Чтение 37–й страницы книги ~Злые происки врагов~

года!

- С предыдущим народным избранником от того округа, где баллотируется
Жердочкина, что-то случилось, - объяснил Генрих. - Теперь на его место
претендуют пятеро кандидатов. По словам Веры Ивановны, Жердочкина всерьез
рассчитывает на победу. Электорат в округе в основном ориентирован на
демократов, а ее соперники - не того поля ягоды. Один - коммунист, другой -
националист, третий - военный, а четвертый вообще никто. Никому неизвестный
самовыдвиженец склочного нрава, всю жизнь искавший справедливость в
товарищеских и нетоварищеских судах. А у Галины Николаевны кристальная
биография убежденной демократки.

Я поперхнулась чаем.

- Теперь понятно, почему она так испугалась, - сказал Леша и объяснил
остальным: - Когда-то Жердочкина имела неосторожность поделиться своими
планами на будущее с Варькой и Надеждой. Она мечтала пробиться в ряды
партийной элиты. Естественно, коммунистической.

- Ерунда какая-то, - пробормотала я. - Мало ли какую чушь несут
подростки в четырнадцать лет! В конце концов, у всех у нас позади
комсомольская юность. Не могла она испугаться из-за такой чепухи!

- Еще как испугалась! - заверил Генрих. - Вера Ивановна рассказала мне
о вашем вчерашнем визите. После вашего ухода Жердочкина дрожала, как
осиновый лист. Бросилась кому-то звонить, плотно закрыв за собой дверь. А
потом строго-настрого запретила Вере Ивановне впускать тебя и отвечать на
вопросы о хозяйкиной карьере. Даже к телефону подходить не велела.

Я помотала головой.

- Ничего не понимаю.

- А я, кажется, понимаю, - сказал Леша. - Когда Жердочкина тебя
увидела, в первую минуту она испугалась от неожиданности - просто потому,
что ты знаешь о ней нечто такое, о чем она не хотела бы вспоминать. А ты,
заметив ее испуг, повела себя агрессивно, да еще пристала с расспросами о
карьере. Допустим, ты узнала, что она перекрасилась в демократку и лезет в
Думу, и, кто тебя знает, вдруг заявишься на какую-нибудь ее встречу с
избирателями и расскажешь собранию о ее честолюбивых юношеских замыслах -
про райком комсомола, про вступление в партию, как она метила в ВПШ и так
далее?

- Я что, похожа на сумасшедшую?

- Спрашиваешь! - проснулся Прошка.

- Сумасшедшая - не сумасшедшая, а предсказуемой тебя не назовешь, -
смягчил диагноз Леша. - Оценив комичность ситуации, ты вполне могла забавы
ради поделиться своими воспоминаниями с избирателями или журналистами -
наймитами конкурентов. Тем более что сердечности по отношению к Жердочкиной
ты не выказала. А для нее сейчас важен каждый голос.

- В любом случае подозрения с Жердочкиной можно снять, - резюмировал
Генрих. - Охота была без пяти минут депутату ввязываться в криминал -
незадолго до выборов.

- Ладно, Жердочкину вычеркиваем, - согласилась я. Тем более что мы с
Лешей, кажется, нашли виновницу моих бед. - И я рассказала о Липучке, о ее
перевоплощении в классическую красавицу, из-за чего я не обращала на нее
внимания, хотя вот уже несколько лет то и дело натыкаюсь на нее возле своего
дома, и наконец о ее дружбе с Софочкой, соседкой, чьей единственной страстью
остается неукротимое любопытство, напрвленное, похоже, исключительно на мою
персону.

Марк вздохнул:

- Ну что ж, придется вступить в контакт с Софочкой.

Я оцепенела.

- А вот ты точно не в себе! Я восемь лет руками и ногами отбиваюсь от
ее навязчивых попыток сойтись со мной поближе, а ты собираешься в одночасье
свести на нет все мои усилия? Побойся бога, Марк! Уж лучше явка с повинной!

- Ну уж нет! - отрезал он. - Не для того мы тут копья ломали, чтобы
тебя упекли за решетку. Вовсе не обязательно тебе самой разговаривать с
Софочкой. Это могу сделать я, Прошка или Генрих...

- Не думаешь ли ты, что Софочка не учует, откуда дует ветер? За восемь
лет бдений у дверного глазка и кружки, прислоненной донышком к стене, она
как-нибудь уяснила, что мы неразделимы, словно сиамские близнецы! Оказав
услугу любому из вас, она будет рассчитывать на мою благодарность. Нет,
лучше умереть, чем стать ее должницей!

