Чтение 37–й страницы книги ~Четвертый К~

объявленные программы и передадут информацию о том, что президент Кеннеди
подвергся психиатрическому обследованию, что душевная травма, в результате
смерти дочери, временно нарушила его способность выносить разумные
решения. Это создаст почву для решения конгресса. Но здесь затрагивается
сфера, в которой я несколько опытнее других. Решение президента
американский народ будет приветствовать, это естественная реакция толпы на
всякие проявления национальной силы. Если президент своими действиями
добьется успеха и освободит заложников, он завоюет несметное число
приверженцев из числа избирателей. Кеннеди обладает умом и энергией, и
если уж он просунет ногу в дверь, то может разогнать конгресс. - Салентайн
замолчал на мгновение, стараясь тщательно подбирать слова. - Но если его
угроза не сработает, заложники будут убиты, а проблема не решена, это
ознаменует конец Кеннеди как политической фигуры.

Лицо Берта Оудика на экране дрогнуло.

- Такой альтернативы нет, - произнес он тихо и очень серьезно. - Если
дело зайдет так далеко, заложники будут спасены, а наша страна победит.
Кроме того, пятьдесят миллиардов долларов к тому времени уже будут
потеряны. Ни один настоящий американец не желает, чтобы миссия Кеннеди
провалилась. Они могут не хотеть, чтобы миссия была сопряжена с такими
жесткими мерами, но раз уж мы начнем, то должны добиться успеха.

- Пусть так, - сказал Салентайн, хотя он и не был согласен. - Я хочу
сказать о другом. Как только президент увидит опасность со стороны
конгресса, то первое, что он захочет сделать, это обратиться к народу по
телевидению. Какие бы Кеннеди не совершил ошибки, на телевидении он
волшебник. Как только он изложит свою позицию, у нашего конгресса
возникнут большие неприятности. А если конгресс отстранит Кеннеди на
тридцать дней? Может подтвердиться правота президента, что похитители
затеяли все это дело, имея своей конечной целью смещение с поста. -
Салентайн вновь сделал паузу, стараясь быть осмотрительным. - Тогда
Кеннеди окажется еще большим героем. Лучший для нас сценарий - это
предоставить его самому себе, выиграет он или проиграет. Если мы пойдем
этим путем, то не возникнет опасности для политической структуры в нашей
стране. Так может быть лучше.

- А я, таким образом, потеряю пятьдесят миллиардов долларов? -
выкрикнул Берт Оудик.

Его лицо на большом телевизионном экране покраснело от гнева.

- Конечно, сумма большая, - заметил Матфорд, - но это еще не конец
света.

Лицо Берта Оудика на экране стало угрожающе пунцовым. Салентайн
подумал, что это искажение цвета в телевизоре, не может живой человек
обрести такой цвет лица и походить на осенний лес. Но тут голос Оудика
зазвучал в комнате:

- Мать твою так, Мартин. Это ведь больше, чем пятьдесят миллиардов. А
что ты скажешь о потере доходов, пока мы будем восстанавливать Дак? Твой
банк одолжит мне деньги без процентов? Ты уже подгреб себе под задницу
больше денег, чем имеется в казначействе, но разве ты дашь мне пятьдесят
миллиардов? Черта с два!

- Берт, Берт, - поспешно сказал Джордж Гринвелл, - мы ведь с тобой.
Салентайн просто обратил внимание на кое-какие возможности, о которых ты
мог не подумать под давлением последних событий. В любом случае мы не в
состоянии приостановить действия конгресса, даже если бы пытались.
Конгресс не позволит исполнительной власти подчинить себя по такому
поводу. У нас у всех много дел, так что я предлагаю закончить наше
совещание.

- Берт, - улыбнулся Салентайн, - сообщения о психическом состоянии
президента будут передаваться по телевидению каждые три часа. Все
телестанции последуют за нами. Позвони мне и расскажи о своих идеях. И еще
одно обстоятельство. Если конгресс проголосует за отстранение президента
от власти раньше, чем он потребует время на телеэкране, телестанции могут
отказать ему на том основании, что он признан психически нездоровым и не
является больше президентом.

- Действуй в этом направлении, - согласился Оудик и лицо его
приобрело нормальный цвет.

Совещание закончилось вежливыми прощаниями.

- Джентльмены, - сказал Лоуренс Салентайн, - я предлагаю всем
вылететь в Вашингтон на моем самолете. Думаю, что мы должны нанести визит
нашему старому другу Оливеру Оллифанту.

- Да, Оракул - мой старый наставник, - улыбнулся Мартин Матфорд. - Он
даст нам кое-какие советы.

Через час они уже летели в Вашингтон.

