требованиям. Назовите мне имена борцов... Отдайте долг ушедшим и
незащищенным, Берг, - сказал он мне тогда, - обвините живущих убийц". Я
вам рассказал типичное о фашизме, самое в нем страшное. Это было
повсеместно: в науке, театре, в литературе... А Аушвиц и Дахау?.. Ну что
же... Это хотя бы логично: уничтожали врагов, тех, кто был сильнее меня и
честнее. Потом мы с вами поговорим о новом нацизме... Он очень интересен,
он хочет - вы это верно отметили - быть в белых рубашках и сока даже без
портретов фюрера. Но он хочет того же, чего хочет нацизм прежний: он хочет
единомыслия нации, он мечтает о конформизме. Идет борьба, Люс, подспудная,
беспощадная, кровавая... Когда Шпрингер погубит своего конкурента в
"Шпигеле", а какое-нибудь правительство в связи с "чрезвычайным
положением" запретит все радикальные газеты и мы останемся один на один с
официозом Шпрингера, - вот тогда вам будет поздно показывать зубы, Люс.
Тогда вы будете обречены на гибель. А теперь перейдем к делу... Вы знаете,
почему я вас арестовал?
президента банка Абса, а он негласно формирует кабинет государства...
Какая чушь!.. Я мог взять с вас залог и отпустить на все четыре стороны.
Просто, пока вы ездили к вашей сучке, - он оскалился, и лицо его стало
неузнаваемым, жестким и сухим, - простите, но иначе я о
предателях-женщинах не говорю, за вами следили мои люди, но не потому, что
я вам не верил, а для того, чтобы установить, кто еще за вами следит. И
следят ли вообще. Если бы не следили, я бы еще долго думал, кто вы такой,
Люс... Я боюсь тех, кто шарахается - и в политике и в искусстве... Это же
все рядом - искусство и политика. Вы - взаимообогащающие сосуды: правители
смотрят ваши фильмы, чтобы понять современного человека, ибо времени для
непосредственного знакомства с пародом у них нет, а вы, в свою очередь,
придумываете себе их, правителей, и подсказываете этим, какими им следует
быть... Словом, за вами следили люди из окружения Дорнброка. Конкретно -
сотрудники бюро Айсмана. К нему тянутся нити... Вы представляли какую-то
опасность для концерна. А с теми, кто представляет опасность, они
разделываются, и их можно понять: у них огромное дело, им нельзя
ошибаться. Ну а мне вы были нужны живым. Поэтому я вас и спрятал у себя на
то время, пока я нащупывал их секс-точки.
пятка, у кого поддых, у кого лоб. Словом, вы мне были не нужны в качестве
трупа, потому что я видел в комбинации много дыр, - это был как ловленый
мизер в преферансе. И я многого добился, спрятав вас в тюрьме. Они
вынуждены были снять с вас обстрел и вместо вас подставили какого-то
мифического помощника. А мне удалось узнать, что Кочев, этот красный,
сидел с Гансом в кабаке и тот дал ему ваш телефон и просил позвонить с
зональной границы - видимо, он понимал, что и за ним самим следили...
Почему же за ним стали следить, за сыном Дорнброка? Я покажу вам
материалы, которые я получил из Гонконга, я все вам покажу, вот эта гора
папок - для вас. А вы лишь мне сказали и никому больше не говорили и не
скажете о том, что Ганс предлагал вам делать фильм о наци и о бомбе для
председателя... Для какого председателя? И о какой бомбе шла речь? Вы
понимаете, Люс, что вы оказались вроде меня при нацизме? Вы понимаете, что
Кочев ни в какой не в ЮАР? Это чушь! Ему незачем бежать в ЮАР. Сколько их,
таких, как он, живет у нас во Франкфурте самым спокойным образом! И здесь,
в филиале "свободы", Кочева нет, Люс, и Дорнброк не покончил с собой, а
был убит... Отравлен... Почему?
меня к тому, чтобы я предложил ему свои услуги. А что я могу сделать?