Голос мой набирал силу, и Леша, безошибочно спрогнозировав бурю,
попытался повернуть корабль в безопасную гавань:

- А не стоит ли нам поискать других знакомых Белоусовой?

- Потратить неизвестно сколько времени с неизвестно каким результатом?
- подал голос Прошка из своего угла. - Где гарантия, что она кому-то, кроме
Софочки, говорила о своем интересе к Варваре?

- А где гарантия, что она говорила о нем Софочке? - прорычала я. - Эту
отпетую сплетницу упрашивать не нужно. Соглядатайство - ее любимое занятие.
Сиди себе, слушай, да мотай на белый ус. Бьюсь об заклад, Софочка и не
подозревает об истинной цели визитов Липучки. Просто заходит знакомая
посидеть, поболтать.

- Все равно мы должны попытаться, - сказал Марк.

- Нет!

- Да!

- Я запрещаю!

- Запрещай на здоровье!

- Только посмейте! Я вас прокляну! На порог не пущу! - Я швырнула на
пол чашку.

- Прекрати!

- Варька, успокойся!

- Видали психопатку?

Я потянулась за тарелкой из-под бутербродов, схватила ее и занесла над
головой. В эту минуту в дверь позвонили.

Глава 17

- А вот и Софочка! - злорадно объявил Прошка.

Я вздрогнула и опустила тарелку. Что же это я так раскричалась, когда
враг за стеной? Неужто и впрямь она? Говорят же умные люди: не поминай черта
к ночи!

- Не смейте открывать! - просипела я.

Но спина Марка уже исчезла в дверном проеме. "Ах, так! Ну, пеняй на
себя! Если это Софочка, я окажу ей такой прием, что она добровольно вылетит
отсюда пробкой, и никогда больше не рискнет заговорить с одним из нас!"

К моему несказанному облегчению, голос, зазвучавший в прихожей, был
мужским. Минуту спустя в гостиную вошел юный Санин. "Сюрприз номер четыре! -
мысленно объявила я и, вспомнив сегодняшний визит Куприянова, мысленно же
удивилась: - Интересно, почему они всегда являются гуськом? Сговариваются,
что ли?"

Мы поздоровались, я пригласила гостя к столу, не спрашивая поставила
перед ним чашку, подобрала с пола осколки, сходила на кухню, долила в чайник
воды, вернулась, включила чайник и только после этого поинтересовалась, что
привело ко мне сыщика.

- Мне нужна ваша помощь, Варвара, - он с тоской оглядел моих друзей. -
Могу я поговорить с вами наедине?

- Ни в коем случае! - встрепенулся Прошка. - Вы не знаете, о чем
просите! Думаете, ваша молодость защитит вас...

- Прошка!

- Смолкни, паяц!

- Не обращайте внимания, Андрей. Это обыкновенное помрачение рассудка
на почве добровольного голодания. Сами понимаете, бред, галлюцинации...

- Чья бы корова мычала! Кто только что бесновался, ревя и круша? На
сытый желудок, между прочим.

- А что мне оставалось делать, если у всех вас одновременно поехала
крыша?

- Твоя крыша стартовала уже давно. Нашим ее нипочем не догнать.

Щелчок чайника и дрессировщицкий окрик Марка прозвучали одновременно. Я
послала Прошке убийственный взгляд и занялась гостем. Когда он получил свой
чай и тарелку с последним кусочком тортика, Генрих осторожно
поинтересовался:

- Андрей, а почему вам понадобилась помощь Варвары? Появились новые
данные?

Поскольку Санин только что откусил тортика, он не ответил сразу. Но
кивнул.

- Дайте человеку спокойно выпить чаю, - сказал Марк, предупреждая новые
вопросы.

Не знаю, можно ли спокойно пить или есть, когда тебя пожирают пять пар
глаз, но так или иначе Санин опустошил и чашку, и тарелку и перешел к
новостям.

Когда он назвал имя Виктор, что-то зазудело у меня в мозгу, но,
поглощенная повествованием сыщика, я не обратила на это внимания. Однако зуд
все нарастал и нарастал и наконец его стало невозможно игнорировать. Я
закрыла глаза. Перед мысленным взором тут же возникли фотоснимок Доризо и
почему-то - новое лицо Липучки. Потом внутренний голос произнес несколько
раз "Виктор, Виктор..." в мозгу щелкнуло и внезапная вспышка выхватила из
темноты другое лицо. Я вспомнила.

* * *

Вдыхая крепкий сладкий аромат черемухи и поеживаясь от холода,
пробиравшего меня под ветровкой, я торопливо шагала к метро. Перед глазами
маячила спина рослого широкоплечего молодого человека в дорогой кожаной
куртке. Мы шли в одном направлении с одинаковой скоростью, и это меня