болен диабетом, и на таможне у него отобрали инсулин. Еще у Вени отобрали
рукопись с докторской диссертацией. Таможенник сказал: "А откуда я знаю, что
это ваша рукопись? Может быть, вы поставили свое имя на титульный лист и
вывозите секретные разработки наших ученых? Или вы оставляете рукопись, или
я снимаю вас с рейса, и вами занимается КГБ". Он взял рукопись и тут же
бросил ее в мусорный ящик, но все это не очень важно, а важно, что у отца
Вени отобрали инсулин. Уже когда самолет садился, у него начался приступ,
американцы подъехали к самолету на "скорой помощи" и вкололи инсулин, но это
был другой инсулин, к которому отец Вени не привык. И он умер в больнице. Он
умер спустя несколько дней, в коме, и Веня с самой первой недели своего
пребывания на американской земле оказался еще должен кучу денег за больницу,
потому что отец лежал под аппаратом искусственного жизнеобеспечения, а это
очень дорого.
хорошая американская жена, и он сидел вот в этом самом кабинете и
рассказывал мне, как умер его отец, а его жена улыбалась белыми зубами,
потому что она не знала русского, а мы говорили по-русски. А потом ко мне в
кабинет зашел Борщак подписать какую-то бумагу, и, когда он вышел, Веня
сказал: "А ты знаешь, кто этот человек?" - "Это мой зам". - "Это тот самый
таможенник, который отобрал инсулин у моего отца, - сказал Веня. - Я его
очень хорошо запомнил". На следующий день Борщак был уволен.
знаю, в интерпретации Борщака этот эпизод звучит так: в бытность свою
таможенником он пресек попытку контрабандного вывоза из страны
технологических секретов, и израильский шпион, близкий друг губернатора
Жечкова, ему этого не простил. Тут даже недельки две назад целая статья была
на тему: "Сколько у губернатора друзей в Израиле, и на чем они разбогатели?"
Вывод был такой, будто это чуть ли не я торговал по сходным ценам секретами
родного КБ...
три этажа?
воздвигнувшееся между ним и Жечковым после рассказа о Борщаке, рухнуло
мгновенно, словно хворостяная плотина, по которой буром пропер тяжелый
КамАЗ.
рассматриваю как попытки моих конкурентов опорочить меня.
убедительно и проникновенно, как пятнадцать минут назад, когда рассказывал о
прегрешениях фармацевтического завода "Заря".
некоторые вопросы.
Жечков вышел из-за стола и любезно проводил его до двери кабинета, и, только
когда за Валерием захлопнулась тяжелая дверь, Нестеренко с усмешкой
сообразил, что и в этот раз губернатор не подал ему руки.
комнаты отдыха приотворилась, и за спину губернатора, аккуратно ступая
огромными ножищами, прошел Антон Васильевич Кононов - начальник
губернаторской охраны.
КГБ, был обучен всякому ловкому смертоубийству, и лет пятнадцать партия
перебрасывала его из Египта в Анголу и из Анголы в Афганистан. Словив две
пули и вконец умаявшись от малярии, Кононов к началу 90-х был определен в
отдел, занимавшийся охраной всяческих спецобъектов и спецособ. К советской
власти Кононов относился с нерассуждающим почтением, протестовать против КГБ
не протестовал, поскольку карьера его складывалась ровно, и в глубине души
был просто шокирован, когда его назначили охранять тридцатитрехлетнего
мальчишку, определенного президентом в губернаторы. Жечков создавал охране
постоянные проблемы, не желая соблюдать правила безопасности и то и дело
норовя пообщаться с народом, и, разумеется, пылкие его обличения КГБ и
партократов были Кононову как кость в горле.
области стал Варковский, а Жечкова травили чуть не на всех углах. Кононов
видел, как бьется о стенку честный, в общем-то не затронутый или почти не
затронутый коррупцией интеллигент, и как-то незаметно проникся к нему
сочувствием. Жечков сам был виноват, ни один партийный волк в такое бы
дерьмо не вляпался, но - ведь гавкал же, пытаясь на своем неуклюжем
демократическом языке бороться с какой-то страшной тенью, которая наползала
на Россию, - тенью всеобщей коррупции, всеобщей дозволенности и
распущенности, хаосом, в котором бывшие секретари обкома корешились с
бандитами, а бывшие реформаторы продавались оптом и в розницу.
которые губернатор по младости опыта норовил совершить, диктовал линию
поведения в Кремле и попал на свою голову. Противники Жечкова легко
рассчитывали добиться у президента его снятия и назначения Варковского.
Однако губернатор не угодил ни в одну из расставленных по Кремлю ловушек, и,
когда Варковский понял, что Жечкову кто-то умный стал советовать, как ходить
по минному полю, к Кононову пришла информация, что на губернатора поступил
заказ.
года. Было только известно, что бывший демократ и бывший кагебешник говорили
почти до утра, а через два дня Варковского убили. Полуофициальная версия
звучала так, что Кононов сумел поссорить Варковского и Сыча. А что случилось
на самом деле, как поговаривали, не хотел знать даже губернатор.
изящной паркеровской ручки.
Обычный московский бандит, он на самом деле приехал сюда за убийцами Игоря.
лицо пошло красными пятнами.
вляпались?! Это же...
далеко в угол. Жечков грязно выругался, а потом в отчаянии хватил кулаком по
столу и заговорил, сглатывая слова и сбиваясь с мыслей.
депутат областной Думы Семен Колунов обедал в компании главного мента
области Григория Молодарчука. Обед проходил не то чтобы в секретной
обстановке: для обоих высокопоставленных посетителей в "Радуге" был выделен
небольшой закрытый зальчик, а служебный джип Молодарчука (дареный, кстати,
ментовке все тем же Колуном), не скрываясь, урчал у входа в ресторан. И что,
в самом деле, скажите, тут такого? Неужто областной депутат, вдобавок
возглавляющий комитет по охране порядка, не может покушать в компании
областного милиционера?
растет, и Колун с брезгливым равнодушием наблюдал, как его собеседник мечет
в рот свинину вперемешку с черной икрой. Колуна всегда поражало желание
мента сожрать как можно больше за чужой счет, даже при половодье собственных
денег. Сам Колун ел довольно мало и очень опрятно, тщательно используя по
назначению разнообразную столовую снасть, выложенную на белоснежной скатерти
вокруг тарелки.
Во время одной из первых своих поездок в Англию он пригласил человека,
который неделю ходил с ним по ресторанам и учил русского дикаря правильно
обращаться с вилками для рыбы и ножичками для дынь. А пока Колун обучался
политесу в лондонских ресторанах, в Тарске пристрелили двух чечен и одного
дагестанца - лидеров противоборствующих с Колуном группировок.
подливке, облизал их, опрокинул в себя бокал красного вина, громко рыгнул и
спросил:
"Зари".
разболтанный штепсель, цветом.
погасить.
отнюдь не состоял на службе у областного бандита, равно как и Колун не был
его агентом влияния. Отношения между этими двумя были куда сложнее и
проистекали первоначально действительно из косвенного указания губернатора:
Шилова Юлия
Посняков Андрей
Семенова Мария
Суворов Виктор
Никитин Юрий
Афанасьев Роман