Хотя, в общем-то, я могу кое-что сделать, но это обречет меня на нищету и
голод, я понимаю, куда клонит старик. Интересно, он скажет об этом впрямую
или будет толкать меня к решению, как поводырь слепца?"
отравил Ганса Дорнброка? Только самые близкие люди, это понятно, но кто
именно? Не мог же отец санкционировать это! Если я пойду к старшему
Дорнброку, какие я ему выложу доказательства?
предположить, - подумал Люс, - Я дорого бы дал, чтобы найти в себе силы
сказать старику "до свидания" и уйти домой. Почему я должен доделывать его
дела? А я буду потеть, казнить себя, понимать, что берусь не за свое дело,
но все равно не смогу подняться и уйти отсюда. А может быть, слава богу,
что это так? Может быть, я перестану быть самим собой, если найду в себе
силы уйти, сказав ему "до свидания"? У меня не хватит сил, чтобы уйти, но
хватит ли у меня сил, чтобы потом держаться - после того, как я стану
рядом с ним? Он старик, ему нечего терять..."
Художник должен молчать до тех пор, пока он не сделает свое дело. Важен
его фильм. Книга. Холст. Разговор можно забыть, болтуна -
скомпрометировать или убить, а фильм убить нельзя. Словом, беретесь за эту
тему? Ваш фильм об этом? Или - ну их всех к черту!
первой минуты. Молодец. Он очень верно думает. Он прав: умереть спокойно,
в теплом клозете - заманчивая перспектива, но тогда, наверное, надо уйти
на телевидение и делать воскресные программы для "семьи и дома". Тогда
надо поставить на себе точку. Если уйти сейчас, тогда, значит, надо
сказать себе правду: "Ты устал, Люс, ты сломан, и не твое это дело идти в
драку с наци, не твое..."
оказать лишь одну помощь - сдохнуть за компанию, если перед этим не сыграю
в ящик от язвы... Все время болит, сволочь этакая...
материал, я ничего не могу, если у меня под рукой не будет материалов...
кончик носа.
сверхчувствительная. Проявите сами и сами напечатаете. И положите в банк.
В филиал швейцарского. А еще лучше - на время первой стадии работы
исчезните. А потом положите в банк. И все. Это единственно надежная
гарантия. Но еще раз: вы понимаете, что я втравливаю вас в смертельную
игру?
потребуется комментатор в кадре, вы согласитесь сняться?
скажу я вам, господин прокурор, право слово, это будет, пожалуй, самая
интересная роль из всех, какие мне удавалось сделать.
заберите газеты с моего абонемента - я предупрежу, чтобы вам их отдали...
Я смотрел газеты Пекина, Сингапура, Гонконга, Тайбэя и Осаки...
оттуда другим... Дорнброк есть Дорнброк, хоть и сын... О нем должны были
писать тамошние газеты. Словом, кое-что я нашел. Посмотрите и вы... Я дам
вам адрес моего приятеля, он постоянно живет на Востоке, доктор Ваггер...
Он поможет вам... Начинайте оттуда, Люс... Причем вам еще не поздно
отказаться. Это я говорю вам в последний раз, и не потому, что сомневаюсь
в вас... Просто мне очень жаль, когда убивают хороших людей, да к тому же
еще и талантливых.
прокурора Берга, не заезжая домой, Люс отправился к своему продюсеру. "Я
скажу Шварцману часть правды, - думал Люс, подкачивая бензин в карбюратор
"мерседеса". - Но этой части будет достаточно, чтобы он дал мне денег на
поездку. Шварцман - парень с головой, и нюх у него отменный. Он поймет то,
что следует понять..."
странной горделивостью за своего режиссера, ставшего в эти дни столь
известным в боннской республике.
Фройляйн Габи, пожалуйста, соорудите кофе. Вы не хотите выпить, Люс?
перекусить? Старый осел, я не удосужился спросить вас об этом сразу...
голодают? Вполне сносная еда... Спасибо... Вы милый человек, Шварцман...
Суворов Виктор
Роллинс Джеймс
Андреев Николай
Шилова Юлия
Вронский Константин
Самойлова Елена