действительно нет времени тебе все объяснить...
странная, Кудасову вдруг показалось даже, что журналист знает что-то очень
важное - знает, но теперь уже не скажет).- Ладно, Никита, не буду отрывать
тебя от важных дел... Тебе, наверное, надо операцию готовить по поимке
заказчицы. С бабами воевать трудно...
Что он еще тебе выболтал?! Ты хоть понимаешь, что эта информация не должна
никуда уйти? Если ты что-нибудь напечатаешь у себя в газете...- Не
волнуйся,- устало махнул рукой Андрей.- Не буду я ничего печатать, в
ближайшие три дня по крайней мере. Скажи... Вот захватишь ты эту бабу... А
тебе не приходит в голову, что она - может быть - хороший человек, которая
просто хотела уничтожить этого выродка? Палыч на свободе останется, а ее -
в тюрьму? Справедливо это будет?
профессиональных убийц за сумасшедшие бабки... Прости, я действительно
многое не могу тебе сейчас рассказать - просто права не имею. И времени нет
совсем... Давай потом обо всем поговорим?
Пока, Никита. Дай мне кого-нибудь из твоих, чтобы к выходу проводили, а то
- постовой не выпустит...
настроением - не получился разговор с Андреем, совсем не получился. Не ко
времени он состоялся - некогда было Кудасову... Правда, он нашел бы для
журналиста сколько угодно времени, если бы знал одно любопытное
обстоятельство - после Кораблева Андрей Обнорский был единственным
человеком, знавшим, кто такая на самом деле эта таинственная женщина,
заказавшая Антибиотика. Более того, Андрей знал даже больше Кораблева - он
знал, где искать заказчицу, и надеялся встретиться с ней в самое ближайшее
время...
Обнорского, писавшего под псевдонимом Серегин, в самом начале ноября 1993
года навалилось столько разных дел, что он на какое-то время почти
полностью отключился от мыслей о Геннадии Петровиче Ващанове и Антибиотике
- не до них было, честно говоря.
человек (считая и самого Серегина), должен был каждую неделю готовить
тематическую "полосу" на разные криминальные темы, а "полоса", для тех, кто
не знает - это почти тысяча строк текста, около двадцати машинописных
страниц. Да и кроме этой "тематической полосы" нужно было сдавать
оперативные материалы почти в каждый газетный номер - короче говоря,
Обнорский просто не знал, за что хвататься, особенно учитывая то
обстоятельство, что у Вики Тимофеевой, единственной барышни в его отделе,
как назло, начались какие-то домашние проблемы с мужем. Естественно, из
работы она "выпала", и сказать ей было нечего - ясное дело, для любой
нормальной женщины домашние заморочки важнее производственных...
Сибилла Грубек - приехали не просто так, а снимать документальный
телевизионный фильм "Русская мафия" - этот проект обсуждался еще в мае,
когда Андрей впервые встретился с Ларсом.
наведываться иностранные журналисты - тема "русской мафии" все больше и
больше волновала западных зрителей, читателей и слушателей, поэтому и
интерес иностранных корреспондентов к проблеме российской преступности
резко активизировался. Правда, западные коллеги Обнорского проявляли этот
интерес как-то очень странно. Они приезжали в Россию на пару-тройку дней,
разговаривали несколько раз с офицерами из пресс-центров правоохранительных
органов, встречались с кем-нибудь из российских журналистов и - готово
дело! - выдавали в свои издания "серьезные аналитические материалы", в
которых не было, честно говоря, как правило, ничего, кроме "жареной
экзотики".
к эксперту по вопросам организованной преступности - Серегин готовился к
каждому интервью, как к лекции, пытался рассказывать об истории российского
криминалитета, об истоках возникновения феномена так называемой "русской
мафии", но это все волновало зарубежных репортеров мало... Они не понимали
или не хотели понимать, что в России 1993 года организованная преступность
ушла уже очень далеко от обычной уголовщины и становилась постепенно
настоящим "государством в государстве". Читая в англоязычных газетах и
журналах статьи тех журналистов, с которыми встречался, Обнорский только
матерился и называл вслух своих западных коллег дебилами - материалы о
"русской мафии" были выдержаны в стиле "балалайка-перестройка-самовар". В
то время западный мир еще тешил себя иллюзиями, что русская преступность не
затронет впрямую развитые страны, что она останется для Европы и Америки не
более, чем далекой экзотической полусказкой...
