руку, в которой был пистолет. Пистолет я, конечно, выронил, и хорошо, что
выронил, потому что, как раз когда я нагнулся его поднять, Ганеф выпустил в
мою сторону весь магазин.
вы владеете левой, а я даже в носу не способен ею поковырять, не то что
попасть во что-нибудь с расстояния, - и только я собрался было выглянуть
из-под "опеля", чтобы установить, где Ганеф, как над мотором заполыхало
пламя. Этот негодяй решил сжечь машину, а заодно и меня и, прежде чем
исчезнуть, что-то сыпанул в нее, так что мне пришлось отползти в ближайший
кустарник и затаиться в укрытии.
что я в конце концов вылез из своего убежища к возвратился к месту
происшествия, чтобы убедиться, что этот подлец исчез бесследно вместе с
чемоданчиком, хотя до этого с таким презрением относился к тяжелому багажу.
Наспех перевязав руку, я в последний раз осмотрел все, что было в машине,
взял на память две-три безделушки и пошел к шоссе, надеясь, что появится
военный грузовик.
горной местности движение на дорогах было не столь оживленным.
времени, и Ганефа наверняка уже и след простыл. И потом, что я мог сделать,
когда у меня была ранена рука? Вы скажете, мне ничего не мешало выдать его
властям. Совершенно верно, и власти вполне могли застукать его где-нибудь,
прежде чем он успел перейти границу. Все бы вытрясли из него: и золото, и
брильянты, - а под конец и пулю, наверно, всадили бы ему. Но что я выиграл
бы от всего этого?
это безусловно. Но только не мстительный. Так что я решил приберечь это дело
в своем личном архиве, чтобы при благоприятных условиях предъявить иск.
Ясно, не правда ли?"
разгорячилась его голова от прилива воспоминаний. Потом рука опускается и
исчезает во внутреннем кармане пиджака. Бруннер вынимает бумажник и роется в
нем, затем кладет передо мной на стол три крохотных снимка. Это контактные
копии малоформатных кадров, но, несмотря на миниатюрность фотографии, я
отчетливо различаю изображения: одна и та же сцена, снятая с различных
позиций, - распростершийся на земле Горанов.
поясняет Бруннер. - Я сделал их своей камерой, прежде чем покинуть то место.
У меня сохранились еще кое-какие вещи, взятые на память, - вещественные
доказательства, как сказал бы законник. Но из всей коллекции важнее всего
паспорт.
фотографией Горанофа.
заготовлены еще в полиции руками самого Ганефа, снимки он тоже сумел точно
подогнать, и сухую печать поставил в одном и том же месте, так что простой
заменой фотографии одна личность подменилась другой. Надо полагать, его
собственное удостоверение причиняло ему до этого немало неудобств.
экипированный движимым имуществом убитого, начинает новую жизнь под чужой
личиной.
скостил ему лишь последние годы, которые тот наверняка коротал бы в болезнях
и старческой немощи. Один я остался в накладе. Как я ни разыскивал этого
негодяя все тридцать лет, но напасть на его след не сумел. И если его все же
удалось обнаружить, то чисто случайно. Судьбе было угодно, чтобы мы
свиделись в Мюнхене по прошествии тридцати лет. Сбылась моя надежда, настало
время предъявить ему иск.
посматривает в сторону бара, уже освещенного лампами холодного дневного
света, и тихо бормочет:
окно. На улице совсем стемнело, и, сидя у самого окна, мы можем привлечь
внимание какого-нибудь любопытного прохожего. Поняв мой взгляд, немец
машинально дергает занавеску.
когда тот приносит пиво.
начинает мутить от этих стареющих людей, для которых вкусная еда становится
главным, если не единственным земным наслаждением. Но дело требует жертв.
когда кельнер удаляется. - И однажды вечером застукал его здесь. Другой,
может, не стал бы так делать, но я сделал. Позвонил, а когда он открыл, я
сказал ему самым естественным тоном. "Здорово, Ганеф. Я - Бруннер. Не знаю,
помните ли вы меня..." Оказалось, помнит, потому что попытался хлопнуть
дверью у меня перед носом, но я поставил на порог ботинок и поспешил
предупредить его: "Без глупостей, Ганеф. От объяснения вам в любом случае не
уйти Так что пользуйтесь возможностью объясниться один на один, чтоб не
пришлось этим заниматься в полиции". Объяснение состоялось В тот же вечер. И
копии документов, которые я принес с собой, пригодились.
наверняка был не один.
предохранительных мер. Оригиналы оставались в надежных руках, и Ганеф не
дурак, он отлично понимал: стоит ему крикнуть "помогите!" - и все тут же
обрушится на его голову. Так что ему оставалось одно - принять мои условия.
заметить, ваше любопытство не знает границ. Вам стоит подумать о личной
безопасности. Впрочем. нетрудно догадаться, что имеется в виду частичное
возмещение ущерба наличными. И чтобы не быть несправедливым к покойнику, я
должен признать: выплата была произведена точно в назначенный час. Сумма
довольно внушительная, но возмещение есть возмещение. И хотя это не было
оговорено заранее, я рассматривал эту сумму всего лишь как первый взнос.
Взнос, который должен был пойти на оплату виллы и на покрытие долгов. А
обеспечение старости? А содержание машины? А содержание Флоры? Субъекты
вроде вас не прочь при случае и раздеть ее, а вот одевать приходится старому
болвану Максу Бруннеру...
И очень вовремя - чтобы несколько рассеять меланхолию немца и напомнить ему.
что в этом грешном мире все еще существуют маленькие радости даже для
стареющих мужчин. Подавив свою горечь несколькими солидными кусками белого,
еще дымящегося мяса, он охлаждает их бокалом рейнского вина, затем
продолжает в той же последовательности набивать свою утробу и наливаться
живительной влагой и лишь после того, как с некоторым удивлением
обнаруживает, что тарелка перед ним уже пуста, откидывается могучими плечами
на спинку кресла и возвращается к прерванному разговору:
оказался и последним. Я бы простил этому типу ликвидацию Горанофа, это их
дело. Я даже простил бы ему то, что он прострелил мне руку. Но улизнуть у
меня из-под носа и переселиться на тот свет, когда я едва-едва приноровился
доить его, - нет, дорогой, такого я ему никогда не прощу!
детали, в том числе и наблюдение, осуществлявшееся Флорой, чтобы этот ловкач
не выкинул какой-нибудь номер или не исчез в неизвестном направлении. А он
все-таки исчез. Нет, этого я никогда не прощу ему!
Потом вытирает салфеткой свою огромную хищную пасть и изрекает:
я жду от вас, Лоран. И хотя я не люблю повторяться, я все же хочу еще раз
вас предупредить: если вам вздумается повернуть дело так, чтобы я остался в
дураках, вы неизбежно натолкнетесь на один из этих смертоносных кулаков.
отношения.
Те, какими вы располагаете в данный момент. И те, до которых доберетесь
потом, - теперь я не сомневаюсь, ваш хитрый нос неизбежно все вынюхает.
Главное - не забывайте, что вы заключили соглашение и что Бруннер в вопросах
соглашений беспощадно строг.
большой картиной.
нащупать!
заметьте, Бруннер: люди, которые могли бы иметь доступ к тайнику - Пенеф и
Виолета, - не располагали ключом и не рискнули обратиться к какому-либо
технику, да и времени у них для этого не было. А человек, владеющий ключом,