Чтение 37–й страницы книги ~До последней капли~

- Пельмешки, поди, по воскресеньям есть любишь? И пивко после баньки?

- И пивко. Чтоб ему прокиснуть, - соглашался Михась.

- И курево?

- И курево.

- И бабы?

- И бабы... Тьфу на тебя. Какие бабы? Какие, к ляху, бабы при моих-то
болячках? Для меня теперь самая интимная процедура, связанная с женщиной, -
очистительная клизма в задний проход. Уф. Загнал ты меня совсем. Ноги не
поднять.

- Не прикидывайся паралитиком. Нам еще метров восемьсот бежать.

- Убийца! И притом садист!

- Давай, давай отдирай задницу от пенька. Пока она корни не пустила.
Шевелись помаленьку!

- Сколько мы от графика отстаем?

- Три минуты.

- Так что ж мы сидим?

- Это не мы сидим. Это ты сидишь.

- Я уже не сижу. Я уже бегу, - сказал Михась, с трудом поднимаясь на
ноги. - Какой там мировой рекорд в беге на длинные дистанции для спортсменов
в категории свыше семидесяти пяти лет?

- Час. Если от постели до сортира и обратно. И если без утяжеления - без
полной "утки" в руках.

- Тогда я чемпион. Причем с утяжелением, - сказал Михась, показывая на
болтающийся на шее автомат. - Ходу!

До забора добрались быстро. Раза в два быстрее, чем это бы смог сделать
садовый слизняк, а улитки - так и впятеро.

Забор был высок. Забор поднимался к небу, как высочайшая вершина мира
Эверест. Его вершина терялась где-то там, в далеких облаках.

- Ну что, через верх? - предложил Борис.

- Через верх? Здесь где-то есть лифт? Грузовой, - в свою очередь спросил
Михась. - Предпочитаю пресмыкаться. Я не горный баран. И вообще не баран.

Борис со вздохом отстегнул от ремня саперную лопатку.

- Рожденный ползать...

Подрывались в две лопатки с возможно большей скоростью. Хорошо, что почва
была мягкая, без камней и глины.

- Ну, мы прямо стахановцы в забое! - восхитился Михась вырытым лазом и
скоростью, с которой он был сделан.

- Это еще не забой. Забой нас ждет впереди. По ту сторону забора, -
усмехнулся Борис, натягивая на лезвие лопаты брезентовый чехол. - Давай
заныривай, Стаханов.

По территории лагеря передвигались где ползком, где короткими
перебежками.

- По-пластунски! - шипел сзади Борис. - Не отсвечивай кормой! Тебя за
километр видно. Как башню тяжелого танка.

- Что? - переспрашивал Михась.

- Задницу, говорю, опусти. Ниже! Еще ниже!

- Не могу ниже. У меня живот.

- Так отрежь его! Понажрали животы и туда же - в разведку.

- Ладно тебе ворчать. Ты себя не видишь.

- Тогда давай в рост. Один черт, размеры те же. Что вдоль, что поперек.

Дальше шли молча. С приготовленными к бою автоматами. Один проскакивал
вперед, занимал оборону за каким-нибудь случайным укрытием. Другой
преодолевал опасный участок под его прикрытием.

Палец вперед - бросок метров десять. Палец вверх - "внимание". Осмотр
прилегающей местности. И новый бросок.

Ветераны спешили. И все же они не успели. Раздались два, один за другим
далеких взрыва и стук автоматных очередей. Потом недолгая пауза и голоса и
топот выбегающих на улицу бандитов.

- Что это? Что случилось? - недоуменно спрашивали они друг у друга.

- Может, с нашими что?

Все-таки они были дилетантами - обыкновенными гражданскими людьми,
случайно получившими в свое распоряжение оружие. И реакции их были сугубо
гражданскими. Они вначале подозревали опасность, потом дискутировали о том,
что следует предпринять, и лишь потом это предпринимали. Долго и
неповоротливо. На что и был, при разработке операции, расчет. Именно эти
бестолковые дискуссии, сомнения и импульсивные и, значит, хаотичные сборы
давали столь необходимую ветеранам временную передышку.

Профессионалы в подобной обстановке действовали бы по-другому. Любое
происшествие в зоне нахождения своих товарищей они истолковали бы как
опасность и вначале загрузились бы в транспортное средство, а потом на ходу
стали обсуждать план дальнейших действий. Таким образом они выиграли бы не
одну минуту.