вопросы постоянно повторялись, и Андрею было жалко тратить время на тех,
кто все равно напишет потом в своих изданиях всякую чушь про русских
"бандиди и вори-ф-закон". Особенно заводили Серегина американские
корреспонденты - у этих ребят, помимо всего прочего, на лицах постоянно
присутствовало выражение осознания собственного превосходства, при том, что
"дубами" они были редкостными. Добил Андрея визит обозревателя из солидной
газеты "Нью-Йорк таймс" - этот дядя ввалился в кабинет к Обнорскому как к
себе домой, заявил, что Серегина ему рекомендовали в его консульстве,
достал диктофон и, лучезарно улыбаясь, сообщил:
чтобы ты мне рассказал все про русскую мафию!
потом, читая статью своего гостя в "Нью-Йорк тайме", хохотал, как
сумасшедший - ну, кто же знал, что у этого обозревателя были большие
проблемы с восприятием русского юмора...
интересовавшимися русской оргпреступностью.
работавший в частной телекомпании "Позитком" - русский кореец Цой давно уже
работал, в основном, на западного потребителя, и дела у него шли, судя по
всему, неплохо. Игорь сообщил, что в Швеции задумали снять большой фильм
"Русская мафия", и в работе над этим проектом без его, Серегина, помощи (по
мнению Цоя) - было никак не обойтись... Андрей, предполагая, что речь идет
об очередной "клюкве", сначала отнекивался, но Игорь проявил настойчивость
и устроил-таки встречу Обнорского с автором идеи фильма - шведским
журналистом Ларсом Тингсоном.
приступ меланхолии, валялся на диване в своем кабинете и курил, пуская дым
в потолок. Увидев гостей, Обнорский нехотя перешел в сидячее положение,
потом встал, пригладил волосы пятерней и церемонно поклонился - в глубине
души он надеялся, что скандинав будет глубоко шокирован его поведением,
решит, что русский журналист законченный хам и мудак, а потому - быстренько
свернет беседу и уйдет восвояси.
после формального знакомства начал рассказывать о проекте фильма. После
первых же его фраз выражение вежливой скуки сошло с лица Обнорского - этот
швед говорил по-русски абсолютно чисто. То есть небольшой акцент, конечно,
присутствовал, но речь Ларса была, что называется, богатой - он говорил
намного лучше, чем иные прибалты. А в контактах с иностранцами для Андрея
всегда одним из самых важных факторов был "языковой барьер" - даже с учетом
того, что Обнорский вполне сносно болтал по-английски... С Тингсоном можно
было общаться, как со своим - он даже идиоматические обороты понимал.
Впрочем, удивляться этому не приходилось - Ларс объяснил, что он более
десяти лет работал собкором шведского телевидения в Москве.
искренним интересом, с желанием детально, неторопливо и качественно
исследовать проблему. Бюджет фильма составлял несколько сотен тысяч
долларов, а по времени работа над картиной должна была занять восемь
месяцев, из которых три отводилось на подготовительный период и вхождение в
тему... Да и вообще, Ларс как-то сразу понравился Обнорскому, из этого
сорокапятилетнего бородатого мужика так и перло обаяние - чувствовалось,
что он очень веселый, умный и по-хорошему "зацикленный" на своей работе
человек... Серегин даже поймал себя на той мысли, что этот Тингсон,
наверное, очень нравится женщинам.
они познакомились с Ларсом ближе, и не просто познакомились, а
по-настоящему подружились - Обнорский узнал, что Тингсон однажды умудрился
даже отбить любовницу у самого Тэда Тэрнера, главы и хозяина телекомпании
СNN - а это вам не кот чихнул, это показатель... Бабы, они, конечно,
существа странные - и иностранки тоже - но, согласитесь, променять
миллионера на какого-то, живущего на зарплату, хотя и шведскую, журналиста,
это... Это какое же обаяние должно быть у журналиста?!)
инерции) и на разные конкретные вопросы отвечал уклончиво до тех пор, пока
сам не спросил Ларса: