попросили
убраться от берега подальше. Чересчур секретное дело,
пояснили мне, чтобы терпеть присутствие посторонних