Но для подобных реакций на опасность надо быть разведчиком. Надо уметь
думать вначале о спасении жизни своих друзей, а потом о собственной. Надо
быть готовыми к самопожертвованию. Быть готовыми к мгновенному, в любую
секунду, бою.

Бандиты не были разведчиками. Они не были готовы к бою. И уж тем более к
самопожертвованию.

Они кричали, вместо того чтобы действовать.

- Надо поехать посмотреть!

- Куда ехать? А если там засада?

- А если засада - их перебьют.

- А если ехать, ничего не выяснив, - перебьют нас.

- А как выяснить, если не поехать?

- Ну, не знаю... Подождать, пока они приедут.

- Кто приедет?! Покойники?

- Что вы все орете? Идиоты! Включите рацию на прием!

- Алле! Алле! Серый! Ответь. Серый! Мать твою! Что у вас случилось?
Ответь. Серый!

- Ну что? Отвечает?

- Да заткнитесь вы наконец! Ничего ж не слышно! Алле. Серый! Отвечай!
Серый! Молчит!

- Может, их перестреляли всех?

- Шутишь? Их пятеро! Как их всех перестрелять?

- Надо ехать. Надо.

- Надо разобраться, прежде чем ехать...

Гомон, как в женском отделении бани при отключении воды.

И лишь один, покрывший прочие, хладнокровный голос. Голос шефа. Голос
депутата.

- Хватит трепаться! Хватит предполагать! Трое в машину - и туда. Ты, ты и
ты! Подъезжать аккуратно. В драку не лезть. В случае опасности немедленно
возвращаться. При вооруженном нападении - дать нам знать по рации и принять
бой.

- А если это милиция?

- Если бы это была милиция - мне бы сообщили. Скорее всего это старички
бузят. Сбежал, наверное, кто-нибудь. Вы там с ними поосторожней. Они мне
мертвыми не нужны. Они мне живыми требуются.

- А взрывы?

- Вот вы на месте и разберетесь. Все ясно?

- Что тут неясного? Все ясно, - не очень радостно ответили бандиты и
пошли, на ходу вытягивая из карманов пистолеты.

- Куда ж вы сразу в машину? Со своими хлопушками. Автоматы возьмите. Мало
ли что там. Всем прочим разобрать оружие и быть готовыми к срочной
эвакуации. Сбор в гараже. По двору лишний раз не шнырять. Один - на крышу в
охранение! Все!

Базар кончился. Каждый получил четко сформулированную задачу. Не вовремя
вылез шеф. Ох, не вовремя. Все карты ветеранам спутал. Весь расчетный резерв
времени сожрал. А так все хорошо начиналось...

До рубежа атаки Михасю и Борису оставалось еще сто метров.

- Опоздали! - показал пальцами Борис. - Теперь ничего не получится. На
крыше часовой. Теперь незамеченными не пробраться.

- Согласен, - кивнул Михась. - Надо часового, - палец вверх, - убирать, -
ладонью поперек горла. - Иначе, - качанье головой, - не прорваться.

И такой же, жестами, ответ.

- Как? С нашими животами на крышу не взобраться. А наружная лестница
одна!

- Может, из автомата?

- Нет, все услышат, сбегутся. Надо по-тихому - ножом.

- Тогда внаглую. Я шумну с задней стороны, а ты по-быстрому наверх.

- Опасно!

- Один черт, хоть так, хоть так рисковать.

- Ладно. Попробуем. Начало через двенадцать минут. По моему сигналу.

Согласно кивнули. И тихо и молча разошлись.

Глава 26

- Все, больше тянуть невозможно! - сказал Семен. - Все резервы вышли. У
нас девять минут до контрольного срока. К тому же, не дай Бог, гости
нагрянуть могут.

- Нет, гостям рано, - возразил Анатолий, поднимаясь и собирая оружие. -
Так быстро они сориентироваться не смогут. Пока стрельбу услышат, пока лясы
поточат, пока радиостанцию потерзают, пройдет добрых пятнадцать минут. А
надо еще оружие разобрать - не таскают же они постоянно при себе автоматы,
решить, кто поедет, кто останется, кто в охранение пойдет. И еще машину из
гаража выгнать. А в ней, как всегда, бензина не окажется... Это еще минимум
полчаса. Немцы на что дисциплинированные и легкие на подъем были, и то
меньше двадцати минут не собирались. А здесь наши совковые бандиты. Они
вообще могут никуда не тронуться - передерутся, кому первому под пули лезть.

- Тебя послушать, так нам вообще можно никуда не двигаться - спать лечь.

- А что, хорошая идея. Я бы лег.