архитектурной приемлемости дома Хиспов. Вы ведь уже жили здесь, когда они
начали строиться?
ожидал. Но даже выпрямившись в полный рост она едва доставала мне до
плеча.
хотите искреннее мнение? Ну, я вам выскажу свое искреннее мнение. Мы все
были уверены, что это как-то остановить. Это выглядело как обычный
товарный склад. Это нельзя было назвать жилым домом. Мы думали, что из-за
него теперь все участки в округе упадут в цене. Но потом... потом, я
думаю, мы к нему просто привыкли. К тому же они такая славная семья.
Теперь мне даже иногда кажется, что их дом выглядит довольно мило. И уж
давненько я не слышала, чтобы на него кто-нибудь жаловался. Он, говорят,
выиграл какие-то премии, так что наверное все не так страшно.
от подобных экспериментов новых соседей?
трубку. Но наконец-то я нашел кого-то, кто смог дать мне его домашний
телефон. Я набрал номер и услышал изрядно пьяный жнеский голос.
наконец-то официально развелись, благодарю за поздравление. Эй, хотите
выпить ради праздничка?
созданием нового имиджа. В сорок два года немудрено захотеть круто
изменить свою жизнь. Мы давно уже мечтали об этом. Мы запоминаем имена и
улыбаемся всем и каждому. Сенатор Коллайр! Гувернер Коллайр! Почему бы и
нет? Вверх-вниз, вправо-влево. Рука об руку. С чего это я взялась
плакаться тебе в жилетку? Ах да, по двум причинам. У меня, знаешь ли,
очень развито чувство логического самоанализа. Я всюду ищу причины.
Во-первых, у тебя симпатичный голос. А во-вторых, я слегка нализалась.
В-третьих, кончается этот растреклятый год. В-четвертых, вокруг нет ну
просто ни души. Слушай, сначала я кажется сказала "две". Ой, ну какая
разница, две или десять. Ладно, продолжим. Ты уверен, что не хочешь
выпить? А то знаешь, я тут на всю окрестность известна: и не дура, и
фигура...
поговорить с Томом.
сколько-то там? Чушь! Это все вторичные иллюзии. Ладно. Вот тебе адрес:
Дельфин-Лейн, пятьдесят один. Слушай, а ты случайно не старикашка -
бледная поганка с очень милым голосом, а, Мак-Грей?
видеть? Ладно, найди сначала Мистера Динамщика. Это такой волосатый супчик
на двести долларов парика, одетый, как двадцати пятилетний музыкант, вечно
сидящий на диете, гормонах и прочей дряни. Ты его найдешь по визгу его
неизменных девочек.
красотка... "Земляничный Торт".
корыте. У него есть ранчо на полпути к Эндитауну, справа от дороги, сразу
за мостом через Нью-Рива-Кенел. Частное владение. Он его, кажется, еще
никак не назвал. Там две полуразвалившихся конюшни и полное запустение. У
него на это ранчо грандиозные планы. Выстроить клуб с конференц-залом,
аэродром, большой коттедж, ну и, конечно, натаскать туда девочек. Слушай,
Мак-Грей, из какой чертовой Преисподней лезут эти девчонки? Где он их
только берет? Или таких специально выводят для всех Томов Коллайров на
свете? Где-то в аду должен быть конвейер. Ладно, не забудь спросить у него
весточку для меня. И передай, что с Нэнси все в порядке. В полнейшем,
совершеннейшем порядке.
чтобы добыл мистеру Коллайру рипликатор и теперь не знаю, куда его везти:
на яхту или на ранчо. Он ответил, что скорее всего на ранчо, потому что
яхта сейчас на стапеле, ей конопатят днище.
что не очень твердо знал, где может оказаться место "на полпути". И через
две мили увидел знак: лошадиное копыто. Четыре золотых отпечатка на черном
поле. Не иначе как щит, подумал я. Мостик был тоже вполне в духе короля
Артура: узкий деревянный мост, засыпанный гравием. Перед мостом от дороги
круто сворачивала колея, в начале которой красовалась еще одна тщательно
сделанная табличка. Не заметить ее было невозможно.
свернул с дороги и поехал по колее, обдумывая варианты беседы с неизбежно
предполагаемым сторожем. Но никого не бвло. У меня из-под колес
вспархивали тучи птиц. Я проехал уже около полутора миль. Колея разумно
бежала по гребню пологого длинного холма, сухая и не разбитая. С холма она
ныряла в заросли тропических деревьев, и, когда выехал наконец из-под
ветвей, то увидел справа белую невысокую изгородь. Поверх изгороди на меня
с любопытством смотрели четыре лошади, с фырканьем и тихим ржанием. Я
двинулся вдоль изгороди по своей стороне, а они - по своей. Это было
похоже на какую-то игру. Вдали я уже видел угрюмые нагромождения каких-то
строений. Я позволил лошадям обогнать себя, хотя у них была только одна
лошадиная сила на каждого, а у меня - целый табун. Но я хотел, чтобы они
чувствовали свое превосходство. Изгородь кончилась. За ней начинался
асфальт с полосатым ветряком на высокой антенне. За асфальтовой площадкой
высился ангар, перед которым стояли шесть раскрашенных самолетиков,
привязанных цепями к круглым кнехтам, вбитым в асфальт. Дорога свернула, и
я за ангаром я увидел около трех десятков разнообразных экипажей, не
меньше половины из которых, как я успел заметить, имело четырехколесный
привод. А половину от оставшейся половины составляли спортивные
автомобили.
доносился смех и звонкие выкрики. Я припарковал Агнессу между "тойотой" и
древним "джипом", стоявшим с настежь распахнутыми внутренностями. Я пошел
на голоса. Музыка грохотала с такой силой, что даже если здесь и был
какой-нибудь сторож с дробовиком, его возмущенного свиста никто бы не
слушал. Вечеринка, судя по всему, была в самом разгаре. Толпы народу.
Искусственный пруд, лужайка перед домом, сам ярко освещенный дом кишмя
кишели гостями. Прямо посреди лужайки были установлены два бара - со
стойками и юными ковбоями в кожаных штанах, клетчатых рубашках - все, как
полагается. А через всю лужайку тянулся длинный стол, с которого каждый
брал себе, что хотел.
ткнула в руки бокал и возвопила:
лезу, чтобы сделать все точь-в точь, как ему нравится, а этот чертов сукин
сын исчезает, как только я отворачиваюсь! Да не стой ты столбом! Пей, раз
дают!
который не стал хуже ни на йоту от того, что был смешан не для меня, она
умчалась тормошить других и заглядывать в лица в поисках сбежавшего парня.
Я влез в самую гущу гостей и огляделся. Такие толпы случались и у меня, а
поскольку на подобные сборища сзывается как правило пол-округи, я уловил
два или три знакомых лица. Завсегдатаи пляжных баров. Баронесса, которая
обожает петь в гостях и делает это из рук вон плохо. Парочка девушек из
клуба водных лыж. Но большинство гостей смахивало на юных выпускниц и
учениц колледжей, - в качестве представительниц лучшей половины
человечества, - а также секретарей, клерков и продавцов из мелких
магазинов - в качестве всех остальных. И при этом все они были какие-то
безликие, вернее, просто очень похожие друг на друга. Разговоры велись в
основном о прическах, кредитных карточках, об интригах высшего света и
злопыхательстве низшего, и о прелестях сельской жизни. Эти люди даже на
отдыхе не могли забыть о своей работе.
Хозяина. Он был похож на канарейку в своем лимонно желтом костюме,
нагрудный карман которого украшают тот же герб, что и щит при дороге.