удивленным, точно она увидела какую-то диковину: судя по всему, появление
Эвелин было для нее полной неожиданностью.
объяснил Хартман. - Чтобы Тони не скучал.
отодвинул Бирса на причитающееся ему место, в то же время благородно
позаботился о своем госте.
официанты-китайцы принесли множество немыслимых салатов, горы рачков,
трепангов, лангустов, всевозможные травы, орешки и невероятное количество
соусов, которыми следовало приправлять еду.
выбрать по вкусу, и Бирс подумал, что в России такой обычай не привился
бы: хозяин живо вылетел бы в трубу.
тихой воде: легкий флирт, легкое вино, непринужденный разговор,
беззаботный смех... Такими они и смотрелись со стороны - две прекрасные
пары, красивые, молодые, хозяева жизни, олицетворение удачи и успеха.
голову, поднимал над землей и уносил в невесомый полет. Стоило слегка
забыться и казалось, это и есть твоя жизнь, привычное существование.
минуты и посетует с грустью на их мимолетность. Но стоило сейчас отчетливо
представить, где он и с кем, как верилось с трудом. Да, в нынешнем его
существовании было что-то нереальное, - даже в самих названиях:
Лос-Анджелес, Калифорния, Голливуд, Беверли-Хиллс... И если соотнести это
с его прежней жизнью, свихнуться можно: неужели это он и неужели здесь?!
зале потеряли покой: она притягивала их взгляды, как магнит.
усвоила правила игры: ей выпал Бирс, так тому и быть, она постарается не
разочаровать его. С первой минуты она взяла роль верной подруги, -
смотрела преданно и восхищалась каждым словом; Бирс опомниться не успел,
как забыл, что они едва знакомы.
вида: светской выдержки ей было не занимать. И все же Антон не раз
перехватывал ее неодобрительный взгляд, когда Эвелин касалась его,
изображая влюбленность. О, делала она это ловко, умело, словно на самом
деле влюбилась с первого взгляда и всю жизнь мечтала о таком мужчине.
звезда. Пусть не звезда, но все же... Будущая звезда. Во всяком случае,
женщина с ослепительной внешностью. Такая кого угодно может сразить
наповал. Не будь здесь Джуди, он бы охотно приударил за красавицей, тем
более, что это как бы и полагалось по отведенной ему роли, но он сдерживал
себя, зная, что огорчит Джуди.
внимание. На нее поглядывали отовсюду, а стоило ей подняться и направиться
в холл, как все мужчины, сколько их было, вывернули шеи и пялились вслед.
шелковая кожа, тугой, рвущийся на волю бюст... А походка, осанка, спина!..
В Эвелин все как будто было предназначено вызывать восхищение, кружить
голову - похоже, она для того и появилась на свет, чтобы нравиться и
сводить с ума. Это была сама чувственность, обольстительный сон.
глупости: уже один вид ее будил желание, разжигал вожделение. Но сегодня
она была с ним, была его дамой, Бирс чувствовал, как тщеславие переполняет
его до краев.
поехать к нему, до его дома было рукой подать, несколько минут езды. Джуди
заикнулась было, что им с Бирсом с утра на студию, но Хартман отмахнулся:
"Рано еще!"
магнат как-никак, воротила. И если представился случай своими глазами
увидеть, как говорится среду обитания, зачем отказываться?
Хартману.
газоном. На глаз даже нельзя было определить, сколько в ней комнат. Из
холла лестница вела вниз, в цокольный этаж, где находился бар: обшитые
темным деревом балки под потолком, как на старом парусном корабле,
маленькие, похожие на иллюминаторы оконца; угол занимала обитая кожей
стойка, за которой высились уставленные бутылками полки.
предложил всем поплавать.
никогда не мешало, - с усмешкой напомнил ей Хартман и предложил плавать
вообще без всего, голыми. - Не возражаете? - обратился он к Бирсу и
смотрел с лукавым интересом, как бес, искушающий праведника: откажется или
согласится?
выглядеть ханжой и провинциалом, а с другой, что ни говори, на это надо
решиться, особенно в первый раз. Он пожал плечами и медлил, не зная, как
быть. Нет, он не стыдился своего тела, однако надо было переступить в себе
что-то, а осилить, казалось, невмоготу.
присягнувших на легкость нравов, и даже иные пары сообща меняются
партнерами, забавляясь наперекрест, но как представишь, с души воротит.
плохого?
обомлели: пока шел диспут, она в мгновение ока скинула с себя одежду и
осталась в чем мать родила. Правда, еще и в туфлях, это была ее
единственная одежда.
пляжную мебель, стоящую по бортам: кресла, топчаны, легкие столики...
Каблуки Эвелин простучали по кафелю, она сбросила туфли и с наслаждением
погрузилась в воду.
ласковое животное, движения ее напоминали любовную игру, иногда она
замирала в истоме, словно отдаваясь кому-то и готова была вот-вот изойти.
смотрели, не отрываясь, погруженные в странное забытье, и казалось, еще
миг, она обратит их в свою веру: они сбросят одежду и прыгнут к ней.
наваждение.
увлекая Бирса за собой, а Джуди глянула бдительно, точно заботливая
наседка, пекущаяся о своем цыпленке.
тренажеры и снаряды, в углу висели тугой кожаный мешок и боксерская груша,
в центре канаты ограждали ринг.
позволить".
груше и на мешке, сделал несколько махов на брусьях.
похвалил его Хартман.
перчатки, себе взял другую пару.
ударами, изображая бой. В дверях появилась Джуди, остановилась у порога и
смотрела молча, словно опасалась чего-то. Она наблюдала, но Бирс сразу
почувствовал, как изменился партнер: подобрался, стал нападать, удары
приобрели силу и точность, и двигался он расчетливо, словно они не
дурачились, а дрались по-настоящему.
старался не ударить лицом в грязь и показать себя бойцом. Вздумай Бирс
ответить, начался бы обмен ударами, и положение могло бы выйти из-под
контроля; он решил вести себя осмотрительно, усилил внимание и защиту -
уклонялся, подставлял перчатки и плечи, а сам только обозначал удары, но
не бил всерьез: ему совсем не хотелось конфузить Стэна перед Джуди.
Хартман завелся, видно, хотел выглядеть победителем. Вероятно, в нем
сохранилась эта мальчишеская черта - быть во всем первым, иначе он не мог.
изображать тренировочный мешок. Стараясь его достать, Хартман сделал
выпад, раскрылся, и Бирс ударил вразрез, встречным прямым ударом в голову,
удар получился жестким, словно Хартман с разбега врезался в стену. Его
отбросило назад, он потерял равновесие и едва не упал, в глазах мелькнуло
недоумение, он не понял, что произошло и обомлел на миг, застыл
растерянно. Судя по всему, этот человек не знал, что такое отпор.