Когда посла Шерабена Шарифа Валиба вызвали для встречи с президентом
Кеннеди, ему прокрутили тайно снятую агентами ЦРУ пленку, на которой был
запечатлен Ябрил, обедающий во дворце с султаном. Посол Шерабена был
потрясен. Как мог его султан оказаться замешанным в столь опасном деле?
Шерабен был маленьким миролюбивым государством, что являлось мудрой
позицией, если учитывать его слабость в военном отношении.

Прием состоялся в Овальной комнате в присутствии Берта Оудика.
Президента сопровождали два члена его штаба - Артур Викс, помощник по
вопросам национальной безопасности, и Юджин Дэйзи, глава президентского
штаба.

После официального представления посол Шерабена сказал:

- Дорогой господин президент, поверьте мне, что я ничего не знал.
Примите мои личные извинения. - Посол был близок к тому, чтобы заплакать.
- Но я должен сказать одно, во что я искренне верю. Султан никогда не мог
согласиться, чтобы вашей дочери был причинен вред.

- Я надеюсь, что это правда, - мрачно произнес Кеннеди, - потому что
в таком случае он согласится на мои предложения.

Посол слушал его с ужасом. Он учился в американском университете,
преклонялся перед американским образом жизни. Он любил американскую пищу,
американскую выпивку, американских женщин с их протестом против мужского
ига, обожал американскую музыку и кинофильмы. Валиб раздавал деньги всем
политикам, которые могли оказаться полезными, обогатил чиновников
государственного департамента. Он слыл экспертом по нефтяным делам и
другом Берта Оудика.

Сейчас он пребывал в отчаянии по своим личным мотивам, но не особенно
беспокоился за судьбу Шерабена и его султана. Худшее, что может случиться,
это экономические санкции. Если американская разведка начнет тайные
операции с целью сместить султана, это окажется послу только на руку.

Поэтому он был совершенно потрясен четко произнесенной президентом
Кеннеди речью.

- Вы должны выслушать меня внимательно, - заявил Кеннеди. - Через три
часа вы вылетите самолетом в Шерабен, чтобы передать мое послание лично
султану. Вас будут сопровождать мистер Берт Оудик, которого вы знаете, и
мой помощник по вопросам национальной безопасности Артур Викс. Послание
следующее: через двадцать четыре часа ваш город Дак будет уничтожен.

У посла от ужаса перехватило дыхание, он не мог произнести ни слова.

- Заложники, - продолжал Кеннеди, - должны быть освобождены, а
террорист Ябрил передан нам живым. Если султан не сделает это, государство
Шерабен перестанет существовать.

Посол выглядел настолько ошеломленным, что Кеннеди засомневался,
способен ли тот воспринимать его речь. После паузы президент успокаивающе
добавил:

- Все это содержится в документах, которые я передам с вами для
вручения султану.

Потрясенный посол Валиб выдавил из себя:

- Простите меня, господин президент, вы что-то сказали об уничтожении
Дака?

- Совершенно верно, - подтвердил Кеннеди. - Ваш султан не поверит в
мои угрозы, пока не увидит город Дак в руинах. Я повторяю: заложники
должны быть освобождены, Ябрил арестован и охраняться так, чтобы он не мог
покончить с собой. Более никаких переговоров.

Посол недоверчиво произнес:

- Вы не можете уничтожить свободную страну, такую крошечную. И, если
вы уничтожите Дак, то вы уничтожите пятьдесят миллиардов долларов
американских капиталовложений.

- Это может случиться, - сказал Кеннеди. - Ваша задача - убедить
султана, что в этом вопросе я непреклонен. Вы, мистер Оудик и мистер Викс
полетите на одном из моих личных самолетов в сопровождении еще двух
самолетов. Один для того, чтобы привезти заложников и тело моей дочери.
Второй, чтобы доставить Ябрила.

Посол не мог вымолвить ни слова, не мог вполне осознать происходящее.
Это был просто какой-то кошмар. Президент сошел с ума.

Когда он оказался наедине с Бертом Оудиком, тот мрачно сказал ему:

- Этот ублюдок сделает то, о чем говорит, но у нас есть своя карта,
которую мы разыграем. Я поговорю с вами в самолете.

В Овальной комнате Юджин Дэйзи делал записи.

- Ты приготовил все документы для передачи послу? - спросил Кеннеди?

- Мы их немного причесали, - отозвался Дэйзи. - Стереть с лица земли
Дак звучит плохо, но мы не можем написать, что уничтожим весь Шерабен.
Ваше послание совершенно недвусмысленно. А зачем посылать Викса?

Кеннеди улыбнулся.

- Султан будет знать, что если я посылаю к нему советника по вопросам
национальной безопасности, то я настроен серьезно. Артур передаст мое
устное послание.

- Вы думаете, это сработает? - поинтересовался Дэйзи.

- Он станет выжидать, пока не будет разрушен Дак, - сказал Кеннеди, -